Порядок слов

Когда–то братья Стругацкие отправили своего героя, мэнээса Привалова, в мир, созданный воображением фантастов всех времен. В одном из эпизодов он попадает в город поэтов, каждый житель в коем без конца декламирует вирши... Лишь иногда прерываясь на пахание земли. Как в каждом преувеличении, и в этом есть доля реальности. Вы вообще–то в курсе, что в Минске практически каждый вечер можно найти место, где поэты читают стихи? Правда, в Москве, как мне не однажды с гордостью сообщали местные жители, это происходит минимум на сорока площадках... Что ж, нам есть куда расти. Тем более с международной помощью. О том, что у нас происходят двуязычные поэтические вечера «Навстречу», на которых выступают параллельно белорусский поэт и русский, я знала давно... Но только недавно выбралась на это мероприятие. На этот раз героями были молодой поэт из Бреста Сергей Прилуцкий и поэт из Киева Александр Кабанов. Разумеется, я не упустила случая организовать камерную дискуссию... С участием соорганизатора этих встреч, главного редактора московского журнала «Современная поэзия» Андрея Новикова и упомянутого Александра Кабанова, он же главный редактор журнала культурного сопротивления «Шо».

— Итак, начнем сначала... Как давно возник этот проект поэтических встреч? И только ли в Беларуси он проходит?

Андрей Новиков: Различные проекты проводятся во многих странах бывшего СССР. Идея собрать современных поэтов на одной площадке в Минске возникла года полтора назад. Результатом явился фестиваль «Порядок слов», который мы проводили в августе прошлого года. Следующий состоится в этом августе. Чтобы люди не забыли о проекте в период между фестивалями, мы и придумали такие вечера, когда ежемесячно встречаются русский и белорусский поэты. При этом нужно учесть, что литературная жизнь в Беларуси нам из–за рубежа была не очень видна. Современных белорусских авторов у нас не знают.

— Между прочим, и в Беларуси их знают не слишком. Причем иногда заявляют, что популярности мешает именно белорусский язык...

Андрей Новиков: Я не знаю белорусского, но хорошую поэзию понимаю. Наши встречи двуязычны. В журнале, который я представляю, печатаются белорусские авторы, украинские... Языковой барьер не является преградой. Так же, как и направления. Критерий подбора авторов в цикле «Навстречу» — это известность. А кто они — традиционалы, авангардисты — не главное. Украинские поэты широко известны у нас. Мы хотим, чтобы то же самое культурное взаимопроникновение происходило и с Беларусью. Из моих ближайших проектов — провести в Москве вечер белорусских поэтов.

— Вы считаете, что эти встречи широко известны? При том, что на них собирается несколько десятков человек?

Андрей Новиков: Они широко известны в том узком поэтическом кругу, который этим интересуется. Да, это узкий круг людей. Но так было всегда.

— Но не все готовы с этим смириться. Старшее поколение литераторов до сих пор ностальгирует по эпохе стадионов, слушающих поэтов.

Александр Кабанов: Стадионы есть и сегодня. Например, сайт stuxu.ru. Если говорить о невостребованности поэзии, ее узкой известности — я абсолютно не согласен. Мне кажется, поэзия как никогда популярна. Просто сменились площадки. Вместо трибуны стал Интернет. Еще нужно понимать, что «чистого» читателя у нас никогда не было и не будет. Каждый, кто читает нас, — в какой–то степени писатель, пробовал или пробует рифмовать. Конечно, было время, когда некий Вася стоял в очереди за трехтомником Вознесенского просто потому, что это было модно, что это был дефицит. Сейчас модно писать. И пишут... Я общался с главными редакторами «толстых» журналов. Конечно, тиражи несравнимы с прежними. У «Нового мира» было полмиллиона, сейчас — 8.500... Но рукописи в редакции приходят все такими же ящиками.

— Если у нас столько поэтов и поэзия в моде, почему же она оказалась на маргиналиях общественной жизни?

