Во время тушения пожара в частном доме в Мачулищах, случившегося 1 ноября 2014 года, спасатели МЧС обнаружили обгоревшие тела мужчины и женщины. Погибшими оказались 50-летний местный житель Борис Прокопчук и его 49-летняя подруга Татьяна Саковец. На обезображенных телах жертв — многочисленные колото-резаные раны шеи, на головах — следы ударов тупым предметом.
Позже в тот же день во дворе дома на дне глубокого погреба с бетонными стенами и полом был найден полуживой Евгений Елисеенко. При падении с высоты более двух метров мужчина получил серьезные травмы позвоночника и ушибы головы — ни двигаться, ни членораздельно говорить он не мог.
— Чтобы допросить Елисеенко, нам пришлось использовать чуть ли не азбуку Морзе, — рассказывает следователь по особо важным делам следственного управления УСК по Минской области подполковник юстиции Андрей Концевой. — Но ничего путного сообщить он не смог: возможно, по причине шокового состояния или из-за травмы головы частично утратил память. Первоначальная версия следствия — шел в гости к приятелям, однако из-за отсутствия освещения не заметил яму и упал в нее. Никому и в голову не приходило связывать двойное убийство с этим инцидентом.
Опрос соседей в Мачулищах довольно быстро вывел следствие на подозреваемого: как выяснилось, многие были в курсе неприязненных отношений между Прокопчуком и недавно вышедшим на свободу Сергеем Хмелевским. Некоторые даже вспоминали, что за несколько недель до трагедии Хмелевский угрожал Борису и его сожительнице: убью вас и дом сожгу!..
Из общего числа преступлений прошлого года (около 97 000), предварительное расследование по которым завершено, 26 824 были совершены лицами, имеющими судимость, 17 610 преступлений совершено в состоянии алкогольного опьянения, 2275 — в состоянии наркотического опьянения
Это была довольно известная личность в деревне Мачулищи. По кривой дорожке Сергей пошел еще в школьные годы. Неоднократно судимый за кражи, разбой и хулиганства, он за одиннадцать месяцев до роковой ссоры с Прокопчуком и Саковец освободился из Борисовской колонии (где, к слову, в одно время с ним отбывал наказание его старший брат, получивший 10 лет за избиение человека, который позже скончался от полученных травм). Находясь в заключении, случайно познакомился с будущей женой: ошибся номером телефона, но, услышав в трубке приятный женский голос, решил продолжить беседу. Затем в ход пошли письма, положенные по закону встречи. Все закончилось регистрацией брака. Попав под амнистию-2012, скостившую Хмелевскому срок пребывания в колонии на один год, он отправился в Пуховичский район к супруге. Однако любовная лодка быстро дала течь в море бытовых проблем: начались скандалы, упреки, вновь полилось рекой спиртное.
Хмелевский вернулся в родительский дом и к привычному образу жизни — без официального трудоустройства, зато с регулярными возлияниями. Худо-бедно зарабатывал на жизнь тем, что помогал соседям чинить забор, вспахивать огород, колоть дрова. Но стоило только начаться пьянке — загулы могли растянуться на недели. К тому же соблюдать все обозначенные уголовным законодательством условия нахождения на свободе при непогашенной судимости Хмелевский явно считал ниже своего достоинства. В результате новая кража, а затем и вполне предсказуемый при таких делах поворот...
Задержать преступника по горячим следам тогда не удалось: сразу после трагедии, разыгравшейся на территории Прокопчука, Сергей забежал домой, отмыл от крови руки (экспертиза потом найдет в умывальнике следы ДНК его жертв), захватил кое-какие вещи и, ничего не объяснив матери и сестре, ударился в бега. Неделю жил в Минске в заброшенном здании в районе Степянки. Но когда закончились продукты, рискнул наведаться в родную деревню, ускорив неизбежный финал.
В убийстве своих соседей Хмелевский сознался на первом же допросе. Отпираться не было смысла: следы крови Прокопчука и Саковец на умывальнике в доме Сергея, испачканный в крови нож, который Хмелевский, по одному ему ведомой логике, прихватил с собой в бега (позже его нашли в том самом заброшенном здании в Степянке). Какая кошка пробежала между собутыльниками в тот злополучный день, сейчас уже никто не ответит. Сергей на допросе особенно напирал на смягчающее вину (с его точки зрения) обстоятельство: когда выпивал, терял над собой контроль. И любую злобную шутку вполне мог воспринять как страшное оскорбление. Вот и мстил “по понятиям” — ножом по горлу. Чтобы неповадно было. Говорит, не помнит, как все случилось. Будто во сне вдруг увидел загоревшуюся занавеску. Когда пламя переметнулось на стены, бросился к двери.
