История одной фотографии художника Бориса Казакова

Портрет с падающим снегом

Когда мы познакомились, Борис Казаков уже написал свой знаменитый «Декабрь»...

В его мастерскую на улице Некрасова с большим и мутным окном притащили телевизионную технику: громоздкую камеру, штативы, лампы. Подключились. Очень яркий свет залил мастерскую, и хозяин растерялся. Он так смутился, что даже побледнел, а потому долго не мог сосредоточиться, микрофон его раздражал, на вопросы отвечал односложно. Но как–то записали небольшой сюжет. Мастерская опустела, погрузилась в полумрак, а окно стало синим. Борис Казаков задержал меня у двери, попросил остаться. Мы просидели в его мастерской на старом диване часа четыре... Пили крепкий чай. Казаков говорил, а я слушал. У меня было ощущение, что ему хочется выговориться, что он, как и многие художники, одинок в своих мучительных поисках правды.

Сегодня, когда с первой встречи прошло почти тридцать лет, приходя в наш художественный музей, я смотрю на картину «Декабрь» так, как смотрел на автора при знакомстве.

Казаков курил, гасил сигарету за сигаретой и показывал работы. В те времена мастерские художников были заполнены холстами. Пейзажи, натюрморты, несколько детских портретов... Тогда еще не вымыли и не вывезли коллекционеры со всего мира его работы. Там были варианты его знаменитого «Декабря», того самого, что в постоянной экспозиции музея.

Тогда я и услышал от него, что в природе, созданной богом, уже есть все для написания картины. Надо лишь отобрать нужное, соответствующее душевному состоянию... И что картина — город, а его нельзя построить быстро. Надо быть внимательным и неторопливым, тогда картина будет содержательной. Все пейзажи, которые он пишет и которые будут еще написаны, — портреты Родины.

Борис Казаков еще говорил о цвете и фактуре живописного слоя. О том, как серьезно и много он экспериментирует с краской и холстом.

Мне очень понравился один из эскизов к картине «Декабрь», и я даже взял его в руки, поднес к свету. Полюбовался и поставил к стене.

За большим окном пошел снег. Я стал одеваться, а Борис Казаков быстро завернул в бумагу понравившийся мне эскиз, чтобы подарить. Я растерялся, не ожидал, но нашел в себе силы отказаться. Он грустно улыбнулся, покачал головой и заметил: «Так ты же говорил, что он тебе нравится. Дурил меня?»

Где теперь тот эскиз, я знаю. Он в Голландии. Его купил известный коллекционер. Ну что ж, пусть любуется белорусской природой, пусть глядит, как наши крестьяне с паяльной лампой и ножами возятся в засыпанной декабрьским снегом деревне с огромной золотистой тушей свиньи. На том эскизе изображен медленно падающий снег.

ladzimir@tut.by

Фото Евгения КОКТЫША

Советская Белоруссия № 233 (25115). Суббота, 3 декабря 2016
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter