Первый главный врач «восьмерки» Ростислав Филонович нынче работает травматологом.Микрорайон Малиновка, только–только появившийся тогда на карте нашей столицы, в начале 1990–х — это, с одной стороны, выходцы из Брагина, Наровли, Чечерска. А с другой — район–новостройка с типичными проблемами. Новоселов — полон двор. Немалая часть — из группы риска: чернобыльские переселенцы, многодетные... Медицинской же инфраструктуры — кот наплакал. Представьте, на огромной юго–западной окраине Минска вплоть до 1996 года, когда на улице Есенина после личного вмешательства Президента наконец–то достроили четырехэтажную детскую поликлинику № 8, всю нагрузку на себя брало одно–единственное детское лечебное учреждение — поликлиника № 15. Обслуживались в ней 43 тысячи ребят. Хотя, уточняют медики, оптимальное количество — в три раза меньше.
— Разбросано учреждение было по трем филиалам. Причем один из них, тот, что располагался в районе нынешней станции метро «Малиновка», предназначался именно для обслуживания детей из чернобыльских районов, — вспоминает бывший главный врач 15–й детской поликлиники, а ныне районный педиатр Московского района Минска Людмила Баранчикова. — Считайте, целое педиатрическое отделение! Были ли мы готовы к определенным трудностям в работе с этими детьми? К трудностям педиатры готовы всегда. Другое дело, чего ждать, тогда не представляли...
Реабилитации — особое внимание.А ждала докторов в первую очередь кропотливая и рутинная бумажная работа. Все сведения о переселенных детках для государственного регистра (ныне электронного) в первое время заносились вручную. Обработать предстояло несколько тысяч отчетных карточек. Да еще дважды в год актуализировать информацию.
— Из поликлиники звонили нам домой — мол, настало время углубленного амбулаторного обследования, — вспоминает Николай, переселенец из Наровлянского района, семья которого в 1991 году получила квартиру на проспекте Газеты «Звязда». — Нужно было сдать массу анализов, побегать по кабинетам всевозможных специалистов, пройти УЗИ. Времени, в общем, все это отнимало уйму. Даже с уроков порой снимали. Сачковать, впрочем, не мог. Пусть я и считал себя здоровым, но заставляла мама — она работала в поликлинике, понимала, насколько это все важно.
Особый статус медучреждения даже помогал — именно на поликлиники, где обслуживались чернобыльские переселенцы, прежде всего обращали внимание иностранные спонсоры. Так что и оснащение обеспечивалось по высшему разряду.
Именно на «чернобыльские» поликлиники в первую очередь обращали внимание спонсоры: УЗИ-аппараты здесь появились раньше, чем у других.
— УЗИ–аппараты в начале 1990–х были лишь в считанных детских поликлиниках, — говорит первый главный врач «восьмерки» Ростислав Филонович. — Благодаря их наличию диагностику мы проводили на должном уровне: в первую очередь ультразвуковые исследования щитовидной железы и органов брюшной полости. Причем обследовали не только чернобыльских детей — всех. Общественные организации и фонды оказывали нам гуманитарную помощь медикаментами.
— Наши доктора имели возможность ездить на всевозможные научные конференции, в том числе за рубеж, — дополняет нынешний главный врач 8–й детской клинической поликлиники Тамара Гайдукевич. — Это позволило укрепить кадровый потенциал. За нашими детками тогда следили и главный педиатр Минздрава, и опытный профессор–эндокринолог.
У переселенцев из деревень едва ли не поголовно выявляли кариес.Око у работавших здесь докторов благодаря опыту и имевшейся аппаратуре действительно было зорким. Видели многое. Больше, чем их коллеги из других поликлиник. Впрочем, связывать даже эндокринные и онкологические проблемы непосредственно с аварией на ЧАЭС врачи «восьмерки» не спешат и ныне.
— На протяжении нескольких лет мы анализировали состояние здоровья отселенных и городских ребят — оно фактически ничем не отличалось, — рассказывает Тамара Гайдукевич. — Опасную зону многие переселенцы покинули достаточно быстро, долгие годы были под постоянным контролем, благодаря чему патологии удавалось выявлять на ранних стадиях. Плюс они активно оздоравливались. Реабилитация проводилась в том числе и на базе нашего дневного стационара.
Его тогдашнему оснащению, к слову, и сейчас могут позавидовать многие санатории. Электро–, магнито–, свето–, спелео–, фито–, кинезотерапия и другие мудреные виды лечения — отличное подспорье для укрепления иммунитета. Тем не менее первой группы здоровья практически ни у кого из детей–переселенцев не было. И связывают это специалисты в первую очередь с последствиями массового переезда из деревни в город и адаптацией. Нынешняя заведующая отделением медицинской реабилитации Людмила Борисенок — в 1990–е участковый педиатр на «чернобыльском» участке в микрорайоне Малиновка–4 — вспоминает: врачей к своим детям переселенцы вызывали буквально по каждому поводу. Настолько беспокоились за их здоровье. Да и достоверной информацией не владели. А еще потому, что привыкли к особому вниманию.
— Переселенцы на первых порах действительно болели чаще и подолгу. У многих проявилась аллергия. И логичных объяснений тому достаточно, — объясняет Людмила Александровна. — Раньше они жили на свежем воздухе, а переехали в загазованный многоэтажный мегаполис. Зелени на тот момент в микрорайоне было мало. Детские сады — переполнены. Что уж говорить, если поначалу в одной квартире жило сразу по нескольку семей?
— А еще в белорусской глубинке была слабо доступна стоматология, потому едва ли не поголовно у детей мы выявляли кариес, — приводит пример заведующая стоматологическим отделением Елена Лях. — Причем существовали две крайности: либо зубы были запущены до предела, либо — у тех, кто рос, образно говоря, на сале и молоке, — наоборот, абсолютно здоровые и белоснежные. Хватало и тех, у кого был неправильный прикус. Впрочем, в то время даже в Минске к ортодонту попасть было тяжело.
А сегодня подросшие пациенты врачей 8–й поликлиники приводят к ним на прием уже своих ребятишек...