Из показаний на допросе: “...Потом вышел во двор, смотрю, по направлению к дому идет их сосед, может, в гости собрался. А мне свидетель не нужен. Схватил его и потащил к яме. Кинул головой вниз. Убивать не хотел, мне просто время нужно было, чтобы сбежать из деревни...”
— Примечательно, что следствие и не думало обвинять Хмелевского в покушении на жизнь Елисеенко до тех пор, пока подозреваемый сам не озвучил свою версию произошедших 1 ноября 2014 года событий, — говорит Андрей Концевой. — Только после этого делу был дан новый ход.
В то время Евгений Елисеенко из последних сил цеплялся за жизнь в реанимационном отделении больницы. Но в итоге оказавшийся не в том месте и не в то время мужчина все же проиграл схватку со смертью, промучившись без возможности двигаться и говорить чуть более месяца. Как только Сергей узнал, что обвинять его будут в лишении жизни еще и третьего человека с целью сокрыть следы предыдущего преступления, сразу стал юлить: мол, не говорил, что бросал Елисеенко в яму, это он сам оступился. Этой же версии придерживался и в суде.
— Хмелевский хорошо осознавал, чем ему грозит тройное убийство, совершенное с особой жестокостью, однако до последнего надеялся, что каким-то образом удастся обменять “сговорчивость и готовность сотрудничать со следствием” на 25 лет колонии, — продолжает Андрей Концевой. — Все происходящее воспринимал спокойно, почти без эмоций. Я ни на минуту не поверил в то, что он не собирался лишать жизни Елисеенко. Когда намеренно кидаешь человека в глубокую бетонную яму вниз головой, вряд ли рассчитываешь, что он полежит там пару часов, придет в себя, вылезет наружу и отправится по своим делам.
По данным Министерства внутренних дел, в 2015 году в Беларуси было зарегистрировано 12 390 тяжких и особо тяжких преступлений (на 1548 больше, чем в 2014-м). Из них 423 убийства и покушения на убийство и 842 случая умышленного причинения тяжких телесных повреждений
В то же время мать и сестра Хмелевского в интервью журналистам обвиняли в бездействии правоохранительные органы.
Из публикаций в сетевых СМИ: “За месяц до убийства Сергей на три дня загремел в милицию, — рассказывает сестра Анастасия. — В компании, где пил, стащил телефон и деньги. Его забрали в РОВД в Степянке, но вскоре вернули домой. Я еще спросила: почему? А он ответил, что ничего ему за это не будет... Если бы его тогда забрали за кражу, не было бы ни убийств, ни поджога...”
Андрей Концевой объясняет:
— Следствие на тот момент не располагало достаточными доказательствами для избрания меры пресечения в отношении Хмелевского в виде заключения под стражу за совершение кражи. Нужно было провести специальную работу, дождаться заключений экспертиз. Его также ожидало уголовное преследование за грубое нарушение правил превентивного надзора, который из-за неоднократных судимостей был за ним установлен. К сожалению, не хватило буквально нескольких дней.
Минский областной суд при первом рассмотрении дела Сергея Хмелевского все же внял путаным показаниям обвиняемого и квалифицировал инцидент с Елисеенко как причинение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой по неосторожности смерть потерпевшего (хотя следствие настаивало на умышленных действиях). Как результат —пожизненное лишение свободы с принудительным лечением от алкоголизма. Уже находясь в заключении, Хмелевский писал домой письма, полные раскаяния и недоумения: как он мог так жестоко поступить с людьми! Но наряду с посланиями родным готовил и жалобу в Верховный Суд: дескать, двоих убил, признаю, а вот третьего на меня точно “повесили”.
Прокурор тем временем вынес протест на приговор. Гособвинитель изначально запрашивала высшую меру, кроме того, на этом настаивала сестра убитого Бориса.
15 февраля 2015 года после повторного рассмотрения дела в Минском областном суде Сергея Хмелевского приговорили к исключительной мере наказания — расстрелу.
