Валерий Леонтьев о долгожительстве на эстраде, гаджетомании и победе Алексея Гросса

Главный Казанова российской эстрады по–прежнему молод, бодр и энергичен. За неделю, проведенную в фестивальном Витебске, Валерий Леонтьев успел отработать на бенефисе Максима Галкина, принять участие в концертах открытия и закрытия «Славянского базара», отработать на собственном двухчасовом «сольнике», «отжюрить» молодых артистов, стойко выдержать обязательную пресс–конференцию и дать бессчетное количество комментариев и интервью. Своей прекрасной физической и вокальной формой артист словно бы доказывает: списывать его со счетов пока еще рано. При этом честно признается: о том, чтобы задержаться на эстраде на 40 лет, никогда даже не думал. А сейчас и уходить уже не хочется — так втянулся:


— Уйти со сцены пока не готов. Потому что самый кайф там, под прожекторами. Я из тех динозавров, которые начинали петь в двадцатом веке, и продолжают это делать в двадцать первом. Подумать страшно: больше сорока лет на сцене! При этом хорошо помню свое первое выступление в статусе профессионала. Это было лютой зимой 1972 года в деревне Лойма — это в Республике Коми. Концерт проходил в здании бывшей церкви, чуть позже его переоборудовали в клуб, но печка и церковные лавки все равно остались. Там было так холодно, что первым делом перед выступлением мы отрыли дрова из сугроба, полили их бензином, растопили печку и стали ждать, кто же придет. Пришло человек тридцать. И я честно пел им все то, что звучало тогда в эфире. Концерт, сказали бы сегодня, прошел с большим успехом.

— Валерий Яковлевич, откройте секрет: как продержаться на сцене почти полвека и по–прежнему собирать залы и стадионы?

— Талант должен быть — это, пожалуй, самое главное. Что еще?.. Трудоспособность. Большое количество соратников и друзей. Команда, которая помогает держаться на плаву. Желание петь. Умение преодолевать трудности и неудачи. Впрочем, существует еще и фактор здоровья. С человеком может случиться все что угодно, причем в любой момент. И обязательно нужно, чтобы тебе самому хотелось петь. И чтобы тебя хотела публика.

— Артисты старшего поколения часто жалуются на усталость от песен. От тех, которые нужно петь каждый вечер, иначе зритель не поймет. У вас бывает, что поклонники просят, скажем, «Дельтаплан», а он вам уже поперек горла...

— На своем сольном концерте в Витебске я исполнил всего три новые песни. Но не потому, что у меня мало материала. Его, поверьте, предостаточно. А потому, что публика ждет те композиции, которые знает и любит. В середине 90–х я записал альбом «По дороге в Голливуд». Специально к нему мы сделали фантастически сложное шоу, отсняли клип с американскими актерами и компьютерной графикой. А публика сидела, вежливо хлопала и ждала, когда же будет «Светофор» с «Дельтапланом». Тогда я подумал, что, возможно, еще не время. Ну, может быть, какие–то сложности мешают зрителям переключиться на такую музыку... Потом была еще одна попытка — и снова мимо. И я вдруг понял: публику не свернешь с избранного пути. Хотят «Дельтаплан» — обязан исполнить. Артисты ведь постоянно находятся в плену зрительских симпатий и привязанностей. Люди покупают билеты, чтобы услышать то, что хотят услышать.

— Зачем в таком случае записывать новые песни, если годами можно катать один и тот же репертуар? Что, кстати, многие ваши коллеги и делают.

— Новые песни как раз для того и нужны, чтобы показать зрителю, что все эти годы ты работаешь, а не сидишь на пятой точке. Просто дело в правильных пропорциях. Не нужно обрушивать на зрителей все 20 новых композиций сразу да еще таких, которые звучат не так, как они привыкли. Нужно чередовать. 3 — 5 новых композиций, а все остальное — «дельтапланы» и «разноцветные ярмарки».

— По поводу «Разноцветных ярмарок», кстати. Правда, что в свое время у вас был роман с Марылей Родович?

— Симпатия была, романа не было. Марыля — прекрасный человек и артистка, я ею восхищаюсь. Поэтому с удовольствием «отжюрил» в ее компании все конкурсные дни.

— Ваши коллеги по сцене называют вас самым интеллигентным артистом на отечественной эстраде. Существует дружба между артистами?

— А почему нет? За все эти годы я ни разу ни с кем не подрался, не поскандалил. Если есть возможность, всегда помогаю своим присутствием в бенефисах и творческих вечерах других артистов. Они отвечают мне тем же. Например, прошлым летом на «Новой волне» был мой бенефис. И ни один артист не отказался поучаствовать, все с удовольствием исполняли мои композиции, поддерживали, переживали. Их туда, поверьте, никто не затаскивал. Конечно, у гастролирующих артистов нет времени и возможности дружить так, как это принято у обычных людей: ходить в кино, рестораны, выбираться на пикники... Но мы перезваниваемся, переписываемся в мессенджерах, болтаем по скайпу. Мне очень повезло с друзьями. Их много, но большинство из них не имеет никакого отношения к сцене.

