Как узнать популиста

“Популист” — слово во многом забавное, ведь оно звучит как комплимент: популист — это тот, кто слышит “глас народа”. Но в наше время “популист” — это клеймо и негатив. При этом популистами называют политиков настолько разных, что представить их вместе невозможно в принципе: это и нынешний президент США республиканец Дональд Трамп, и умерший президент Венесуэлы, приверженец левых взглядов Уго Чавес, и крайне правый кандидат в президенты Франции Марин Ле Пен, и президент Чехии Милош Земан, и чешский же премьер без правительства Андрей Бабиш, и сенатор от штата Вермонт демократ Берни Сандерс, проигравший президентскую номинацию Хиллари Клинтон. Теперь известно, что в нечестной борьбе проигравший, и это классический пример столкновения народа и элит. В случае с Сандерсом выиграла элита. Классика.

Лучшим годом для европейских популистов всех мастей стал, конечно, 2015-й. Вы его помните? Толпы беженцев по всей Европе и разливающийся вместе с ними страх перед “чужими”. Если бы тогда канцлер Ангела Меркель не поспешила со своим “Мы справимся!”, а Германия не приняла бы почти миллион мигрантов, партия “Альтернатива для Германии”, до того пропагандировавшая в основном идею возвращения к немецкой марке, не была бы сегодня третьей парламентской партией в стране. Если бы не мигранты, Марин Ле Пен вряд ли вышла бы во второй тур президентских выборов. Но когда мы говорим об успехах популистов, не стоит забывать, что в Германии выборы выиграла все же партия Ангелы Меркель, а президентом Франции стал Эммануэль Макрон. Популисты везде набирают силу, но побеждают далеко не везде. И еще один нюанс: восхождение популистов в европейской политике началось задолго до 2015 года. В 2000 году за популистские партии в Европе отдали свои голоса 9,6% избирателей, в 2008-м — 17,2%, сейчас за них голосуют 24,6% имеющих право голоса. Это серьезная цифра, а ее не слишком быстрый, но постоянный рост должен заставить задуматься. Кого? Элиты. Потому что, по определению, популисты — это не только те, кто напрямую апеллирует к нуждам народных масс, но и те, кто выступает против правящих элит. Потому что как иначе прийти во власть, если не отодвинуть тех, кто ее сейчас имеет?

Политологи, изучающие этот феномен, говорят, что мир для популиста прост и понятен: с одной стороны, есть народ — носитель всего самого чистого и лучшего, с другой — элиты, чаще всего коррумпированные деньгами и властью, в которой они пребывают настолько долго, что разучились слышать тот самый “глас народа”. У популизма как минимум две противоположности. Первая вполне предсказуемая: элитизм. Вторая немного неожиданная — плюрализм. Да, тот самый плюрализм мнений, о котором так часто говаривал еще Михаил Горбачев (я из тех, кто помнит не только его выступления, но и свои надежды и разочарования, с ними связанные). В отличие от популистов плюралисты не верят в единственно верный “глас народа”, но знают, что таких голосов, как и групп интересов, много. Популизм левого толка признает “чистым” бедный народ, пролетариат, как сказал бы товарищ Ленин. Популизм правого толка “чистыми” признает коренных жителей. Именно поэтому меня настораживает (это еще мягко сказано) предвыборный плакат действующего чешского президента Милоша Земана, у которого в конце недели второй тур выборов: “Остановим мигрантов и Драгоша. Эта земля наша!” (Иржи Драгош — кандидат в президенты Чехии).

Почему популизм сегодня на подъеме? Вы скажете: потому что люди хотят простых решений. Это, пожалуй, главное. А еще люди обозлены. Бывший главный экономист Международного валютного фонда Рагурам Раджан говорит, что спусковым крючком был все же не миграционный, а финансовый кризис. То, что произошло после кризиса, рассердило людей в самых разных странах: ни один из банкиров, рискованные операции которых этот кризис во многом спровоцировали, ответственности не понес. Народные массы (те самые, которые сегодня благодатная почва для любого популизма) беднеют, элиты богатеют. Популизм на подъеме. И будет.

sbchina@mail.ru