Из редакционной почты

Не смог остаться равнодушным к публикации Галины Улитенок «Что–то не то» («СБ», 7 июня). Такое ощущение, что нынешнее поколение «утомилось» от настоящей мирной жизни. И она (сознательно или нет) подменяется другой жизнью: жестокостью, а порой и насилием по отношению друг к другу. Телевизор, интернет приучают людей ко вседозволенности. Человеческая жизнь совсем обесценилась: любого из нас могут пырнуть ножом, пристрелить, облить потоком сквернословия... Мы теряем себя и смысл жизни и без того краткой. Сегодня только одна ценность выше всего — деньги! Одним они нужны, чтобы как–то выжить, другим — купаться в роскоши. Люди перестают уважать и ценить друг друга. Когда теряются последние остатки совести, наступают беззаконие и бессмысленная ненависть друг к другу. Можно сколько угодно упражняться на эти острые темы, но толку будет мало. Уже давно надо браться за нашу культуру хотя бы на бытовом уровне. Иначе — пропадем.

Чем культурнее будет наше общество, тем здоровее будут и наша экономика, наше благосостояние. Не надо жалеть денег на культуру.

Надо учиться жить по совести даже в такое трудное время, которое мы сами искусственно сотворяем: невыносимая жестокость жизни... Не должно такого быть!

С уважением к газете, Владимир ГОЛУБЕВ.

Минск.

Частный случай или тенденция?

Уважаемая редакция «Советской Белоруссии»!

Я, Калимма Николаевна Дриго, мне 82 года, инвалид второй группы (в том числе и по опорно–двигательному заболеванию), пишу вам о наболевшем.

Несколько лет назад в Минске создали единую диспетчерскую службу ЖКХ по номеру телефона 115. Мой опыт общения с ней показывает, что обратная связь должным образом не налажена.

В прошлом году в нашем подъезде дома № 30 по улице Якубова на протяжении трех недель не было света на лестничной площадке возле лифта на 4–м этаже. После повторного звонка в службу 115 мне ответили, что свет у нас есть, нам заменили лампочку. Ни одна из четырех квартир это бы не подтвердила, обращались и потом, но поняли, что это бесполезно. Воров у нас нет. В подъезде живут порядочные люди, да и смешно — прийти с табуреткой, чтобы украсть лампочку и заменить ее перегоревшей. Но это в прошлом.

Между 11–м и 12–м подъездами давно испорчен асфальт на тротуаре, спотыкаемся уже несколько лет. Выбоина метра полтора, если не больше. При моем обращении в службу 115 ответили, что исправят тротуар тогда, когда будет капитальный ремонт дома. А когда он будет? Неизвестно. Даже для машин делают латки на асфальте (но этим занимается другая служба). А что же люди?..

Самое ужасное: в нашем 6–м подъезде испорчены ступеньки при входе. Месяца 3 назад (местами еще лежал снег) ступеньки кое–где залепили цементом. Поставили опалубку выше ступенек. Уже было несколько падений.

Звоню в службу 115: «Помогите навести порядок». Ничего не сделали. При повторном звонке мне ответили, что исправят, когда высохнет цемент. Подскажите, пожалуйста, сколько месяцев должен сохнуть цемент?

И еще — машины на тротуаре. Поздновато вечером, возвращаясь из магазина, насчитала 29 машин только на тротуаре. Людей выжили на проезжую часть. Днем их немного, но все равно приходится прыгать с тротуара на дорогу. Но все же понимают и другое: убрать их некуда.

Предлагаю: почему бы не подойти к сооружению стоянок избирательно, посмотреть, где условия позволяют это сделать. Вот у нас большое расстояние между домами. Трава — это хорошо. Возле самих домов и на обочинах зеленой зоны растут деревья. Почему бы не сделать посреди этой зеленой зоны стоянку для машин, обсадив ее высокими кустами, а детскую площадку сделать дальше? Обязательно поставить полусферы на тротуаре, как это сделано на тротуарах возле жилых домов в других местах.
Вот это была бы забота о людях!

Очень надеюсь на решение поднятых проблем.

С уважением, К.Н.ДРИГО.

Минск.

Фото  Владимира ШЛАПАКА.

Кто виноват? И что делать?..

Уважаемая редакция газеты «Советская Белоруссия»!

Много лет читаю «СБ», но сегодня решила обратиться за помощью. Возможно, моя информация убережет других читателей от такой же беды.

В январе 2016 года мой супруг Н.С.Табола приобрел в г. Минске на авторынке «Ждановичи» автомобиль «Фольксваген–Туран», после чего зарегистрировал его в г. Миоры и эксплуатировал семь месяцев.
23 августа 2016 года Николая Серафимовича посетили сотрудники отдела принудительного исполнения Шарковщинского района и представители одного из банков г. Бреста, которые арестовали автомобиль по постановлению главного управления юстиции Брестского облисполкома. Оказалось, он находится в залоге по кредиту, взятому у банка.

Н.С.Табола беспрепятственно отдал свой автомобиль, так как был уверен, что это ошибка: ведь он добросовестный покупатель и собственник со всеми правами, защищен законом о защите прав потребителей.

