Кто подбрасывает чиновнику на стол вместо подарка к юбилею целый букет мистических совпадений
«Так, завтра надо позвонить по семи номерам — это раз. Принять в рабочем офисе иностранц… ну, не совсем иностранцев, а просто дипломатических работников, надо бы позаботиться о кофе и прочих атрибутах гостеприимства и этикета — это два. И обязательно к полудню быть свободным и незаметно или под благовидным предлогом слинять с работы: такую долгожданную и загадочную встречу пропустить никак нельзя… Это три, и до обеда достаточно, а то и на весь день».
Валерий Кузьмич педантично заносил все в завтрашнее расписание ежедневника, как привык это делать в последние двенадцать лет на занимаемом посту. Раньше он пробовал все запоминать, помечать поручения шефа и свои на отдельных клочках, но обязательно что-то упускал сам, что-то терялось на рабочем столе, хотя на нем, как правило, хозяин не любил ничего лишнего. Словом, только на память полагаться – значило работать в ущерб своей почти безупречной репутации. И дело тут даже не в возрасте…
Стоп! Не в возрасте? Вот опять чуть не запамятовал – завтра же последний день его… жизни. До пятидесяти лет. Нет, конечно, вообще выбросить из памяти такое невозможно, но вот на данный момент, при составлении расписания на следующую рабочую пятницу, взял и забыл. В субботу Валерию Кузьмичу пятьдесят! И по этому поводу, насколько ему известно, коллеги готовят целый ритуал принятия его в полувековой клуб. А он, в свою очередь, минимум два последних месяца страшно волновался, переживал: рубеж все-таки, и всякие приметы, тьфу-тьфу, с ним связаны. Что, конечно, не помешало наметить и закрутить организационно два банкета – для родственников и некоторых сослуживцев, близких друзей. Так что пятница тоже непростой, нерядовой день – ПОСЛЕДНИЙ!..
Но что это? И заполняемый листок ежедневника оказался… последним. А рассчитан-то был на год – по 31 декабря, сейчас же только конец октября?! Мистика какая-то! Почему-то за десять месяцев досрочно и буквально за ночь до юбилея стопроцентно иссякает его рабочая тетрадь…
Валерий Кузьмич отложил «паркер», забыв даже про пикантную и желанную завтрашнюю встречу. И глубоко задумался...
Потом он рассказывал мне, этот средней руки чиновник, как не по себе ему стало от такого предзнаменования. «Ты знаешь, — говорил он, откровенно волнуясь, — что-то похожее со мной уже было. Ровно десять лет назад, накануне сорокалетнего юбилея. Тоже мистика какая-то, и самое страшное, что буквально через день моя личная жизнь чуть не превратилась в кошмар. Ты и представить себе не можешь, что это было!..» Когда я услышал его рассказ, представить такое даже мне и впрямь было трудно. Но это случилось с человеком, которого хорошо знаю и которому доверяю, почти как себе.
Дня за три, кажется, до сорокалетия моему другу пришло письмо. Тогда, десять лет назад, если, конечно, помните, мобильной связи не было и в помине и эпистолярный жанр еще совсем себя изжить не успел. Но прежде чем Валерий Кузьмич извлек из почтового ящика конверт с неизвестным обратным адресом, ему привиделся странный сон. Будто напросилась к нему в дом средних лет женщина и прямо при жене и детях напомнила, что в райцентре, недалеко от столицы, растет его сын. Он подрос и хотел бы видеть живого папу… Кузьмич проснулся в холодном поту и взглянул на спящую жену: не слышала ли она чего, не дай бог?.. Утром все как-то подзабылось, он ушел на работу. И вдруг — вечером это письмо. Вы, наверное, догадываетесь, что было в нем. Именно так: в письме адресату предлагалось приехать в один из райцентров Минщины. «Червень, Червень, — лихорадочно стал вспоминать Валерий Кузьмич, прочитав послание от матери «своего» ребенка. – Что и когда меня могло связывать с этим городком? И с этой женщиной?»
Весь рабочий день карьерный чиновник потратил на то, чтобы освежить собственную память. Где это он, без пяти минут сорокалетний мужчина, мог так небрежно наследить в молодости? И почему молчали в Червене почти двадцать лет, почему, если они и впрямь родные ему люди? Минуточку, а ведь в Червене в то время он бывал… Точно бывал, и не раз! После армии, где все два года за границей крутил баранку, устроился в Минске на междугородные автобусные линии. На ЛАЗе исколесил, можно сказать, всю республику вдоль и поперек. Наиболее часто рейсы попадались на Витебщину и Минщину. Тогда ему нравилась эта работа: дальние поездки, ночлеги в гостиницах, дорожные знакомства. Да и денег можно было насшибать у многочисленных попутчиков – с каждого на полустанке по полновесному советскому рублю, а с контролерами он знал, как договориться. Словом, до поступления в универ Кузьмич катался как сыр в масле.
Ну и, конечно, в гостиницах по ночам зря время не терял. К молодому, при деньгах, столичному водиле девки в провинциальных ресторанах липли, и у него всегда была возможность выбора, с кем провести эту ночь. Что-то похожее неоднократно приключалось и в Червене. Одну тогдашнюю свою пассию он помнит и сейчас: розовощекая, голубоглазая Марина, официантка из местного ресторана. Кажется, у них даже завязался небольшой романчик, во время которого он особенно просил диспетчера поставить его в рейс на Червень…
Но в письме подпись не ее – не Маринина. Какая-то Галина, а рядом фамилия (уж чего-чего, а фамилию тогда молодой ловелас не спрашивал). Наверное, была у Валерия в Червене и Галина…
На следующий день после прочтения письма Валерий Кузьмич, как человек порядочный, нашел повод для командировки в Червень и на служебной машине поехал. Умеющий держать язык за зубами водитель без труда отыскал улочку и дом, указанные в обратном адресе. VIP-пассажир, весь сгорая от нетерпения, нагруженный подарками, зашел в скромное частное жилище. Его встретила незнакомая и симпатичная женщина и крайне смутилась визитом столичного чиновника. Когда он показал письмо, хозяйка и вовсе чуть не потеряла дар речи. Но когда этот дар все же вернулся к ней, краснея и запинаясь, призналась, что все в ее письме правда, кроме того, что… это не он. Она писала ведь Валерию Корнеевичу, а Валерия Кузьмича видит в первый раз. Адресок за давностью лет и полной идентичностью распространенной фамилии ей в столичном справочном бюро дали не тот. Тут настала пора краснеть моему другу, он мгновенно выхватил взглядом из письма первые строки: так и есть, там написано: «Уважаемый Валерий Корнеевич…»
Валерий Кузьмич решительно встал из-за своего стола руководителя. Прямо чертовщина какая-то, но мистические совпадения преследуют его именно в канун крупных личных юбилеев. Вот и послезавтра ему пятьдесят, а тут этот скоропостижно закончившийся ежедневник. Опять какой-нибудь незапланированный кошмар. И еще эта пикантная, конспиративная и полная тайн встреча, отменить которую он был уже не в силах…
