Наши живописцы и скульпторы сегодня учатся жить в новых условиях. Времена соцреализма прошли, наступило время... чего? Коммерческого искусства, уверяют одни. Объективных оценок, настаивают другие. Интернет периодически пестрит новостями о том, что очередное полотно Ротко, Шагала или Матисса продано за рекордную сумму. Неужели нашим художникам остается только кусать локти? Или самим искать того, кто готов выложить за потенциальный шедевр кругленькую сумму или выступить заказчиком будущего произведения? Без системного финансирования развитие арт-рынка Беларуси невозможно. Кто же должен за него платить: государство или частные структуры?
Чье влияние приносит больше пользы?
Переход наличности
Татьяна Бембель, искусствовед
В том, что богатые люди хотят украсить свою среду на свой лад, не вижу ничего плохого. Дворцово-парковая культура существовала всегда. Честно говоря, если мы посмотрим на куртуазное искусство XVIII века, там полно таких сюжетов. И при этом были созданы шедевры декоративной садово-парковой скульптуры, посмотрите — Версаль усеян нимфами, убегающими от сатиров... Просто нужно каждый заказ выполнять хорошо.
Если посмотреть на эту тему шире. В начале 2011 года меня пригласили в Министерство культуры на совещание по подготовке Республиканской выставки монументального искусства. Обсуждалась общая концепция будущей выставки, а также технические вопросы. Как представить в экспозиции монументальные произведения, которые физически не могут быть сдвинуты с места: скульптурные памятники, настенные росписи и мозаики и т. д. Очередной смотр достижений отрасли в духе отчетности советских лет мне показался неинтересной перспективой. Да еще с фотоизображениями вместо большинства реальных объектов. Я предложила назвать выставку “Монументальное искусство Беларуси: в поисках заказчика”. Тогда, на мой взгляд, был бы практический толк от выставки, по крайней мере, — анализ ситуации. История монументального искусства в Беларуси четко делится на советский и постсоветский период. Именно потому, что поменялся заказчик. Вернее, перестал быть монопольным.
На советское время пришелся расцвет монументального заказа. Потому что монументальное искусство было тяжелой артиллерией советской идеологии. То, что мы имеем сейчас, — это совсем другое искусство. Я предложила отобразить в виде наглядных схем и графиков, кто за последние десятилетия явился заказчиком памятников, росписей и других объектов, которые можно причислить к монументальному искусству. Там были бы и Министерство культуры, и городские власти, и частный бизнес, и учреждения культа — церкви, костелы, мечети. Было бы любопытно увидеть этот срез в инфографике. Это было бы современно, дельно и полезно для тех, кто, может быть, захотел бы какую-то стратегию предложить. Мое предложение не поддержали.
Кто бы ни был заказчиком сегодня, именно он определяет стилистическое направление работ. Правда, бывают исключения — в тех случаях, когда просто хотят получить работу художника или скульптора с именем. Рисуйте что хотите, нам важны ваша фамилия, ваша репутация и авторитет, только согласитесь. Такие примеры тоже есть, но это, повторяю, исключение.
Итоги конкурсов на создание конкретных пространственно-культурных объектов показывают, что конъюнктура времени, увы, создала свои шаблоны. Те же скульпторы, которые выполняли заказы в советское время, или те, кто учился у них, мастерски осваивали набор шаблонов и стандартов монументальной пропаганды, мастерски же осваивают новые визуальные коды.
Я не говорю, что это плохо. Но все-таки эти решения лежат на поверхности. И от этого нужно уходить. Сверхчеловек, строитель светлого будущего — это вчерашний день. Получается, вчера они делали так и сегодня то же самое, но под другой вывеской. В советское время был популярен образ воина-победителя, сверхчеловека, но даже в этом каноне были созданы настоящие шедевры. Например, памятник моего деда Андрея Бембеля Николаю Гастелло.
Художникам важно работать. Если скульптор или художник не работает год, он теряет навык. Из-за невостребованности дома, отсутствия заказов они начинают сегодня работать за рубежом, ездить на пленэры в Китай, Германию. И работы их остаются там. Это бизнес. На пленэрах им говорят: если успеете за это время сделать что-то еще, вывозите. Но вы должны сделать в первую очередь наш заказ. Город Островец однажды спонсировал пленэр, посвященный 500-летию, из своего бюджета. И это очень хорошая тенденция.
Надо выявлять тех художников, кто будет в состоянии создавать ценности сегодняшнего дня. Найти их должны коллекционеры, эксперты, оценщики. Конечно, в этом пласте людей много дельцов от искусства, преследующих свои интересы. У нас, к сожалению, только сейчас начинает формироваться независимое экспертное сообщество. На мой взгляд, мы находимся в процессе сложения нового пазла — нашего арт-рынка.
