Корреспондент «СБ» попробовала войти в клетку к тиграм
Я мечтала о балете. С блестками, перьями, боа. Хотелось почувствовать себя легкой и воздушной танцовщицей — выпорхнуть на сцену, увидеть обожающие глаза зрителей, услышать их аплодисменты... Но в Гомельский государственный цирк московская программа «Суматранские тигры» привезла своих танцующих артистов. Выбора мне не оставили: чтобы попробовать на вкус цирковой хлеб, пришлось проситься к хищникам.
Пугать дирекцию напористым желанием устроиться на работу в цирк не входило в мои планы. Начала издалека: мол, хочу проверить себя в экстремальных условиях циркового искусства.
— Могу ассистентом, — заявила без дрожи в голосе и краски на лице. — Могу подсобником: мясцо зверям подать, веничком поработать. Согласна с тиграми пообщаться.
Директор цирка Яков Лобович сначала не понял:
— В программу не берут помощников с улицы. Нет у нас такой практики. Минимум два месяца нужно готовиться, чтобы вам доверили чистить клетки и кормить животных, — сказал как отрезал, чуть не похоронив сразу мое стремление.
— Но мне очень нужно поучиться цирковому мастерству, — не уступала я.
— Так и быть, выпустим вас на арену, — наконец согласился Лобович.
— Вот спасибо!
— Но в антракте, — уточнил с нескрываемым ехидством в голосе.
Переговоры явно зашли в тупик. Помаячить на красном ковре в перерыве и самой себе передать привет, конечно, тоже заманчиво. Но это едва приблизило бы меня к мечте легким движением дирижерской палочки усмирить тигра, как это делал на представлении народный артист России и обладатель «Циркового Оскара» дрессировщик Николай Павленко. Да и настроилась я уже с ходу обаять хищников. Еще несколько минут моего страстного монолога, и директор указал на «дверь» — к укротителю. Тот не сопротивлялся. Что ему корреспондент, когда он три десятка лет один на один со зверями полосатыми. Разрешил прийти на репетицию. Но скупо, без эмоций, сразу разложил все по полочкам:
— Чтобы я стал учить человека мастерству дрессуры, ему нужно не меньше года поработать в аттракционе: убирать за животными, кормить, страховать за сеткой, наблюдать. И только тогда я скажу, будет из него толк или нет. Сам пришел с улицы и сам так начинал. Здесь надо работать и работать. Характер роли не играет. А вот женщинам на арене делать нечего. Среди дрессировщиц всего пара настоящих имен. Остальным не удавалось...
Насчет женщин — это Николай Карпович, конечно, погорячился. Разбудил во мне прабабушку, о суровом нраве которой существует не одна семейная история. А во мне–то хоть капелька ее крови, но есть! Так что доказывать свою состоятельность на арене я начала, не дожидаясь тигров. Наравне с подсобниками рванулась расставлять тумбы для хищных артистов. Тяжеловатые... Ничего не скажешь. Увидела метлу и обрадовалась. Но поработать ею вволю мне так и не дали:
— Сейчас на арене убирать не надо. Когда тигры появятся — тогда и будешь их «отходы» сметать с тумб и посыпать опилками, — остудили мой энтузиазм рабочие.
Тут и клетки подвезли... Утробный рык, беспокойное метание оранжевого красавца за решетчатым металлом и добродушное воркование супруги дрессировщика Светланы Михайловны, подгонявшей к выходу тигров: «Кармен, Бомбей, душки, выходите. Без баловства...» Вдоль позвоночного столба предательски поползли вверх мурашки. Как–то вдруг расхотелось чесать тигров за ухом и говорить «котики — ласточки» при виде мощных челюстей. Павленко жестким взглядом отправил меня за сетку, обтянувшую арену:
— Суматранские тигры вообще отличаются вспыльчивостью, непредсказуемостью... А эти — еще молодые и неопытные, — объяснил он. — После Гомеля едем в Японию. Готовлю их к премьере.
Ну и ладно, не надо волновать моим присутствием тигров. Лучше по хозяйству помогу. Пока мастер мясом и шестом приобщал к искусству начинающих артистов, я тихонько отступила в тыл — исследовать апартаменты полосатых. Возле хищников суетилась подсобница Лена с веником в руках. Увидев горы мяса на разделочном столе, я потянулась к подносам. Так захотелось покормить зверей...
— К мясу нельзя, — опять остановил меня рабочий.
— Нельзя, всех тигров на уши поставите, — откликнулась подсобница Лена, выбираясь наружу. — Кормить — это самое трудное. Могут поранить, да и рубить мясо — приятного мало, напашешься так, что белый свет не мил.
Девушке я поверила сразу и не стала посягать на ее работу.
— Но, может, хоть подмести клетку мне разрешите, — умоляюще посмотрела я на Золушку цирка.
По–моему, этому предложению Лена даже обрадовалась. Я вошла в клетку. Пустую. Лена вслед инструктировала: главное — вымести опилки, чтобы тиграм в еду не попали.
— Здесь Бет и Люкс живут. Они в общем–то спокойные — Лена, отряхиваясь от опилок, попутно проводила для меня экскурсию. Призналась, что в аттракционе оказалась случайно и о карьере дрессировщицы ни в коем случае не мечтает. Тяжелый труд, для фанатиков. Трудиться тут надо не за деньги — за идею.
— А где сами хозяева клетки? — хотелось видеть, ради кого я тут машу веником.
— Да вот же, за дверцей, — ко мне со спокойным достоинством повернулись две свирепые морды.
Мама дорогая, задень я хоть немного щеколду рукой, Бет и Люкс посмотрели бы мне прямо в глаза. Понравилась бы, нет — кто знает? На трясущихся ногах я вернулась к сетке. Женщины–помощницы извне металлическими шестами контролировали тигровую молодежь. Стала на всякий случай рядом с ними. Тигры оглянулись. Николай Карпович невозмутимо дирижировал «артистами», нежно приговаривая: «Лапушка, милая...»
— Ну разве страшно? — я обернулась: неужто меня спрашивает.
Оказалось — нет, тигров. Кажется, им тоже не по себе. Все–таки первый раз на сцену. Посиди–ка на тумбе, сложив смирненько лапы перед публикой. Вот по второму кругу мы всем покажем: они — артистический мастер–класс, а я — профессиональное владение веником. И, заметьте, без многомесячной стажировки.
Фото Петра КУЗНЕЦОВА.
