Листал я старую тетрадь. Таких тетрадей у старых любителей спорта много. Будучи детьми, мы вклеивали в них фото любимых атлетов, взрослея, добавляли рассказы о них, бережно вырезанные из «Советского спорта», по мере знакомства с арифметикой старательно исписывали клеточки статистическими выкладками. Наши тетради становились «гроссбухами», но время не жалело ни нас, ни их. Нас «колбасило» и «штормило», а тетради пылились и желтели. Оставались нетленными только приклеенные к ним (да и к нам) факты.
Листал я старую тетрадь. Смотрел на героев минувших дней и видел в них отражение нашей жизни. Неудалой и счастливой одновременно.
Из песни слов не выкинешь, из истории — тоже. Лагпункт «Смычка» под Свердловском. В конце 20–х годов он еще не знает, что войдет в историю советского спорта как место рождения первой олимпийской чемпионки СССР. Девочку нарекут Ниной. Ее отца, Аполлона, зажиточного ставропольского крестьянина, сослали в ходе борьбы с кулаками. Ее мать, Анну, доставили в «Смычку» совсем молоденькой, но уже «махровой, срывающей колхозные мероприятия». Аполлон и Анна познакомились где–то в перерыве между валкой леса и варкой смолы. Срок их ссылки закончится в 1943 году... С войны отец Нины вернется с двумя тяжелыми ранениями, ее брат на фронте потеряет глаз. Чтобы помочь им, 16–летняя девушка устроится работать официанткой и будет таскать на себе чуть ли не весь груз семейных проблем. На одном из субботников ее усердие и удаль заметят спортсмены. В 1948 году на первенстве Ставропольского края Нина уже будет метать диск, но прославится она не этим. Ее дружок Федор Кириакити бежал стайерскую дистанцию, какую — не суть важно. Ближе к финишу он чуть не падал. Заметившая это Нина перемахнула через ограждение, подхватила Федю и понесла его на руках к финишу. Так фамилия Пономарева зазвучала с новой, невиданной прежде силой.
В конце 30–х о Пономаревых говорили как о футболистах. Впрочем, так сказать тоже будет неточно. Алексей Степанович Пономарев был чемпионом Москвы по ручному мячу, регби, баскетболу, хоккею с мячом. Он слыл хорошим волейболистом и в 1935 году даже приглашался в сборную СССР на товарищеский матч со сборной Афганистана. Но футбол в его жизни все равно взял верх. С начала проведения первенств Союза Алексей стал играть за московское «Динамо», где считался полусредним нападающим (для тех, кто незнаком с особенностями игры того времени, стоит уточнить: «полусредний нападающий» — это не характеристика, а амплуа). В 1937 году он стал одним из тех, кто завоевал победы в чемпионате и Кубке страны. Карьеру первого заслуженного мастера спорта среди Пономаревых сломали две тяжелые травмы: одну он получил в Москве, вторую — в Минске, куда приехал играть за наше «Динамо» в победном 45–м.
Его сын — Владимир — в 1966 году завоюет бронзовые награды чемпионата мира. Впрочем, скажи ему кто–нибудь об этом в начале 60–х, парень бы не поверил. С диагнозом «кости слабые, как у отца» московского динамовца Пономарева отправили «пылить» в Калинин. За «Волгу» он стал играть вместе с лучшим бомбардиром чемпионатов СССР 1956 и 1957 годов Василием Бузуновым. Того уже тогда погубила для футбола типично русская болезнь, но Пономарев искушению быть как все не поддался. Позже он окажется в ЦСКА, но тренировавший тогда армейцев Бесков решит использовать его, крайнего форварда, в защите. Нонсенс? Нет, как в воду смотрел Константин Иванович — из Пономарева впоследствии выйдет один из лучших крайних защитников советского футбола.
