“Повар на войне — главная фигура”, — говаривал Михаил Кутузов. Вряд ли семнадцатилетняя Лида Денисова слышала об этом высказывании российского генерала, когда в конце 1943 года пришла в часть, освободившую ее родные Малуки, и стала работать на кухне.
Два года шагала она со своей полевой кухней по фронтовым дорогам Беларуси, Литвы, Восточной Пруссии, выполняя такую простую и в то же время героическую работу, — варила кашу и щи для бойцов.
В военных мемуарах много написано о летчиках, разведчиках, танкистах и пехотинцах. О работниках полевой кухни, без которых на войне не обойтись, прочитаешь нечасто. А ведь щи да каша для бойца — главный боеприпас, без них нет и победы.
— Знаете, как на кухне — встать надо раньше всех, все успеть. И дрова заготовить, и воды наносить, и приготовить, и все перемыть, — вспоминает Лидия Иосифовна. — В пять утра уже на кухне, к двенадцати ночи только и присядешь. Помню, прачки шутили надо мной: не успела ноги на кровать положить, и уже спишь, я падала от усталости. Когда часть передвигалась, времени было совсем мало, но самое трудное — доставлять обед на передовую. Командирам часто делали там блиндаж, и повар меня всегда посылал — никому другому флягу с водкой доверить не хотел.
Все было: бомбежки, обстрелы, минные поля... Но помнит рядовая Денисова и тот день, когда приехал генерал Усачев, увидел ее в большущей, не по размеру, шинели, с закатанными рукавами. “Что же вы ее, такую молоденькую, уродуете?” — и приказал пошить форму по фигуре. А через тридцать лет после победы генерал приезжал в Витебск и, конечно, не узнал в женщине, подарившей ему букет, молоденькую повариху...
— Готовили мы в основном каши, — говорит Лидия Иосифовна. — Перловую, ячневую, пшено, редко гречку. Зимой, бывало, мороженую картошку привозили. Бросали ее в холодную воду: оттает, кожуру снимаем — и в кипяток. Потолчем, добавим тушенки — вот это был настоящий праздник для всех.
Под Витебском 262-я стрелковая дивизия стояла девять месяцев. Рядовая Денисова ярко помнит бои за Кенигсберг, город переходил из рук в руки трижды, на улицах ступить негде было — столько погибших: и солдат, и мирных жителей.
— Страшно, больно все это, словами не передать, что мы чувствовали, — голос фронтовички дрожит. — Жили одним днем, ждали смерти. Что мы видели в молодости? Горе, слезы, страх. Не дай бог такое никому пережить. Не ценят сейчас люди то, что имеют.
Победу Лида Денисова встретила в Пилау, но война для нее не закончилась: дивизию отправили воевать с японцами. С военно-полевой кухней она побывала даже в Монголии и Пекине. И только в декабре 1945-го отправилась домой из Порт-Артура. На родину привезла два ордена и 12 медалей. Самые дорогие — Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медаль “За боевые заслуги”. Потом была целая жизнь. Но ярче всего Лидия Иосифовна помнит годы военного лихолетья...
Слушая безыскусный рассказ фронтовички о нечеловеческих испытаниях войны и трудностях послевоенной жизни, я вспомнила слова Василя Быкова о поколении восемнадцатилетних, которым выпала героическая доля победить фашизм: “Им хотелось только одного — дожить до конца войны. Только б дождаться победы, увидеть хотя бы один мирный день без огня и крови. Они согласны были бы на любую работу, на самое скромное место в жизни, им всюду был бы желанный покой после того ада, который они пережили на фронте”.