— Когда–то давно читала, что поклонники, зная вашу любовь к чтению, постоянно приносили вам на концерты книги. А что дарят сейчас? Видела огромные пакеты, которые оставляли для вас витебские зрители...

— Если честно, пакеты еще не разобрал, времени не было. Но за подарки, конечно, большое спасибо. Раньше и вправду дарили много книг, сейчас меньше. Из последнего — издание, посвященное Никола Тесла. Прочел с огромным удовольствием. Помню, как раньше на все гастроли брал с собой сумку с книгами. Сейчас предпочитаю ридеры, айпэд и прочие гаджеты. Книга, безусловно, это прекрасно: обожаю шуршание страниц. Но условия, в которых мы путешествуем, не позволяют читать именно бумажный вариант. В купейных вагонах, например, очень темно, все трясется. С электронной «читалкой» легче. Отрегулировал яркость — и книга доступна в любое время суток.

— Если честно, странно от вас слышать слова «гаджеты», «айпэд», «ридер». Вы легко, получается, приспосабливаетесь к новинкам, в том числе и техническим?

— Сначала, конечно, легкий тормоз присутствовал. Ведь чем старше человек, тем ему труднее разобраться в технологиях. Но я стараюсь, в необходимом мне объеме все освоил. Недавно, кстати, наблюдал забавную ситуацию на одном из курортов. Представьте себе молодую парочку. Они вместе завтракали, потом шли на пляж, но при этом не разговаривали друг с другом, даже в глаза не смотрели. Все это время не отрывались от своих телефонов и постоянно что–то писали. Мне стало любопытно. Стал ходить мимо. Заглянул через плечо. Оказалось, они переписываются друг с другом! Кошмар!

— Сейчас стало модным открывать вокальные школы имени себя. Алла Пугачева, например, заимела такую, еще несколько звезд последовали ее примеру. Вас такая мысль не посещала?

— Мне это неинтересно. И даже не планирую. Я не умею учить, и у меня нет к этому абсолютно никакого влечения. Мне еще хочется петь самому.

— «Жюрить» при этом и давать советы молодым артистам вам приходится довольно часто...

— Если честно, то я небольшой любитель сидеть в креслах жюри. А со «Славянским базаром» получилась такая история: позвонил бессменный режиссер фестиваля Сергей Петров, предложил поучаствовать в работе судейской коллегии. Я долго отказывался, упирался — целых полчаса отнекивался! Петров меня пристыдил. Ты, говорит, был первым, с кого «Славянка» двадцать пять лет назад начиналась. А потому кому, как не тебе, возглавлять жюри? Я был посрамлен и поспешил согласиться.

Быть членом жюри ответственнее, а конкурсантом страшнее. Хотя я посмотрел сейчас на молодых: многие исполнители, несмотря на юные годы, умеют свое волнение умело скрывать. Вот итальянка Элеонора Веккью, например. Вы обратили внимание, как умело, уверенно и даже чуточку нагло она держалась на сцене? Поэтому был несказанно удивлен, когда узнал за кулисами, что она так переживала и не верила в себя, что после первого конкурсного дня уже собирала чемодан... Я, например, всегда очень сильно переживал свои выходы, конкурсы, поражения. В 80–х был на одном из конкурсов на Кубе. Там присуждали всего одну премию — Гран–при. Никаких вторых и третьих мест. Я был в числе пролетевших. И так обидно было... До сих пор не могу забыть.

— Валерий Яковлевич, не могу не спросить. После первого конкурсного дня и оценок судей было много возмущений со стороны зрителей: засудили, мол, откровенно сильных исполнителей. Это я про конкурсантку из Израиля сейчас.

— Дело в том, что всегда существует разница в восприятии людей, которые сидят в креслах жюри, и тех, кто сидит в зале. Лично меня в данной ситуации смутило другое: как те, кто отбирал певцов на конкурс молодых исполнителей, могли допустить такую, на мой взгляд, серьезную ошибку? Как можно было вывести на сцену тех, кто не имеет абсолютно никакого отношения к жанру эстрадной песни? С таким великолепным академическим вокалом нужно было идти на кастинг в театр оперетты, но никак не на конкурс — подчеркну! — эстрадной песни. Поэтому как обладательнице прекрасного голоса мы не могли поставить той же израильтянке или певице из Чехии низкие баллы, но при этом не могли поставить и высокие — им нечего делать на конкурсе эстрадной песни. С такими голосами им нужно строить другую карьеру.

Что касается судейства в целом, разногласий у членов жюри не было. Споров и противоречий тоже. Победа Алексея Гросса абсолютно заслуженна.