depositphotos.comПодобные заявления выглядят достаточно неожиданно, учитывая, что переговоры по ядерной программе КНДР зашли в явный тупик, а именно это является камнем преткновения не только в отношениях двух Корей, но и в отношениях КНДР с внешним миром вообще. Несмотря на то что между Пхеньяном и Сеулом действительно наступила определенная разрядка, заявления Мун Чжон Ина кажутся на первый взгляд излишне оптимистичными. Слишком разные политические, экономические и идеологические системы сложились в КНДР и Южной Корее, чтобы говорить о какой-то интеграции между ними, особенно в таком продвинутом формате, как ЕС.
Однако здесь нужно учитывать общий контекст, сложившийся сейчас на Дальнем Востоке, где набирает силу противостояние между США и их союзниками (Японией и Южной Кореей) и Китаем. Место КНДР в этом кризисе особенное. Ким Чен Ын пытается играть самостоятельную роль, выступая в регионе в качестве независимой третьей силы. Уверенности ему для этого придает ядерный потенциал, которым обзавелась КНДР и который так тревожит ее соседей.
Однако по факту в этой игре КНДР выступает на стороне Китая, который обеспечивает не только силовое, но и экономическое прикрытие Пхеньяна. Северокорейскому руководству удалось обеспечить максимально возможную независимость в отношениях с КНР, а собственный ядерный потенциал является гарантией от внешних экспансий.
Именно поэтому северокорейскую ядерную программу в Пекине встретили без малейшего восторга — точно так же, как в Сеуле, Токио или Вашингтоне. Тем не менее для Пекина КНДР остается важным геополитическим плацдармом против США и его союзников, нависающих над жизненно важными для Китая тихоокеанскими коммуникациями. В обмен на это Китай обеспечивает экономическую поддержку Северной Кореи, что позволяет ей выживать в условиях блокады и экономических санкций.
Казалось бы, подобная структура взаимоотношений КНДР с окружающим миром исключает серьезное сближение с Сеулом, который находится в военно-политическом союзе с США. На что же рассчитаны высказывания южнокорейского сановника, заявляющего о возможности интеграции с КНДР по модели Европейского союза, причем во вполне обозримой перспективе?
Думается, расчет здесь достаточно прост: руководство Южной Кореи пытается сыграть на противоречиях внутри элиты КНДР. Очевидно, многолетнее существование в изоляции и конфронтации с окружающим миром дается нелегко. Вся деятельность Ким Чен Ына, направленная на активизацию отношений с США, Южной Кореей и Китаем, также говорит о стремлении к большей открытости.
Однако, как показывает опыт, политика открытости в большинстве случаев оборачивалась катастрофой для коммунистических режимов. Достаточно вспомнить опыт СССР или еще более показательный для Пхеньяна пример социалистической ГДР, попросту поглощенной Западной Германией. Очевидно, что и в Сеуле, и в Вашингтоне рассматривают сближение двух Корей как инструмент трансформации и ликвидации политического режима КНДР с последующим ее вовлечением в сферу своего влияния. Тем самым США и их союзники рассчитывают взять под свой контроль северокорейский ядерный потенциал, а также лишить Китай важного геополитического плацдарма в регионе.
Естественно, для этого требуется содействие со стороны хотя бы части северокорейской элиты, ее вовлечение в процессы «демократических преобразований», и именно на это и рассчитаны заявления, подобные тем, что сделал Мун Чжон Ин.
vs.shimoff@gmail.com
