Фото предоставлено организаторами проекта HomoCosmos
Главный герой истории фотохудожник Илья переосмысливает известные архетипические сказочные и библейские сюжеты, но выходят они у него какими–то отталкивающими и странными. Разрушая прежние смыслы, он создает в своих фотографиях мир тревожный и безысходный. А может, это только кажется нам... Илья глубоко переживает смерть друга Тима, выясняет отношения с матерью и своей знакомой с библейским именем Ева, затевает опасную фотосессию с гастарбайтером, добросовестно красившим в погожий денек ограду на кладбище. Мир «Бога щекотки» причудлив и претенциозен. Театральные сцены перебиваются время от времени кинематографическими: гаснет свет, мелькают на экране черно–белые кадры, зрители смотрят на экран, стараясь не пропустить ни слова. Герои продолжают свою жизнь на экране. Разговор матери и главного героя за столиком случайной кафешки вполне смахивает на типичный артхаус, который премируют, например, на «Кинотавре»: странный диалог, заторможенные реакции, подчеркнутая холодность. Анна Маланкина в этой сцене поднимается до бергмановских высот. Ее героиня хочет обидеть сына больнее (вспоминаются сильные женщины из картин «Осенняя соната», «Шепоты и крики»), произносит поистине страшные слова, но ранит и разрушает в конечном счете только саму себя. Ох, непростой фрейдистский коктейль предложил нам автор.
Неизвестно, как выглядела бы вся эта история на академической сцене, скажем, в пространстве Камерной сцены Купаловского театра, но интерьеры выбранной креативной площадки — галереи «Сталоўка XYZ» — только добавляют показу привкуса элитарности и мрачности. Если и есть в этом спектакле пустоты, то заполняет их атмосфера места.
Конечно, от грузинского режиссера в некоторые моменты хотелось бы большей темпераментности. Но может, такая сдержанность и есть режиссерский почерк режиссера Мгебришвили, трудно судить по одной работе. Кажется, все от этой случившейся театральной истории получают удовольствие: и актеры, которым удалось попробовать себя в иных амплуа, и драматург, и организаторы проекта HomoCosmos. «Бог щекотки» — шаг в сторону от формата и стандартов, от развлекательного театра, смелое погружение в пучину «человеческого космоса». Может быть, герои чересчур сентиментальны, разговаривают иногда слишком выспренно, но даже в этом есть своя странная законченная поэтика. Образ «щекотки» здесь обыгрывается с разных сторон, называется «запредельным состоянием человека», но до конца прочувствовать эту метафору не удается. Наверное, щекотку надо понимать как синоним свободы, а вернее, освобождения.
Все заканчивается совсем невесело, как и подобает в серьезном европейском проекте. Хеппи–энд оставим оперетте и голливудским боевикам. В нашем случае только полное опустошение, одиночество, непонимание... Зрители расходятся, спускаются по узкой лестнице модной площадки каждый со своими мыслями. Требуется время, чтобы прийти в себя после холодного душа, который устроила рассерженная группа продвинутых театралов.
Добрый зритель в 9–м ряду.