Александр Кабанов: Есть группа людей, которая всегда будет обслуживать литературу. Расставлять все по полочкам. Определять: вот это сюрреализм... И получать за это вознаграждение — гонорары, гранты, фестивали. Проблема в недостаточном обслуживании литературы. Потому что сама литература никуда не делась. Она всегда была и будет — и русская, и белорусская, и украинская. Самого поэта, собственно говоря, никогда не интересовало, сюрреалист он, авангардист или метаметафорист. Все определялось эффектом мурашек по коже и «Ай да Пушкин, ай да сукин сын».

— То есть вы не разделяете мнения критика Натальи Ивановой о литературном дефолте, в частности, в отношении русской литературы?

Александр Кабанов: Я не вижу дефолта. Мы можем перечислить десяток ярких имен — Кушнер, Кенжеев, Мамлеев и так далее... Можем сравнить сегодняшнюю поэтическую эпоху с Серебряным веком. В котором, кстати, была своя Наталья Иванова, говорившая о дефолте.

— В чем же сходство с Серебряным веком?

— Конец столетия. Начало другого. Возникают турниры поэтов. Личности вроде Игоря Северянина. А тиражи книг самых популярных поэтов и тогда были 200, 1.000, предельно — 2.000 экземпляров. Как видите, все идет по спирали. Вопрос только, какую интонацию тот или иной промежуток временного пространства несет литературе. А выяснять, кто лучше, Пушкин, Блок или Кушнер, все равно, что выяснять, что лучше — борщ или пельмени.

— Между тем говорят, что Интернет губит литературу. Что тексты в сети устанавливаются на одном уровне, как вода в сообщающихся сосудах. И в горах графомании почти невозможно выловить жемчужное зерно.

Андрей Новиков: Я как раз таки на протяжении нескольких лет именно этим и занимался. Журнал «Современная поэзия» является наследником предыдущего журнала, который назывался «Сетевая Поэзия». С 2003 года мы опубликовали множество произведений, найденных в Интернете. А сегодня их авторы публикуются в «толстых» столичных журналах.

— И все же тяжело выделиться из этой пестрой массы. Для иных здесь все средства хороши. А вот ваш любимый Кушнер как–то заявил, что хочет быть поэтом без биографии. По–вашему, у поэта должна быть биография?

Александр Кабанов: Безумец и гений в одном флаконе — это уже устарело. Биография, судьба никакого отношения к поэзии не имеют. Но есть поэт, и есть литературный агент. Биография является для поэта его литературным агентом. Был на войне, участвовал в оппозиции... Это подогревает интерес публики, делает поэта модным. Но если просто есть Божий дар — этого достаточно. Поэт — сам себе страна.

— Я периодически встречаю ваши фамилии в интернетовских материалах, касающихся слэма, который позиционируется как «поэтическое шапито», «красивый дебилизм», «эстетический терроризм»... Платный поэтический турнир, где каждый участник за три минуты должен набрать побольше баллов, поразив жюри и публику. Это серьезно?

Александр Кабанов: Конечно, серьезно. Журнал «Шо» издал первое в Европе и на постсоветском пространстве полноценное издание, посвященное теории и практике слэма. Первый слэм мы провели на корабле, в формате фестиваля «Киевские Лавры». Потом решили провести самый большой русско–украинский слэм во Львове и Москве. Поэзия дослэмерского времени осталась в небольших комнатных чтениях, где люди пожилого возраста, попивая чаек, слушают, как поэты занудными голосами читают стихи. А человек, пришедший на слэм, из множества участников вдруг откроет для себя двух–трех, купит чью–то книжку — и обнаружит серьезные стихи.

— Какое впечатление произвел на вас белорусский литературный процесс?

Андрей Новиков: У вас есть свой, сложившийся круг авторов. Мы открыли интересные имена. Я надеюсь, эта серия вечеров станет связующим звеном между нашими поэтическими культурами.