К чему может привести путешествие в родные места?

Покаяние на берегу Днепра

Из серии «Ожидание»


Любой из тех, чья работа связана с командировками, обычно радуется, когда узнает, что предстоит ехать в родные или хорошо знакомые места. Особенно если с такими местами связаны добрые воспоминания. Я частенько бывал на Брестчине, много времени провел на Витебщине, а вот на могилевские земли, откуда родом, дела и обстоятельства почему-то заносили в последнее время редко. Потому и обрадовался предстоящей поездке.

Коллаж Николая ГИРГЕЛЯ

Те, кто увлекается рыбалкой, любят вспоминать и рассказывать о первом своем крупном улове. Я не исключение. Именно на Днепре, неподалеку от деревеньки, куда мы с женой приехали к ее родителям, я поймал первую свою крупную рыбину. Это было то еще зрелище!..

В руках у меня был старенький спиннинг, найденный на чердаке. Я шел с ним по высокому берегу реки без всякой надежды на успех, когда блесна за что-то зацепилась. Стал отходить от берега и пытаться освободить леску. Давалось это с трудом, но наконец на траву выскочила огромная белая рыбина. Только позже узнал, что это был жерех. Местные называют ее белизной за  серебристый цвет. Надо сказать, что сам по себе жерех далеко не самая вкусная рыба. К тому же костистая. Но очень красивый хищник!

Вот и мне захотелось вернуться к тем дням молодости и попытаться повторить успех. Уладил все командировочные дела и поехал в ту самую деревеньку. Родителей жены уже нет в живых. Родная сестра ее приспособила отчий дом под дачу, но бывает там только летом. Сейчас же на дворе властвовала осень. Правда, на погоду грех было жаловаться.

Оставил машину у пустующего дома, а сам со спиннингом, который у меня всегда с собой, пошел к Днепру. Правильно сделал, что пошел пешком. В низких местах на лугу стояли нешуточные лужи. 

Отдыхая душой и телом, шел по высокому берегу красивой реки, и недалеко от того места, где когда-то выловил жереха, поймалась щука килограмма на три. И все. Больше ни одной поклевки. Уже собирался возвращаться в деревню, когда увидел, как у большой лужи остановился джип и из него вышел мужчина в плаще. Мне даже показалось, что в руках у него цветы. Странно!

Было заметно, что мужчина замешкался, увидев меня. Я решил не смущать его и отправился в сторону небольшого озерца на лугу. Сделал вид, что рыбачу, а сам продолжал украдкой глядеть, чем занимается незнакомец. 

Мужчина в плаще и очках — а теперь я мог рассмотреть и это — молча стоял на самом берегу реки и смотрел вдаль. Цветов в руках уже не было. Так он простоял минут двадцать и вскоре стал уходить в сторону машины. Я не мог упустить такую журналистскую удачу! Мы, репортеры, чуем ее за версту, а тут вот она — рядом. 

Я достал из садка пойманную щуку, взял ее за жабры и быстро пошел навстречу незнакомцу. Подойдя, выдохнул:

— Вот, возьмите, мне она не нужна…

Мужчина в очках недоуменно смотрел на меня и молчал. Затем произнес:

— Да и мне вроде как не нужна…

Я положил рыбину на траву. Представился и сказал:

— В годы войны здесь была переправа и шли жестокие бои. Наверное, вы пришли навестить кого-то из родственников, кто тогда здесь погиб?

— Нет, — произнес мужчина. — Мои все воевали на других фронтах, а здесь двадцать лет назад отличился — в кавычках — я сам.

Сергей Дмитриевич замолчал и предложил:

— Ноги промокли. Пойдемте в машину, я вас угощу хорошим кофе.

Постарался получше его рассмотреть. Среднего роста, кареглазый, с несколько крупным носом и вялым подбородком. Однако говорил четко, убедительно и тоном человека, привыкшего отдавать приказы. 

Когда подошли к джипу, я попросил нового знакомого открыть багажник и положил туда щуку. 

Начал накрапывать небольшой дождик, но мы не торопились укрыться в салоне и пили налитый из термоса действительно замечательный кофе.

Сергей Дмитриевич, бывший достаточно высокий чиновник министерства, месяц назад вышел на пенсию. В новой жизни, как он сказал, еще не нашел себя. Побыл две недели в санатории и продолжал лечиться.  Что-то здоровьице стало подводить. 