Это сладкое слово “госзаказ”
Владимир Степан, художник, писатель
Вспоминаю времена не столь далекие — всего каких-то сорок лет назад. В те годы художники и скульпторы, имевшие доступ к государственным заказам, жили припеваючи. Писали портреты передовиков производства, колхозных бригадиров и сталеваров, доярок и космонавтов, картины к важным государственным праздникам, портреты Ленина и членов Политбюро, оптимистичные пейзажи с новостройками. Сдавали свои работы разным комиссиям и советам, выслушивая замечания и пожелания, иногда странные, типа — прищур глаз не очень удачный или цвет галстука слишком броский.
Скульптор Анатолий Аникейчик рассказывал, как его мурыжили чиновники, заставляя сделать девушек для фонтана в Купаловском сквере худенькими и тоненькими. И ему пришлось уменьшать и объемы бедер, и размеры груди. Работа, в конце концов, кажется, с пятого раза была принята. Договор закрыли, и можно было идти в бухгалтерию, расписываться в ведомости, получать гонорар шелестящими червонцами.
О тех сытых временах сегодняшние старики-художники вспоминают с нескрываемым восторгом. Но это только те, кому те самые государственные заказы удавалось получить. Заказов было много. И все они были государственными, хотя отвечали за них разные организации. Хотя их и было много, но, естественно, на всех не хватало. Как водится. Сегодня времена поменялись. Многие утверждают, что ситуация стала хуже, другие же, потирая руки, говорят, что все к лучшему. Халтуры стало меньше. Чтобы разобраться, взял с полки тяжелый иллюстрированный том “Истории искусств” и начал неторопливо листать. Иногда я принимался читать статьи. Целый вечер провел с этой книгой в руках. Иногда я так увлекался картинами, скульптурами, графикой, что забывал, для чего смотрю книгу...
Так вот. Девяносто девять процентов, а может, и чуть больше произведений искусства, попавших в книгу, сделаны на заказ. Казалось бы, вот и ответ на вопрос: “Нужен ли этот самый государственный заказ? Влияет ли он на качество произведения: картины, памятника, здания или ансамбля зданий?”
Ясное дело, что построить знаменитые пирамиды на берегу Нила, возвести Парфенон, Кельнский собор, Московский Кремль, Дом Правительства в Минске и прочие величественные архитектурные сооружения без государственного заказа просто-напросто невозможно. Строились они иногда столетиями. Сегодня даже приблизительно подсчитать, сколько было вложено средств и какие ресурсы затрачены, невозможно. Вывод: подавляющее большинство архитектурных сооружений — государственный заказ. Так было и будет всегда. И без государственных денег развитие живописи и скульптуры невозможно.
Самые знаменитые памятники созданы по государственному заказу. Это и мраморный Давид, его копия стоит во Флоренции, и Венера Милосская, и скульптуры Парфенона, созданные Фидием, и памятник Ленину у Дома Правительства, и Янка Купала с Якубом Коласом, и даже все уличные скульптуры Владимира Жбанова, украшающие Минск и парки, — госзаказ.
В этом же ряду и знаменитые витражи в готических соборах, скульптура, росписи. “Тайная вечеря” великого Леонардо и “Страшный суд” Микеланджело. Не станет художник затевать такую работу, не имея могущественного заказчика. Можно, конечно, возразить и сказать, что Церковь заказывала Микеланджело скульптуры и фрески, и можно даже уточнить, назвав имена: Папа Сикст, Пий и так далее. Но Церковь тогда была так сильна, что ее можно считать государством в государстве. Хотя всем известно, что Ватикан и сегодня — государство.
Думаю, аналогичная ситуация и с православной церковью. Не по собственному желанию Андрей Рублев, Феофан Грек, Дионисий и тысячи безымянных мастеров расписывали соборы, резали алтари, писали иконы в храмы. Заказывала Церковь, платила, а художник был исполнителем.
С картинами ситуация во многом такая же, как с фресками. Огромные полотна, на которых были отражены самые важные события, как и собственные портреты, заказывали для своих дворцов короли. Можно вспомнить и Гольбейна, работавшего при дворе английского короля Карла, и Рубенса с Ван Дейком, и Рембрандта с его “Ночным дозором”, Веласкеса с его портретами испанских королей и их детей, Франсиско Гойю.
Что касается частных заказов... На мой взгляд, сегодня изменился не столько художник, сколько заказчик, которому надо угодить, с какой бы глупостью он ни обратился. Знакомый скульптор делал большую работу для олигарха. Тот пожелал, чтобы в его доме стояла бронзовая скульптурная группа. Вот ее сюжет. Из куста роз выглядывает... полуобнаженная молодая жена олигарха. На ней разорванное платье, женщина испугана. А рядом — сам хозяин дома. Он душит сильными руками огромного льва с пышной гривой, спасая свою супругу. Скульптору вся эта затея совсем не нравилась, но пришлось учесть все пожелания заказчика. А что поделаешь — жить-то надо.
Уверен, государство подобную скульптуру заказывать не стало бы, а многочисленные советы и комиссии подобный шедевр никогда бы не приняли.
