Или штаб по поиску выхода неблагополучных предприятий из кризиса? Чем на самом деле является Хозяйственный суд столицы? Ответ на этот вопрос наш корреспондент искал, беседуя с председателем Хозяйственного суда г. Минска Игорем ЖДАНОВИЧЕМ.
— Игорь Николаевич, признаюсь, никак не ожидал несколько недель назад встретить вас на неблагополучном заводе, где вы во главе представительной комиссии непосредственно на месте разбирались, предоставлять или нет предприятию рассрочку в принудительном взыскании с него долгов. Подумалось: не судейское, а тем более не председательское дело столь дотошным образом заниматься экономикой предприятия, осуществлять, по сути, его инспектирование.Видимо, дела о банкротстве доминируют при рассмотрении исков возглавляемым вами судом?
— Почему же? Они составляют лишь небольшую часть (около 6 процентов) от всех рассмотренных дел. Доминируют споры о неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств — примерно 70 процентов. Они связаны в основном с тем, что сторона по сделке не рассчиталась или не полностью рассчиталась за полученный товар, выполненные работы или оказанные услуги. Вот нам и приходится разбираться, кто прав, а кто виноват.
— Количество подаваемых в суд исков из года в год возрастает. С чем это связано?
— Ежегодное увеличение потока дел во многом обусловлено тем, что ликвидировать предприятия, которые, по сути, прекратили свою деятельность, но имеют долги, может только Хозяйственный суд. Поэтому нередко фактически мы занимаемся «похоронами» давно умерших. Зачастую такое предприятие не имеет имущества — одни долги, разбежались кто куда его акционеры или учредители...
— Но кому-то, Игорь Николаевич, надо осуществлять и эту рутинную процедуру.
— Согласен. Тем более что каждая процедура должна иметь определенное рациональное зерно. Поэтому, если в ходе ее осуществления мы только вынесем решение о прекращении деятельности предприятия, то это, считаю, будет не совсем правильно. Такие решения можно было бы поручить принимать и местным органам власти на основе проверки налоговых органов. Задача же суда — изыскать экономические возможности для погашения неблагополучным предприятием долга.
— И как быть в таких случаях с субсидиарной ответственностью?
— Реальная субсидиарная ответственность у нас введена со дня вступления в силу закона об экономической несостоятельности (банкротстве), то есть с февраля 2001 года. По закону для приведения правовых рычагов в действие требовалось установить, что банкротство является преднамеренным, т.е. было вызвано умышленными действиями учредителей, собственника должника или его руководителей, либо должник несвоевременно подал заявление о своем банкротстве. Оба эти основания было установить достаточно сложно, поэтому учредители, иные названные лица фактически редко привлекались к субсидиарной ответственности, а у суда отсутствовали перспективы воздействовать на них. И только Указом Президента № 508, принятым в ноябре 2003 года, указанные основания существенно расширены. Государственные органы и иные кредиторы получили возможность требовать привлечения к ответственности как учредителей, так и других должностных лиц, которые довели предприятие до такого плачевного состояния. Субсидиарная ответственность в целом стала применяться более широко.
— То есть возглавляемый вами Хозяйственный суд г. Минска занимается в основном ликвидацией предприятий. А сколько дел по санации последних?
— Можете себе представить — ни одного!
— И в чем причина?
— Во-первых, в соответствии с названным указом государство взяло на себя обязательство по осуществлению досудебного оздоровления градообразующих и приравненных к ним социально значимых предприятий. Хоть банкротство и является чисто рыночным институтом, нужно подумать о людях, их последующем трудоустройстве, предприятии в целом как составной части нашей экономики. К тому же сегодня прежде чем начать процедуру санации, надо знать источники финансирования, при помощи которых предприятие выйдет из кризиса. Кредит неблагополучному предприятию никакой банк не даст, поскольку высок риск невозврата выделенных денежных средств. Плюс ко всему антикризисные управляющие, которые после соответствующего обучения занялись развязкой сложных проблем в белорусской столице, не имеют достаточного опыта по управлению производством. Это в основном переквалифицировавшиеся юристы и экономисты, которых, как показывает практика, хорошее образование выручает далеко не всегда. Им еще нарабатывать и нарабатывать необходимый опыт.
— Столичные правоохранительные, судебные и иные органы традиционно работают в очень напряженном режиме. Какова нагрузка на работников вашего суда?
— С 1999 года, когда начал функционировать Хозяйственный суд г. Минска, количество рассматриваемых им дел увеличилось более чем в четыре раза. При этом численность судей, других его работников оставалась неизменной. В результате научно обоснованные нормы трудозатрат у нас превышены в 2,5 раза. Надо сказать, что, несмотря на это, наши судьи принимают все усилия и выносят достаточно аргументированные и качественные решения. Обжалуется примерно десятая часть всех принятых решений и удовлетворяется лишь 1,4 процента. В то же время сверхнагрузки привели к тому, что мы не в полной мере обеспечиваем культуру правосудия, нередко допускаем упрощенные подходы. А упрощенчество, как показывает опыт, в правосудии ни к чему хорошему не приводит.
