Что и говорить, полвека — довольно солидный возраст для такой крупной, исключительно активной, творческой организации, как Белорусский союз журналистов. Сколько разных событий вбирает в себя эта дата, сколько людских судеб, и героических, и драматических. Ведь журналисты по своему долгу и призванию — всегда в гуще жизни, в центре наиболее важных событий, на острие проблем.
Биографию БСЖ создавали — и писали! — мастера пера, их многие сотни и тысячи. Это очень разные люди по своему характеру, судьбам, интересам, профессионализму… Но их объединяло все эти годы, объединяет и сейчас главное — преданность своей Родине, верность избранной профессии, неустанный творческий поиск, одержимость в работе, порой вплоть до самопожертвования. Разумеется, речь идет об истинных журналистах, для которых их профессия — не работа, а вся жизнь.
В сегодняшней публикации «Р», посвященной юбилею БСЖ, — творческие портреты некоторых наших коллег по перу 60—70-х годов, широко известных в то время публицистов. Рассказывает член БСЖ с 1961 года, «рэспублiканец» Михаил Шиманский (на снимке), чей трудовой стаж в отечественной печати также уже приближается к полувеку. Заслуженный работник культуры Белорусской ССР (1985 г.), лауреат Государственной премии (1998 г.) и Специальной премии Президента Республики Беларусь деятелям культуры и искусства. Отличник печати Беларуси. Лауреат премии БСЖ «Золотое перо». Победитель многих престижных республиканских конкурсов. На Международном фестивале журналистики в 1998 году признан журналистом года в номинации морально-этических публикаций. Отмечен орденом «Знак почета» и другими наградами.
Автор 20 книг очерков и публицистики, в том числе трилогии о Китае.
«Деды» и «отцы» БСЖ
«Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять», — поется в популярной песне. Образно и верно сказано, и я неспроста начинаю свои размышления с этих строк. Юбилей — хороший повод для того, чтобы оглянуться назад, кое-что вспомнить, может, заново переосмыслить, проанализировать, что сделано, что нет и почему. Ведь время — не только календарные дни, недели, месяцы, годы и десятилетия. Это период в жизни каждого человека, за который он должен стать более умным, зрелым, совершенным, — таков закон природы и нашего с вами бытия.
Председатель БСЖ Анатолий Лемешёнок предложил мне, как говорится, оглянуться назад, вспомнить и рассказать о коллегах по перу, членах нашей творческой организации, с которыми много лет подряд вместе трудился на газетной ниве. А с некоторыми, слава Богу, еще и сейчас встречаюсь в нашем общем, поистине родном Доме прессы: они по-прежнему, несмотря на преклонный возраст, работают в разных изданиях. Ну и поразмышлять о том, что значит БСЖ в воспитании и формировании журналистов.
Тема непростая, и после долгих раздумий я решил реализовать ее следующим образом: вспомнить разные эпизоды, факты из жизни и работы тех известных публицистов, с которыми меня свела журналистская судьба. Естественно, одно из действующих лиц — и сам автор этих строк. Иначе и нельзя, ведь все, о чем пишу, пережито не только моими героями, но и лично мною. Получился творческий портрет некоторых журналистов во времени и событиях. Чем они жили, что поддерживали и отрицали, как делали привлекательными газеты, в которых работали, что значила для них сама журналистика… Вопросов множество, если учесть, что журналисты — летописцы своего времени, определенного периода истории нашей Родины. Некоторых же, о ком мой рассказ, по полному праву можно назвать «дедами» и «отцами» БСЖ.
Сразу же признаюсь: при подготовке этого материала мне здорово помогло мое журналистское досье, состоящее из более чем 100 объемистых папок. В них — наиболее значимые события из жизни Беларуси за последние полвека. Время уносит все, длинный ряд лет умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу, сказал древнегреческий философ Платон, живший еще в 427—347 годах до новой эры. Он прав. К нам, журналистам, по этой части судьба все-таки благосклонна: мы оставляем газетные публикации, радио- и телепередачи, книги, над которыми время не властно. То есть оставляем слово, сильнее которого нет ничего.
«Не могу молчать!»
А вот что говорил о журналистском слове публицист Анатолий Аграновский, с которым мне посчастливилось вместе работать почти 20 лет в «Известиях» и часто общаться. Однозначно, это был журналист мирового уровня, что безоговорочно признавала и наша, и зарубежная пишущая братия. На него равнялись многие, уже одно лишь стремление дотянуться до Аграновского заставляло публициста работать на высшем пределе своих возможностей. Собственно, искренняя, честная, порядочная журналистика и должна быть состоянием нашей души и разума, нравственной основой.
В моих журналистских блокнотах времен работы в «Известиях» сохранилось много записей о встречах и беседах с Аграновским. Любимое его высказывание: «Интересно пишет не тот журналист, кто хорошо пишет, а тот, кто интересно думает». А как он понимал саму публицистику? «Прежде, чем взяться за перо, подумай, насколько это полезно людям, стране. Пусть это будет очерк о человеке, или критическая статья, или моральная тема по письму. Если чувствуешь, что просто не можешь написать так, чтобы твое слово хоть немного ударило по косности, тупосерости, бюрократизму и бездушию, — лучше не берись…» Или еще: «Корень публицистики — убежденность автора. Идейная убежденность. Лучшие выступления рождаются, когда журналист мог бы воскликнуть: «Не могу молчать!» Худшие — когда «могу молчать». Я верю публицисту, если чувствую: его волнует то, о чем он пишет».
Как же эти благородные качества — профессиональные, нравственные и, в конечном итоге, человеческие — формировались раньше, воспитывает сейчас в характерах публицистов Белорусский союз журналистов? Какова здесь сила личного примера старшего поколения мастеров пера?
Дядька Алесь
Уверен, что наши молодые журналисты не слышали и не знают, кто такой дядька Алесь. Дай-то Бог, чтобы я ошибся в своих предположениях, однако, думаю, нет. В первую очередь виноваты мы, старшие представители белорусской печати. Так вот, с дядькой Алесем мы были друзьями на протяжении почти четверти века. В том числе десять лет подряд работали с ним в одном и том же здании — в Доме печати по бывшему Ленинскому проспекту, 77.
Дядька Алесь, так любовно и уважительно мы называли Александра Леонтьевича Матусевича, — поистине легенда белорусской журналистики. Когда в 1958 году был создан Союз журналистов СССР, его избрали ответственным секретарем республиканского правления этой творческой организации. Можно себе представить, сколько забот и проблем, особенно организационных, свалилось на плечи дядьки Алеся, дело-то было новое. Но кому его доверять, в Беларуси знали. К тому времени дядька Алесь пользовался исключительным, вполне заслуженным авторитетом и уважением. Ведь в трудовой биографии этого удивительного человека были такие этапы и события, которые безоговорочно делали его лидером среди мастеров пера. Назову лишь некоторые, наиболее значимые.
Родился Александр Леонтьевич в 1902 г. А в 1923 году, как вспоминал сам, «оставил бедную отцовскую полоску на Логойщине и заменил плуг и косу на перо начинающего журналиста в газете «Беларуская вёска», которая выходила тогда на двух страницах 2—3 раза в неделю как приложение к «Звяздзе».
Именно в этой газете Матусевич и напечатал свой первый очерк «Диво на болоте» 19 июля 1924 г., в котором рассказывал об осушении полесских болот.
С того дня молодого, неутомимого и очень любознательного журналиста, который в редакции числился репортером, полностью захватила тема мелиорации. Следует подчеркнуть, что она была исключительно важной в то время для Беларуси. Вспомним хотя бы знаменитую поэму Янки Купалы «Над ракой Арэсай».
Матусевич же «осваивал» болота по-своему: месяцами бродил по ним, не обращая внимания на комаров, слепней, оводов. Ботинки на плечи и, чтобы было удобнее, босиком пробирался через такую трясину, что можно было запросто утонуть. Не то что сегодня, когда мы в служебные командировки едем на самом современном транспорте, если потребуется то и вертолет предоставят. Зато его материалы в газете — как репортажи из самых «горячих», «живых» мелиоративных объектов. Именно он первым рассказал о становлении самого «болотного» в республике колхоза «Чырвоная змена» Любанского района. Впоследствии хозяйство стало широко известным во всей Беларуси и за ее пределами, а председатель его, Кузьма Шаплыко, был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Кстати, я хорошо знал Кузьму Ивановича, и когда, уже будучи собкором «Известий» по Беларуси, ездил к нему, он всегда с особой теплотой отзывался о дядьке Алесе.
«Беражыце сваю любоў да вёскi»
Война оставила в биографии Александра Матусевича героическую страницу. С начала 1942 года он — активный участник Минского подполья. Как бороться с жестоким врагом? Конечно, в первую очередь своим профессиональным оружием — публицистическим словом. Решил создать подпольную типографию, чтобы печатать листовки. С этой целью устроился на работу в Дом печати. Все шло, как задумал. Готов набор первой листовки, да вдруг провал. С огромным риском для жизни типография была переправлена из Минска в партизанскую бригаду «Штурмовая». Через какое-то время туда прибыл и Александр Матусевич вместе с женой и малыми детьми. Так он стал партизаном и редактором подпольной газеты «Мы отомстим».
А вскоре Матусевичу поручили боевую задачу. По личному заданию гитлеровского рейхсминистра Розенберга в Минск прибыл из Берлина старый агент СД, верный слуга фашистов Фабиян Акинчиц. Матусевич вместе с молодым журналистом Григорием Страшко уничтожил гитлеровского прислужника.
… Как сейчас, вижу дядьку Алеся перед собой. Когда я работал в «Звяздзе», наши кабинеты находились рядом. Волосы на его голове белые как снег. А глаза — лучистые, в них еще так много жизненного задора. И доброты. Не потому ли так часто лицо дядьки Алеся озарялось чистой, ясной улыбкой, от которой нам, его коллегам по профессии, становилось теплее и спокойнее. Удивительно интеллигентный, обаятельный человек. Недаром в день его шестидесятилетия коллеги-журналисты в приветственном адресе написали: «Хай будзе жыццё, як харошая песня. У нашага любага дзядзькi Алеся».
…Однажды я вернулся из командировки в район и написал большой материал о колхозных буднях. Сижу в кабинете, вычитываю напечатанный на машинке текст. Заходит дядька Алесь.
— Над чым працуеце? — спрашивает. Он всех, даже самых молодых журналистов называл на «вы» и по имени-отчеству. Всегда разговаривал только по-белорусски. Отвечаю.
— Можна паглядзець?
Ну разве откажешь дядьке Алесю, хотя у меня дрогнуло сердце: как оценит общепризнанный знаток и летописец белорусской деревни мое «творение»? Внимательно прочитал, говорит:
— Ну што ж, адчуваецца, што душа ў вас вясковая. I ног сваiх для гэтага матэрыялу не шкадавалi. Я ў свае маладыя гады таксама рабiў так. Беражыце, братка, сваю любоў да вёскi, бо яе лёгка страцiць, асаблiва ў вялiкiм горадзе. А без нашай вёскi мы — як бяздомныя сiроты...
Те слова дядьки Алеся я тогда воспринял, как наказ на всю жизнь. Деревенской тематике не изменял никогда. И сегодня я очень признателен редакции «Рэспублiкi» за то, что имею возможность выразить искренние чувства любви к деревне в своих лирических этюдах.
Вот какой человек стоял у истоков БСЖ. Дядька Алесь оставил нас в августе 1985 года, отдав любимой журналистике 62 года своей беспокойной, но удивительно богатой и яркой жизни.
Эксперименты Василия Пыжкова
Всячески заботился о БСЖ Василий Пыжков, редактировавший в 60—70-е годы «Звязду». Оно и понятно: «Звязда» тогда была ведущей газетой Беларуси, с дореволюционным стажем. Родительница «Советской Белоруссии», «Чырвонай змены», «Белорусской нивы». К тому же и дядька Алесь, первый ответственный секретарь нашей творческой организации, долгое время работал в «Звяздзе» — до войны и после. И неудивительно, что когда БСЖ начинал какое-то важное мероприятие, требовавшее активного и широкого участия его членов, дядька Алесь сразу же шел к Пыжкову — посоветоваться, за поддержкой. Пыжков всегда помогал, часто вызывал сотрудников «Звязды» к себе в кабинет и говорил, что, дескать, есть просьба нашего Союза журналистов помочь в том-то. Ну а с моей стороны это задание как твоего редактора.