Но все оказалось по–другому. Даже на просьбу оставить автомобиль на хранение собственнику был дан отказ, несмотря на то, что условий для хранения у банка нет. Сегодня автомобиль вряд ли можно завести или на нем поехать, потому что осень, зиму и весну он простоял на улице у крыльца банка.

Уже девять месяцев мой муж пытается получить свою собственность, которой его никто не лишал, назад. За этим процессом с интересом и недоумением наблюдают многие жители нашего небольшого поселка Шарковщина: кто же победит — «бедный» банк или «богатый» Н.С.Табола?

Но мой муж в этой истории оказался не одинок. Двумя месяцами ранее точно в такой же ситуации с тем же продавцом и тем же банком оказался другой автовладелец, проживающий в Витебской области.

И вот пострадавшие Николай Серафимович и С.Я. пытаются найти правду: обращались в управления банка в Бресте и Минске, в главные управления юстиции Брестского и Витебского облисполкомов, на «горячую линию», к депутатам, в Минюст, в МВД, в СМИ... Ответы разные, все по–человечески понимают, но выхода не видят...

Большинство белорусов живут, трудятся, растят детей и хлеб и не слишком вникают в законодательные акты. Так как же могла произойти эта ситуация? В Беларуси долгое время действовал закон о залоге, предусматривавший, что заложенные в банках автомобили регистрировались в органах ГАИ и их нельзя было снять с учета. Но Закон от 09.07.2012 г. № 388–3 отменил закон о залоге. Это открыло не просто лазейку, а ворота для таких людей, как прежний владелец наших авто, продавший автомобили, находящиеся в залоге по его кредитам. Сотрудники ГАИ без ограничений сняли автомобили с учета.

Но, вероятно, есть вина и у банка, который знал об изменениях в законодательстве, имел право поставить знак на залоговое имущество, но этого не сделал. Не хочу сгущать краски, но создается впечатление, что банку такая ситуация даже выгодна, потому что собственники автомобилей Н.С.Табола и С.Я. должны помогать банку, который почему–то прервал досрочно договор кредита, требует от нас денег всех и сразу, имея при этом достаточное количество другого залогового имущества, принадлежащего должнику. С.Я. уже помог банку таким образом закрыть один кредит в этой нехорошей кредитной истории.

Так кто же виноват в создавшейся ситуации: прежний владелец, законодатели, банк?.. Мы пытаемся отстоять свои права собственников. Просим вас нам в этом помочь.

С уважением, Ирина ЕФИМОВА.

г.п. Шарковщина, Витебская область.

От редакции: мы направим эту публикацию в прокуратуру Витебской области. Надеемся, семье нашей читательницы помогут найти выход в сложившейся коллизии. Но, очевидно, в практике рассмотрения подобных историй есть поле деятельности и для тех, кто обладает правом законодательной инициативы, и для законодателей.

Какой спрос, такая и учеба

Все чаще вижу на страницах газет дискуссии: быть или не быть домашнему заданию для учеников? У меня и отец, и мать, и многие родственники работали и работают по сию пору педагогами, потому позвольте высказать свое мнение. Знаете, у нас, школьников послевоенного поколения, такого вопроса не возникало. Совсем другие были проблемы. Нам ведь нужно было не только учиться, но и трудиться в саду, огороде, колхозе. Да, было сложно совмещать, но я имел и за учебу, и за труд, и от учителей, и от руководства колхоза благодарности...

Больше всего запомнилась учеба в 1–м классе у замечательной первой учительницы Надежды Макаровны Синицкой. Бывало, нужно уже бежать в школу, а задачки не решены — вчера после обеда до глубокого вечера помогал на пастбище. Тогда мама моя, Елизавета Ивановна, быстренько делала какие–то примеры за меня, только с уговором, чтобы батька ничего не узнал, мол, ругаться будет. Правда, отец мой Константин Михайлович, всю жизнь после войны проработавший педагогом, в начальных классах не очень–то обращал внимание на мою учебу — больше на дисциплину. Зато уж в старших классах начал предъявлять повышенные требования, особенно следил именно за домашними заданиями, чтобы были выполнены лично, в срок и старательно. Даже скидки на то, что в 1957 году наконец–то мы начали строить в Семеновичах свой дом и мне пришлось трудиться наравне со взрослыми, не делал. Помню, пришел отец и сразу с порога: «Почему у тебя, сын, снизилась успеваемость? Учителя жалуются. В субботу не пойдешь на школьный вечер!» Как?! Я не увижу свою одноклассницу, которая мне так нравилась? Я схватил учебники, убежал в школу, заперся в классе и проштудировал все настолько, что назавтра получил три пятерки. И на вечер таки пошел.

Значит, здесь важна заинтересованность личная, на уровне возрастного сознания. И спрос. Он большой — и результат будет соответствующий. Того же мнения, кстати, и учителя моей родной школы, с которой я связи не теряю, хотя мне уже 74. Все говорят: за 45 минут программу не осилить, нужно закреплять, повторять. А вот родители не все склоняются к тому, чтобы ребенка дома нагружать учебой. Да, может, первоклашек нужно пожалеть, но их же не оторвать от компьютера!

Михаил ЧИГИР, агрогородок Семеновичи, Узденский район.