А пару недель назад, глядя в окна на зеленый парк, я тоже предложил жене по городу пройтись, посмотреть новую набережную рядом с Троицким предместьем. Мы с дочкой уже там побывали. Согласилась. Идем, любуемся. Жена говорит, что зря баржу–ресторан убрали, она придавала этому месту некое очарование и своеобразность... Я мороженое ем — погода позволяет. Вкусное, белорусское. Съел, а в руках бумажка осталась. И вот иду я по новой набережной с этой самой липкой бумажкой и не знаю, куда ее деть. Вроде бы и вопрос пустяковый, а с ходу не решается. Не глотать же ее, проклятую, да и в карман не спрячешь. Несешь, как свечку. Я уже даже и пожалел, что мороженое купил. Скамейки новые есть, парапеты аккуратные имеются, а на всем протяжении отреставрированной набережной ну ни одной урны. Хоть плачь!
И не я один был этим вопросом озадачен. Кто с бутылкой пустой из–под минералки метался, кто с бумажным стаканчиком от кофе–чая, кто от шоколадки фольгу в руках мял... И все по сторонам взглядами шарили, урну отыскать пытались. Самые умные и смелые решение проблемы находили. Приближались к реке, некоторое время на воду смотрели, типа любовались, а потом пальцы разжимали, и бутылка, бумажка, пакет от сока — раз, и в воду падали. Течение несло их медленно к тому месту, где баржа–ресторан когда–то стояла, а потом дальше и дальше, под мост над Свислочью, к разрушенному зданию ВДНХ и к Купаловскому скверу.
В Купаловском сквере мы увидели у парапета лодку, а в ней мужчину и женщину с загорелыми лицами и в ярких оранжевых жилетах. Нет, они не целовались, а работали, вылавливая из реки бутылки, пакеты, стаканчики и прочий мусор. Женщина указывала напарнику, он лениво греб, и она подхватывала сачком, как рыбу, очередную бутылку и вытряхивала в мешок.
А в парке фонтан шумел, даже от мелких брызг кое–где радуга появлялась. Детишки к воде лезли, пробовали зачерпывать ее ладошками. Хохотали, веселились, но вот папы, мамы, дедушки с бабушками с ноги на ногу переминались. И хотелось бы присесть на скамейку отдохнуть, поговорить, да, как назло, хоть бы одна скамейка рядом была! Чаша фонтана отреставрирована, гранитом полированным обложена, тугие струи бьют вверх, на бронзовых девушек с венками... Кажется, смотрел бы да смотрел на все это великолепие и сверкание, за детьми и голубями наблюдая, может, в чувствах своих признавался... Да нет поблизости ни одной лавочки. А ведь когда–то же были!
Всегда, даже в провинциальных городах, наши предки у воды скамейки ставили. Чтобы отдохнуть, на воду глядя, о вечном подумать. Вспомнить знаменитое, что в одну воду дважды не войдешь. Ну и так далее, в возвышенном духе...
Мне кажется, что я и ответ знаю, почему такая мелкая социальная инфрастуктура, как скамейки и урны, с запозданием появляется. Если бы те, кто за это отвечает, хоть иногда по своему родному городу в хорошую погоду пешком гуляли или на велосипедах катались, да еще с женами и детьми, то и урны у нас ставились бы сразу, и там, где надо, и со скамейками проблем не возникало бы...
К счастью, сегодня все хорошо — новая набережная радует, напоминая средиземноморский променад. К тому же уже скоро на широких откосах зеленая трава вырастет, поднимется, загустеет. Но не станут минчане и гости нашего города в нее незаметно бросать окурки, липкие бумажки и даже небольшие бутылки. И не придется теперь ходить на прогулке с палочкой от мороженого, как со свечкой.
