Сериалы о нелегких, но героических буднях сотрудников полиции в Китае очень популярны — их смотрят, обсуждают и примеривают к своей местности: а есть ли у нас такие героические полицейские, беспощадные к врагам, внимательные к споткнувшимся и бережливые к честным труженикам? Ответ, как правило, один: конечно, герои среди нас! А если вы их не всегда видите или не знаете в лицо, так это только потому, что они а) разоблачают врагов, б) скромны и не стремятся быть звездами. Как водится, из всякого правила бывают исключения.
Я не о том, что честность и неподкупность полицейских многими честными тружениками ставится под сомнение, а о том, что кое–кого из них страна все же знает и в лицо, и по имени. Несколько лет назад по экранам Китая вихрем пронесся моментально ставший популярным сериал «Полицейские с железной кровью» и стране сразу стал известен герой, ставший прототипом главного телевизионного характера: Ван Лицзюнь, неподкупный борец с организованной преступностью из провинции Ляонин.Но все драмы, даже телевизионные, рано или поздно подходят к концу — в кино чаще счастливому, а вот в жизни бывает по–всякому. Сегодня Ван Лицзюнь снова в суде, только уже в качестве подсудимого — его обвиняют в нарушении служебного долга, использовании служебного положения в личных целях и взяточничестве. Те, кто верил в честных полицейских, разочарованы. Те, кто не верил в неподкупность властей, удовлетворены, но предсказуемо печальны — ведь даже пессимистам хочется иногда ошибиться.
В провинции Ляонин, где прославился Ван Лицзюнь, городом Далянь (который в Китае часто называют северным Гонконгом) руководил Бо Силай — обаятельный и для китайского политика на редкость улыбчивый товарищ. Потом он стал министром коммерции всего Китая, а после смерти своего папы, ближайшего соратника Мао Цзэдуна Бо Ибо, вновь вернулся на региональный уровень — правда, куда более крупный и заметный: стал партийным руководителем крупнейшего китайского мегаполиса Чунцин (почти 30 млн. жителей — есть где развернуться).
И, задумав зачистить город от свившего там гнездо преступного элемента (прежние руководители то ли не боролись, то ли безуспешно), призвал товарища по борьбе Ванa Лицзюня, который стал руководить всей чунцинской полицией. Но, как известно, чем больше город, тем больше в нем соблазнов. Оказалось, что у Вана Лицзюня кровь все–таки нежелезная, что он такой же человек, как и все — из плоти и крови, а значит, соблазнам тоже подвержен. Каждый день свежие цветы и надушенные полотенца — это так, для начала только. Говорят, Ван любил лично делать вскрытие казненных преступников — хотел, мол, «увидеть, какого цвета у них сердце — красное или черное». Дальше — больше: его родственники получали в подарок дома в Пекине, а из тюрем выходили заключенные. Те, за которых заступиться было некому, подвергались пыткам. Город роптал — на смену оргпреступности пришел «красный террор».
Заключительные серии этой полицейской саги освещаются центральными телеканалами и газетами всей страны. Наша газета тоже писала о скандале с политиком Бо Силаем и его женой Гу Кайлай, приговоренной к смертной казни с отсрочкой исполнения на два года (что фактически означает пожизненное заключение, а на деле — возможность выхода из тюрьмы по медицинским показаниям через 9 — 15 лет) за преднамеренное убийство британского бизнесмена Нила Хэйвуда.Ван Лицзюнь в этом деле сыграл решающую роль. Гу Кайлай именно ему призналась в том, что сотворила, но у него и с ней, и (что особенно важно) с ее мужем Бо Силаем отношения были близкие и доверительные. До какого–то момента. Поэтому Ван страшное признание на диктофон записал и вещественные доказательства сохранил, но хода делу не дал (теперь четверо полицейских, которые вели расследование, но по его приказу прекратили, осуждены), объявив, что Нил Хэйвуд умер от «злоупотребления алкоголем».
Но Гу Кайлай, судя по всему, о своем признании впоследствии пожалела, к Вану охладела и даже стала враждебной. Настолько, что в какой–то момент он решился рассказать об убийстве ее мужу Бо Силаю. За что получил от Бо увесистую оплеуху по лицу и снижение в должности — его назначили вице–мэром Чунцина. В феврале Ван Лицзюнь, опасаясь за собственную жизнь (по крайней мере, так он сам говорит), попытался сбежать, но путь выбрал как минимум экстравагантный (как и многое в его жизни) — попросил политическое убежище в генконсульстве США. В качестве оплаты рассказал все, что знал о смерти Нила Хэйвуда, но это ему не помогло — генконсульство пришлось покинуть и сдаться на милость китайскому правосудию. Которое уже оценило его добровольность, явку с повинной и активное сотрудничество — человек он, несомненно, информированный и, надо полагать, сдал всех. За что ему вышла поблажка при вынесении приговора — 15 лет. С возможностью досрочного освобождения.
В тот день, когда Вана взяли у американского генконсульства, вся чунцинская полиция гуляла на радостях — по крайней мере, так говорят местные жители. Но чунцинская драма еще не закончена, потому что сохраняется главная интрига: что будет с Бо Силаем?