Именно его прозвали «королем подкатов». Он делал выпад, как кобра, его опасались и уважали, но мало кто знал, что у Владимира Пономарева после игр брюки были постоянно чем–то измазаны — то кровью, то зеленкой. «Играли на полях неважных, земляных. Разок подкатился — бедро, как напильником, содрал». Впрочем, и соперники были не сахар. Хоть и проигрывали, но уступать все равно не хотели. «В минском «Динамо» защитники просто звери были — врежут так, что искры из глаз. Едва это безобразие начиналось, Алик Шестернев командовал: «Давай!» И вот получает Малофеев пас, я несусь в подкате, правой ногой выбиваю мяч, левой попадаю в динамовского форварда. У Малофеева ноги кверху, а судья разводит руками — все в пределах правил. Сперва же я в мяч сыграл... Эдик стонет: «Володька, что ж такое?!» — «А ты, говорю, своим головорезам скажи, чтобы сами играли нормально. Тогда и мы грубить не будем». Эдик бежал назад: «Ребята, вы уж поаккуратнее играйте, меня ж впереди убьют». После этого начинался нормальный футбол».
Мастерство. Пономарев и Малофеев, Яшин и Численко, Паркуян и Шестернев в 66–м вместе добьются самого весомого достижения в советском футболе. Их четвертое место на чемпионате мира до сих пор взывает к ностальгии, заставляет воскликнуть «А что же нынешнее племя?». Владимир Пономарев словно ждал в недавнем интервью, чтобы ему задали этот вопрос: «Незабываем эпизод в матче с Италией. Летит мяч, к которому бежим мы с Маццолой. Чувствую, успеваю первым. Показываю, что буду выносить его подальше, и Маццола, видя это, прыгает в меня двумя ногами. Но я на замахе резко убираю мяч правой ногой себе за спину, ухожу в сторонку и выкладываю его под удар Численко. А знаменитый итальянец под хохот трибун улетает аж на беговую дорожку... Это был мой фирменный прием, я его постоянно отрабатывал на тренировках. Сейчас так никто не делает. Однажды отдыхал в Архангельском, захаживал на базу ЦСКА и решил научить этому финту Сергея Семака. Все показал, разъяснил: «Так ты всегда выиграешь несколько секунд». Серега попробовал — ничего не выходит». Теперь Сергей Семак не выходит даже на замену в «Пари Сен–Жермен». Жалко.М–да, мастера нынче не те. Скажите, кто из футболистов сегодня умеет бить по мячу с носка, по–простецки говоря «пыром». Скажете об этом самим игрокам — засмеют, оскорбятся. Хотя на самом деле смешно (и грустно) должно быть не им, а нам. Чего уж проще–то! Зачем создавать себе иллюзию сложности, пытаться городить огород, как белорусы в Кишиневе, если можно просто бить. Была бы цель!
168 голов, забитых Александром Семеновичем Пономаревым в чемпионатах и Кубках СССР, возвели его в ранг непререкаемых бомбардиров. Он шел напролом, давил, как танк, «рвал пасть» и бил, бил, бил. Он стал легендой еще при жизни. Сын Сергея Есенина и великий собиратель футбольных древностей Константин Есенин, например, так и не смог определить наверняка, правда ли, что в 1937 году отчисленный за бесперспективность из харьковского «Спартака» и выступавший за сталинградский «Трактор» Пономарев в матче Кубка с саратовским «Динамо» забил девять мячей?
«– Александр Семенович, все–таки до сих пор неясен вопрос: забили вы девять мячей в кубковой игре или нет?
— Забил.
— А почему нигде об этом не было написано?
— Не знаю. Забил девять, а ребята — Проворнов, Проценко говорят: надо еще один — будет десять, и тогда на весь Союз слава. И как раз назначили пенальти. Ребята меня зовут — бей! А я разбежался и, разгоряченный, пробил выше штанги.
— И все девять вы один забили? Ни Проворнову, ни Проценко — никому не досталось?