Много подобных заданий совместно от БСЖ и Пыжкова приходилось выполнять и мне. Ведь ваш покорный слуга тогда был молод и страстно любил журналистику. В «Звязду» меня пригласили на постоянную работу, когда только перешел на 2-й курс отделения журналистики БГУ. Я так обрадовался, что когда преподававший у нас иностранную литературу Борис Мицкевич (его супруга Инесса Мицкевич, талантливейшая журналистка «Белорусской нивы», член БСЖ) спросил, какая же у меня будет зарплата в «Звяздзе», я ответил, что не знаю. Чудак, да и только, тогда меня совершенно не интересовала материальная сторона, хотя, будучи студентом, два курса подряд ходил в солдатской форме, оставшейся с моей службы в армии. А «звяздовец» Борис Стрельцов, который однозначно является для меня образцом публициста как в профессиональном, так и в моральном плане, узнав, что я в связи с переходом в «Звязду» перевелся на вечернее отделение БГУ, удивился: «Мiхась, ну куды ты спяшаешся? Яшчэ надакучыць табе газета, пабачыш». Не надакучыла, уважаемый Борис Васильевич...
Пыжков часто экспериментировал. И цель ставил одну — как сделать газету интереснее, привлекательнее, иметь приличный тираж. Ну и главное — всегда идти в ногу с жизнью. Некоторые его эксперименты носили довольно оригинальный характер, были по-своему новаторскими тогда в белорусской печати. Создал в редакции «отдел четвертой полосы». То есть определенно сломал официально узаконенную отраслевую структуру газеты, введя в нее жанровую. Задачу поставил конкретную:
4-я полоса, хотя она и последняя в «Звяздзе», должна быть самой интересной, читабельной, поистине захватывающей. Именно с ней мы в первую очередь связывали наши надежды по увеличению количества подписчиков.
На эту полосу работали лучшие творческие силы «Звязды», популярные тогда в республике журналисты Борис Стрельцов, Зиновий Пригодич, Раиса Самусенкова, Николай Тимошек. Замысел Пыжкова удался: его «любимая полоса», как мы называли 4-ю, действительно стала очень интересной по содержанию, многообразию тем, их реализации, по форме подачи… Как свежая творческая струя в застоявшемся течении. И, смотрите, кем стали впоследствии «работяги» той полосы. Борис Стрельцов — профессор факультета журналистики БГУ, доктор филологических наук, автор многочисленных научных монографий и учебных пособий, ряда художественных произведений. Долгие годы возглавлял комитет по профессиональной этике и премиям БСЖ. Зиновий Пригодич вырос до главного редактора «Советской Белоруссии». Писатель, сейчас издает очень интересный и популярный журнал «Гаспадыня» тиражом 100 тысяч экземпляров.
Еще Пыжков иногда ставил оценки написанным материалам прямо на заглавной странице. Система была четырехбалльная — от «плохо» до «отлично». Может, в какой-то мере и забавно, однако творческий процесс стимулировался. Ну и прямо-таки он был фанатиком в лучшем смысле этого слова по части заголовков. Если, скажем, название материала сразу же не принимал, тут же помечал: представить 5 (8, 10) вариантов заголовков. Я обычно «догонял» до 15, нес Пыжкову, он выбирал один, еще ему нравились 3—4, которые подчеркивал. Листы с этими заголовками я складывал в особую папку, их за время работы в «Звяздзе» набралось несколько сотен. Путем разных вариаций в дальнейшем мне довольно легко удавалось быстро «сообразить» заголовок именно такой, какой сразу же принимал Василий Андреевич. Папку же с этими заголовками храню до сих пор, думаю отдать ее в музей «Звязды».
