Возвращаясь как-то из похода по осенней Уссурийской тайге с полным рюкзаком отборных кистей дикого винограда и лимонника, я наткнулся в одном из урочищ на тяжело раненного браконьерской пулей изюбря. Когда я приблизился к нему вплотную, он попытался встать, но захрипел, завалился на бок и умер.
Тяжело было присутствовать при кончине могучего таежного красавца, но моей вины в его смерти не было. Поэтому я без всяких угрызений совести решил разделать погибшего зверя и перенести его мясо домой.
Вытащил из кармана рюкзака большой кусок полиэтиленовой пленки, высыпал на нее свои ягоды и, обернув, положил под густой куст. Затем разделал изюбря, загрузил опустевший рюкзак мясом, и вскоре был уже дома со своей неожиданной добычей. За остальным мясом пошел в сопровождении жены и нашего верного Дика, а к этому времени уже и вечер наступил. Взяли с собой два рюкзака и лопату для захоронения останков зверя. Но когда пришли на место и загрузили рюкзаки мясом, я не позволил жене тащить тяжелый груз и решил вернуться за ним на следующее утро.
Домой возвращались по еле заметной тропе вдоль звенящего ключа, освещая путь фонариком. Дик весело носился по кустам за бурундучками, иногда даже взлаивая от восторга. Но вдруг он бросился мне под ноги и, весь, дрожа от ужаса, так прижался, что я не мог даже шагать вперед. Пришлось остановиться, и я присел на один из валунов.
Причина его внезапного страха мне была понятна. К нам подошел владыка уссурийских дебрей – тигр.
Он часто сопровождал меня в ночных походах как любознательный и гостеприимный хозяин этих мест, никогда не проявляя агрессивности. Поэтому и в тот раз я был абсолютно уверен, что он пришел не со злым умыслом. Как уверена была и моя жена, выросшая в тайге.
— Видишь, кого услышал наш песик? – спросил я ее. Ничуть не опасаясь напугать своими словами.
— Вижу прекрасно! Но не он нам сейчас страшен, а двуногие тигры. Может они ожидают возле нашего дома.
— Ну и пусть ожидают. Мы честно скажем, что я нашел этого зверя.
— А ты поверил бы такому объяснению, если бы сейчас охотинспектором работал?
— Не знаю. Может и поверил бы. Хотя и вряд ли.
— Ну вот то-то же! Будем надеяться, что этого не произойдет!
Грозный зверь сопровождал более двух километров и когда отстал, Дик услышал это сразу и бросился в кусты гонять малых зверюшек.
Придя на следующий день к трагическому месту, я не нашел рюкзака с мясом, хотя виноград и лимонник так и лежали нетронутые. Вся трава вокруг была сильно укатана как свидетельство того, что тигр разорвал рюкзак и съел его содержимое. Затем очень довольный и сытый, стал кататься по земле, подминая траву и мелкие кусты.
Но где же рюкзак? Даже разорванный? Я стал осматриваться по сторонам и, когда нечаянно взглянул на один из кедров, увидел свой изрядно похудевший и с разорванным боком рюкзак.
Полосатый шалун съел половину мяса и, когда стал швырять рюкзак, случайно подвесил его на один из кедровых сучков, метрах в пяти над землей. Но доставать его не стал, видимо, отложив это дело на потом.
И я не стал его разочаровывать. Забрав виноград и лимонник, отправился домой. А когда наведался на это место через несколько дней – пустой, разорванный рюкзак лежал под этим же кедром.