— Да, все девять — я. А ребята на меня в этот день все играли».
Легенда на то и легенда, что умалчивает о том, как мог Проценко играть на Пономарева в 1937–м, если он перешел в «Трактор» в 1938–м...
Правда зарыта глубоко. После того матча на Александра Пономарева обратили внимание в Москве и даже перевели в грозное «Динамо». Но там он не задержался. «Трактор» стал неуклюже проигрывать, как след в Сталинграде начались волнения (мыслимое ли дело!), и (вдумайтесь!) на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение отменить призыв в органы тов. Пономарева. Постановление подписал сам тов. Сталин.
«Ищущий удобств не станет бомбардиром». В этих словах Александра Пономарева скрыта вся его непростая биография. Легко ли было ему, тренеру московского «Динамо», оберегать Льва Яшина от свалившейся на великого вратаря хулы 1962 года? Как он смог в 72–м, пройдя через кому и полумесячную реанимацию, руководить игрой сборной Союза на чемпионате Европы? А наши–то тогда завоевали серебряные награды! Как он уходил из «Торпедо», где получил всесоюзную известность, но вдрызг разругался с одним из руководителей? Тогда в 51–м Пономарев уехал в Сталино (нынешний Донецк), и местный горняцкий люд готов был носить его на руках. Прочувствовавший нерв момента писатель Борис Горбатов даже написал в «Огоньке» специальный очерк о Пономаре. Назывался он «Наша родная команда». Вот маленький отрывок из него:
«Не раз доводилось мне в день очередного состязания наблюдать на шахтах одну и ту же примечательную сцену. В нарядной (помещение, где шахтеры получают наряд на работу) кто–нибудь из забойщиков или проходчиков вдруг громко, так, чтоб все слышали, объявляет:
— А я сегодня в честь победы нашего «Шахтера» дам не меньше трех норм. Всем слышно?
При этом он нисколько не сомневается ни в победе «Шахтера», ни в своей победе. С этим он и едет в шахту. Да, он не будет сегодня вечером на стадионе, не увидит состязания, не сможет кричать что есть мочи: «Давай, давай, Пономарь (то есть Пономарев)! Нажимай, Колесо (то есть Колесников)!» Вместо этого он будет один в своем уступе рубать уголь, но рубать так, чтобы к утру непреклонно было три нормы, 3:0 в его пользу. Ведь ребята там, на футбольном поле, а он здесь, в тишине забоя, защищают шахтерскую честь! И он будет всю смену, или, как говорят шахтеры, всю «упряжку», упорно стоять в своем уступе, как стоит в воротах «Шахтера» Евгений Пестов; будет пикой отбойного молотка яро вгрызаться в пласт, как Пономарев или Савинов с мячом врываются в самую толщу защиты.
Вот так любят футбол истинные болельщики, патриоты своей команды!»
В Баку, где играл еще один заслуженный Пономарев — Игорь, команду любили до умопомрачения. От избытка чувств пару раз даже стадион после поражений «Нефтчи» поджигали, витрины крушили. А Игорь сидел в квартире у самого Бескова, распивал чаи и вежливо отказывал ему в переходе в «Спартак». «Я обещал играть в Баку». Где вы видели еще такую преданность, несовместимую с логикой?! Игорь Пономарев в «Нефтчи» отметился рекордом по количеству забитых подряд пенальти. 24 раза бил точно. Быть может, именно это его умение понравилось Анатолию Бышовцу, и он взял Пономарева в качестве одного из «стариков» в олимпийский Сеул. Тот и рад бы стараться, но уже в первом матче с Кореей серьезно травмировал колено и в дальнейшем если и помогал партнерам, то только тем, что таскал бутылки с водой.