Как аукнулось в Москве
Насколько помню, в 80-е годы белорусская журналистская организация была лучшей в Союзе журналистов СССР. Вскоре это я почувствовал лично на себе, когда переводился из «Звязды» в газету «Известия» собственным корреспондентом по Беларуси. Утверждение нового собкора самой популярной тогда в Советском Союзе с многомиллионным тиражом газеты было сложным. Рекомендация ЦК КПБ, тщательная проверка твоей родословной. Две поездки в «Известия», во время которых тебя придирчиво изучал ответственный секретарь редакции. Тогда эту должность в «Известиях» занимал Дмитрий Мамлеев, муж народной артистки СССР Клары Лучко, которая очень любила Беларусь. Но, конечно же, самое тревожное — это мнение о моих напечатанных в «Звяздзе» материалах. Я их представил около 20, они и пошли по рукам редакторов отделов, членов редколлегии, то есть людей, от которых полностью зависело, быть или не быть мне известинцем. Затем доклад главному редактору «Известий», утверждение — или нет — на редколлегии.
Но тут закавыка: мои публикации на белорусском языке. И вот замзаведующего отделом корсети Лидия Буданцева ведет меня на очередные «смотрины» к редактору отдела пропаганды Михаилу Тюрину. Человек невероятно требовательный, строгий, преданнейший коммунист, готовивший в свое время к печати «Тихий Дон» М. Шолохова, долгие годы работавший в ЦК КПСС. Каково мне, скажите, перед ним?
— Ну что, товарищ Шиманский, — говорит Тюрин, — материалы ваши я, конечно, не прочитал, поскольку белорусским языком не владею. Но даже по заголовкам чувствую, что они актуальные. Значит, вы к нам из Беларуси?
— Да, — отвечаю, не зная, к чему клонит мой строгий собеседник.
— Так что тут думать, — обращается Тюрин к Буданцевой, — кого уж еще брать в «Известия», если не белоруса. Во как здорово идет республика. И, слышал я, журналистский союз у них хороший. Может, вы и Мишу Шибалиса знаете? — неожиданно спрашивает.
— Конечно, знаю. Мы в одном здании работаем, он сейчас в «Сельской газете» ответственный секретарь. Талантливый журналист и прекрасный человек…
Всю официальность и строгость с Тюрина как рукой сняло. Он начал рассказывать, как подружился с Шибалисом еще до войны, как переживает, что разошлись их пути-дороги, как хочется встретиться. Попросил меня обязательно передать привет своему минскому другу. А завершая нашу беседу, поздравил меня… со вступлением в семью известинцев. «Ну, Михаил, — сказала потом довольная Лидия Буданцева, — если уж сам Тюрин тебя так принял, считай, что все в порядке». Она была права. «Известиям» я отдал, с учетом 2-летнего испытательного срока в качестве внештатного собкора, аж 27 лет жизни.
«Не приемлю я старость унылой…»
Приведенный выше эпизод, как и другие, вовсе не личностного плана. В данной ситуации мне, образно говоря, приятно аукнулось в Москве благодаря высокому авторитету БСЖ. Помимо всего прочего, исключительная его роль в повышении квалификации журналистов, особенно районных газет. Когда-то и меня весьма активно привлекали к этой важной и нужной работе Леонид Екель, Георгий Загородний, Лариса Голованова, преданные служители БСЖ. Помню, однажды Лариса Ивановна попросила выступить перед районщиками на тему «Записная книжка журналиста». А я притащил с собой часть своего творческого досье из 30 папок. И рассказал, как формирую это досье, что оно значит в моей работе. Коллеги слушали, прямо-таки затаив дыхание, ибо речь шла о системе в деятельности журналиста, без которой сегодня никак нельзя.
В другой раз меня попросили рассказать своим районным коллегам, какие задания дают «Известия» своим собкорам. И я пришел на этот семинар, захватив с собой задания, поступившие по телетайпу из редакции только за месяц. Их было около 50, самых разных, и творческого, и организационного плана. «Да как же можно так работать? — недоумевали районщики. — Как выдержать такую нагрузку?»
Сегодня вопросы повышения квалификации журналистов приобрели в БСЖ четкую, глубоко продуманную систему. Я имею в виду общественную академию журналистики, созданную по инициативе председателя БСЖ. Возглавляет ее опытный публицист с многолетним стажем Александр Градюшко. Главная задача — повышение