В настоящее время фактическая нагрузка на одного судью первой инстанции составляет 65 рассмотренных дел в месяц. Недавно глава государства принял долгожданное решение об увеличении численного состава хозяйственных судов страны. Нашему суду добавлены три штатных судейских единицы, мы сможем взять в штат дополнительно еще несколько других работников аппарата.
После такого кадрового пополнения, как мы подсчитали, нагрузка на судью сократится до 52—55 дел в месяц. Она по-прежнему будет высокой, но все же хоть какой-то просвет в нашей работе появился.
— Часто ли в суде обжалуются действия государственных органов? Какая доля таких заявлений удовлетворяется?
— Такого рода дел судом рассматривается немало. Около половины обращений субъектов хозяйствования мы удовлетворяем. Особенно часто в последнее время субъекты предпринимательской деятельности апеллировали на действия таможенных органов. Сказывался формальный субъективный подход таможни к субъектам хозяйствования. Плюс ко всему давали о себе знать пробелы в законодательстве. Должен отметить, что таможенные органы сделали правильные выводы из судебной практики.
— При рассмотрении конкретных исков судьи зачастую выходят на очень сложные, почти неподъемные проблемы. В этом сам воочию не раз убеждался, когда присутствовал на судебных заседаниях у вас, на Свердлова, 3. Какие проблемы, Игорь Николаевич, выкристаллизовывались и дали о себе знать в последнее время?
— Их немало. Назову лишь некоторые. Во-первых, необходимо четко разделить ответственность субъектов предпринимательской деятельности и ответственность физических лиц за аналогичные правонарушения, предусмотренные, с одной стороны, Указом № 40, с другой — ст.154-5 и другими статьями Кодекса об административных правонарушениях. Отсутствие четких критериев приводит к тому, что по административным материалам обращается взыскание на имущество юридических лиц, которые по законодательству не участвуют в процессе и не могут защитить свои права.
Во-вторых, необходимо обеспечить надлежащий механизм защиты права собственности недвижимости, составляющего основу экономики. В настоящее время совершенные сделки, в том числе по разгосударствлению и приватизации имущества, могут быть пересмотрены судом в течение 10 лет. Такой срок исковой давности установлен Гражданским кодексом. Это создает определенную неуверенность и нестабильность. Следует учитывать, что контроль за указанными процессами сейчас более жесткий, чем в 90-х годах минувшего века. Кроме того, за десять лет приобретенный объект может до неузнаваемости измениться: на месте руин вырастут новые здания, появятся новые мощности. В этой связи можно обратиться к опыту Российской Федерации, установившей срок исковой давности по таким делам три года. Мы должны создавать порядок, который был бы привлекателен для инвестора. Всех устроит стабильность, и на нее мы должны ориентироваться.
В-третьих, на государственном уровне в последнее время усилена ответственность за нарушения порядка использования бюджетных средств. Причем усилена очень серьезно. Если раньше субъект хозяйствования, получивший за счет средств бюджета предварительную оплату и не поставивший товар (не отгрузивший продукцию, не оказавший услуги, не выполнивший работы) в случае просрочки уплачивал пеню в размере одного процента от суммы оплаты, то с момента принятия Указа № 181 от 28 марта 2006 года размер пени возрос до 50 процентов от просроченной суммы в день. Предвижу, что некоторые (и в основном крупные) предприятия, выполняющие государственные заказы, из-за этого могут серьезно пострадать. Полагаю, что лучше такие нежелательные процессы упредить, чем потом мучительно искать выход из положения. Дела, подтверждающие актуальность данной проблемы, уже начали поступать в наш суд.
В последнее время обращают на себя внимание также дела с участием АСБ «Беларусбанк» и лизинговых компаний. Руководствуясь определенными соображениями, АСБ «Беларусбанк» стал сокращать количество лизинговых компаний, с которыми сотрудничает, используя любой повод для расторжения договоров. Фактически это ведет к банкротству последних. Возникает масса вопросов: можно ли и насколько необходимо предъявлять все требования одновременно к лизинговым компаниям, какие при этом наступят последствия, не приведет ли это к дефолту и кто понесет издержки?..
Словом, проблем, над разрешением которых предстоит еще работать, не счесть.
— Лишний раз убедился, что Хозяйственный суд г. Минска, вопреки вашему, Игорь Николаевич, утверждению, отнюдь не похоронная команда, а эффективно действующий штаб по выводу неблагополучных предприятий из кризиса.
— Хотелось бы в это верить. Но пусть вывод сделают сами читатели, а также непосредственные участники проходящих у нас судебных процессов.