От бессилия он плакал, но Савичев забил за него бразильцам и сделал всех героями. Ромарио, говорят, тогда тоже плакал. На глазах у Пономарева плакал и Марадона. В 1979 году Игорь вывел сборную СССР вперед в финале юниорского чемпионата мира. Шла 65–я минута матча. Но противостоявшие нам аргентинцы успели в оставшееся время забить Виктору Чанову трижды. Марадона отличился последним, со штрафного, а потом судья дал свисток об окончании встречи, и мальчишка–аргентинец заплакал. От счастья от первой, но далеко не последней победы в своей жизни.
На том же чемпионате Игорю Пономареву поздно ночью привиделось, как он получил мяч на фланге, финтом убрал защитника, другого, приблизился к штрафной и мягко перебросил мяч через вратаря... В матче с Грецией Игоря выпустили на замену минут за 20 до конца. И он в точности проделал то, что представлял себе, лежа на кровати. «Глазам не мог поверить!»
Нина Пономарева выиграет Олимпиаду в Риме, но это будет вроде как буднично. Весь мир уже привыкнет к победам советских дискоболок. То ли дело 1952 год, первые для наших спортсменов Олимпийские игры. 20 июля. Нина Аполлоновна, тогда еще Ромашкова, метнет в Хельсинки и за отца, и за брата, за всех нас. Ее диск пролетит 51 метр 42 сантиметра, и слезы, хлынувшие от осознания совершенного подвига, начнут предательски щипать глаза...
Кто любит длинную беседу,
Тот мало делать норовит.
Кто рано празднует победу,
Тот никогда не победит.
После Рима Пономарева стала открыто выступать против того, чтобы в соревнованиях женщин принимали участие... мужчины. «Безнравственно эксплуатировать в спорте генетически больных людей», — говорила она, когда видела, с позволения сказать, спортсменок, прибинтовывавших к ноге то, что у женщин болтаться ну никак не должно. Нина Пономарева выиграла и эту битву, когда в 1966 году на соревнованиях ввели обязательный секс–контроль. Будучи заподозренной в том же («Откуда у бабы силища таскать на себе мужиков?»), она благополучно родила сына и тем самым заткнула рот недоброжелателям.
Владимир Пономарев после футбола не пойдет по стопам отца в КГБ, а будет служить в Западной группе войск, поработает преподавателем физкультуры в одном из вузов, займется бизнесом и, как итог, откроет охотничий ресторан «На тяге». Его жизнь можно было бы сравнить с шоколадом, но шоколад этот горчит. Сколько там лет наши сборные не знают больших побед? «Футболисты отвыкли мыслить на поле. Все на одно лицо. Поменяй футболками — не отличишь, кто играет. Такое впечатление, что футбол для наших спортсменов — не открытая, а закрытая книга. Или написанная на чужом языке. Из защитников недавно выделялся только Евсеев, но прежде всего за счет отчаянности. Не поймешь, то ли соперников хотел убить, то ли себя».
А теперь мы с тобой притихли,
Истощили нервный запас,
К неудачам давно привыкли,
А удачи пугают нас.
Ну что ж нам делать с метаморфозой,
Приключившейся с нами вдруг.
Превратилась в скупую прозу
Наша бурная жизнь, мой друг.
И ответил мне друг:
«Да брось ты, успокойся, не унывай.
Мы с тобой на перекрестке
Просто сели не в свой трамвай».
Читайте старые тетради, и вы найдете в них много поучительного!
На снимке: сборная СССР – обладатель медалей мирового первенства 1966 года. Верхний ряд, слева направо: Н.Морозов, А.Шестернев, М.Хурцилава, Г.Сичинава, Л.Яшин, В.Воронин, В.Банников, С.Метревели, Й.Сабо, Э.Малофеев, Ю.Золотов (тренер). Нижний ряд: В.Гетманов, В.Серебряников, Э.Маркаров, А.Кавазашвили, В.Пономарев, Г.Хусаинов, И.Численко, А.Банишевский, В.Афонин; на главной странице: Александр Пономарев.