Сюда же приехал покаяться. Произнеся последние слова, он горько усмехнулся и замолчал. Я не выдержал:

— И что же страшного с вами здесь произошло?

— Ну, страшное или нет, — произнес мой новый знакомый, — я так и не решил для себя окончательно. Но раз вернулся сюда с цветами, выходит, все же оно произошло.

И я услышал удивительную историю. Оказывается, в этой же деревеньке жила двоюродная сестра Сергея Дмитриевича. К ней он и заглянул тем летом на недельку. Муж сестры работал бакенщиком на Днепре. Да, была тогда еще такая профессия. Река была судоходной, и по ней нередко плыли баржи, груженные щебнем или песком. Сама же река в этих местах сложная для передвижения судов, и по вечерам приходилось зажигать фонари на столбах. Сергей Дмитриевич упросил мужа сестры Ивана взять его вечером на реку с собой. Романтика! Почему же не взять гостя? 

Иван сбросил обороты старенького двигателя, и лодка подплыла к столбу у крутого берега. И в это время, с небольшими промежутками, раздались два выстрела. Один (похоже, прицельный) угодил прямо в двигатель. Иван подтащил лодку на небольшой песчаный выступ и выругался:

— Браконьеры чертовы — сети выставили и хотят, чтобы мы убирались. А фонарь кто зажигать будет?

Раздался отборный мат, и двое браконьеров спустились к лодке. Сергей Дмитриевич плохо помнит, как завязалась драка. Наверху за «боем» следил еще и третий браконьер. Сергей Дмитриевич оказался с одним из незваных гостей в воде. Он с детства занимался плаванием, и вода его не страшила. При слабом лунном свете не разглядел, кто точно поднял весло из лодки и попытался ударить его по голове. Однако удар пришелся по ключице его противника. Тот замешкался и стал отплывать по течению реки. У Сергея Дмитриевича в голове мелькнуло: погибнет. Надо бы помочь! Но разборки на берегу еще не закончились. Моему собеседнику показалось, что кто-то выплывает и зовет на помощь. А может, только показалось…

Ивану досталось больше, но два браконьера уже торопились скрыться с места драки. А третий, выходит, плыл по реке… А может, уже и не плыл. 

На следующий день в этом месте обнаружили сети, а километром вниз по течению и утонувшего браконьера. Сергею Дмитриевичу пришлось задержаться на несколько дней. Следователи все же установили его непричастность к смерти браконьера и отпустили. Правда, пришлось еще не раз приезжать в местное отделение милиции и давать показания.

Однако, как выяснилось, главное показание ему все эти годы пришлось давать самому себе. Много раз он прокручивал в голове те события, пытаясь определить: так мог он или не мог помочь тому бедолаге, которого уносило течением от места схватки? Раз не отпускало — значит, мог. Ну и кто он после этого? Убийцей тоже не назовешь. Но как жить с такой меткой на душе? Ведь у утонувшего браконьера, как к нему ни относись, остались жена и сын. 

Вот и выбрался Сергей Дмитриевич через столько лет сюда покаяться. Цветы привез. Все как положено. Может, поможет?

О самой этой истории собеседник сейчас, стоя у джипа неподалеку от берега Днепра, рассказывал спокойно. Настолько, что я даже усомнился в правдивости самой этой истории. Почему-то вспомнились слова одного из моих любимейших писателей Сомерсета Моэма: «Человеческая память на диво коротка, и я не верю, что человек вечно кается в совершенном преступлении, если точно знает, что никто и никогда не раскроет истину…»

Все так. Но, с другой стороны, от знакомых следователей, с которыми дружен, да и не только от них, слышал, что преступника всегда тянет вернуться к месту, где он сотворил злодеяние. Вот и мой новый знакомый, немолодой уже человек, судя по одежде и машине — вполне обеспеченный, приехал покаяться…

А может, это обычный человеческий страх быть наказанным Всевышним за грехи свои?

...В деревне я пересел в свою машину, но отъехал от пустующего дома не сразу. Когда-то здесь, когда мы приезжали с женой, во дворе суетились старики. Думал о том, как все же неумолимо земное время…

Дождь усилился. Хорошо, что исправно работают дворники. Доберемся.
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter