Где вчерашние признания в любви? Где нежность и ласка? Где взаимоуважение? Неужели все перечеркнуто какими-то новыми привходящими обстоятельствами. Еще трагичнее — спиртным. Бывает, муж муху рукой поймает и с балкона выпустит. Подогрев же себя чем-нибудь градусным, с женой скандалит. Вчера павлиний хвост распускал, а сегодня — кулаки. А то, как следует из милицейских сводок, вовсе за нож или топор хватается.
Безусловно, когда долго живешь с человеком под одной крышей, доставлять ему радости все труднее. В многолетней взаимной привычке подобные эмоции «расшифровываются» уже как должное. И все же без этой радости, без готовности приятно удивлять один одного семейную «лодку» непросто провести в сложных течениях брачной жизни.
Понятное дело: между супругами может случаться всякое. Не манекены, выставленные на витрину. Но не менее очевидно и другое: в общей сумме отношений им должно быть комфортно.
В конце концов, не только в личных контактах дело. Самое нежелательное тут — детские «свидетельские» глаза. В семье, где родители грубо разбираются «что, как, почем?», по квартире бродят тоже уже нервные, раздраженные, а в чем-то даже одинокие дети. Как это страшно для них, для социума. Тут уже даже не стоит вопрос: нужен ремень, не нужен? Внимание, забота, ласка, интерес к проблемам нужны.
…Мы уходим утром из дома. Целый день строим, учим, лечим, перевозим, торгуем. Но вечером-то возвращаемся домой. И что бы ни происходило за его пределами, за ручку квартирной двери должны браться с нормальным настроением. Дом — место, где, как нигде, мы должны ощущать равновесие жизни. Самую спокойную, гарантированную, гармоничную ее форму. А тут вдруг не тыл, не уютный вольер, а прямо тебе линия фронта. Только вместо реальных боеприпасов свистит посуда, мелькает холодное оружие, пускаются в ход кулаки.
Куда же все ушло? Куда исчезло? В чем растворилось? Поневоле Тютчева вспомнишь:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей.
Жаль вот только: те, которые бьют, стихов не читают. Тогда извольте прозой. Как можно поднять руку на женщину или ребенка? Нас ведь сильным полом называют не потому, что можем ударить. Сила и миссия в том, чтобы защитить. Особенно ребенка.
Вы видели, какие у ваших детей порой бывают умные и понимающие глаза?! Вам, бьющие и орущие, не бывает зябко под таким взглядом? Не стыдно, когда милиция становится арбитром выяснения отношений?
Приедут из отдела внутренних дел, приструнят, запишут в протокол — «мелкое хулиганство». Да какое же оно «мелкое». Есть в этом снижающем планку слове изначальная юридическая снисходительность. Хулиганство — оно и есть хулиганство. А тут еще какое-то «мелкое». Имеется, пожалуй, в виду, некое мелкотравчатое подличанье. И где? В своей семье! Со своими женой и детьми. Моя логика все это просто не вмещает.
Когда произносишь слово «женщина», то по понятной ассоциации думаешь прежде всего о цветах, мягких акварельных тонах и уж меньше всего о драчливых, грубых, хамоватых мужьях.
Даже страшно подумать, что произойдет, если одно поколение женщин откажется рожать. Где тогда смысл жизни? В чем? Где, наконец, сама жизнь? То-то и оно…
Боже, как это просто! И как сложно! Но все тут должен регулировать простой человеческий мотив — «необходимо!» Тебе, ей, всем нам. Если даже не для безусловной любви, то хотя бы для взаимоуважения. Ответственности перед собой и обществом. Как бы это пафосно ни звучало, но все обстоит именно так.
г. Глуск