Когда мимо с сиреной проносится «скорая», поневоле сжимается сердце: кто-то ждет помощи врачей, с каким настроением бригада едет на выезд? Как-то задала эти вопросы знакомому доктору. «Подежурь сама, и все узнаешь», — пошутил он. «А почему бы и нет?» — подумала я и пришла на шестую подстанцию скорой помощи Минска.
Не успеваю — только что уехала БИТ (бригада интенсивной терапии). Медики БИТ выезжают на самые серьезные случаи: аварии, пожары, попытки самоубийств, к умирающим. Ничего, будет время осмотреться. На подстанции есть комнаты отдыха для врачей и водителей — здесь можно полежать в перерывах между выездами, посмотреть телевизор. Везде уютно, домашнюю обстановку создают повсюду расставленные комнатные цветы. Есть у врачей и кухонька со столом, холодильниками и микроволновыми печами. Прохожу по коридору и замечаю плакат с надписью: «Вызвал «скорую» без дела — убил человека». Да, с этим шутить не стоит: в Минске на девяти подстанциях работает 142 бригады — одна на двенадцать с половиной тысяч человек. Судите сами, мало это или много.
В дежурной раздается звонок: у пожилого человека аритмия, специальная кардиологическая бригада — на выезд. В ней работают три медика, в педиатрической и линейной — по два.
— Вы мне уже восстанавливали ритм, — рассказывает больной врачу Александру Плескову, — 11 дней сердце работало как часы, а вчера выпал снег, стал его убирать и, видимо, сбил.
— Давно себя плохо чувствуете?
— Уже четыре часа. Думал, пройдет.
— А раньше само проходило?
— Нет.
Александр Викторович неодобрительно качает головой: с вызовом «скорой» затягивать не стоит. У больного снимают кардиограмму — действительно, аритмия. Вводим лекарство и ждем. Если ритм полностью не восстановят, ехать или нет в больницу — дедушка будет решать сам. В любом случае в ближайшие несколько часов никаких препаратов ему давать нельзя — это может вызвать остановку сердца. «Если состояние не улучшится, через шесть часов вызывайте нас опять, повезем в больницу», — предупреждает врач. К счастью, ритм восстанавливают. «У вас счастливая бригада, доктор, — улыбается супруга больного, — сколько ни приезжали, всегда восстанавливали».
По дороге на «базу» интересуюсь, сколько у бригады за смену пациентов. «Бывает, на подстанцию не возвращаемся, подлечили одного — едем к следующему. А иногда успеваем даже телевизор посмотреть», — рассказывают медики.
Едва доехав до подстанции, получаем новое задание: женщина упала на улице, плохо себя чувствует, болит голова. Женщине за 60, ведет себя достаточно странно: едва увидев нас, начинает плакать и кричать. «Ну что вы плачете? Не хотите в больницу — не повезем туда, мы же приехали вам помочь», — успокаивают ее врачи. Кардиограмма у нее в норме, но давление повышенное, едва узнав об этом, она снова начинает биться в истерике, колотить руками по дивану.
— Прошу вас, не трите глаза, будет конъюнктивит, а вы же такая красивая женщина, — пытается утихомирить больную Александр Плесков.
— Правда, я красивая? — услышав комплимент, она моментально успокаивается.
— Конечно, и я, как истинный кавалер, не могу этого не отметить.
— А я думаю: почему за мной мужчины толпами ходят?
Вижу улыбки врачей и понимаю: женщина просто пьяная. Ей вводят успокоительное, и напоследок «истинный кавалер» и настоящий профессионал Александр Викторович просит даму не выходить сегодня на улицу, потому что он «будет волноваться».
Уже стоя в дверях, слышим: «Доктор, я вас люблю!»
Нашу бригаду возвращают, новых вызовов пока нет.
— Вот повозим корреспондента и научим уколы делать, — шутят врачи.
— Я уже умею, — хвастаюсь им. Журналисты не лыком шиты, все мы прошли курс медицинской подготовки, оказывать первую доврачебную помощь, делать уколы умеем. — Правда, тренировались мы на резиновых грушах.
— Значит, уже не промахнетесь, — настроение у медиков хорошее.
Расставаться со «счастливой» бригадой мне не хочется, но к выезду готовятся педиатры, я еду вместе с ними. Пятилетний мальчик съел прибалтийскую конфету. Такой сильной аллергии я еще не видела: лицо отекло, все тело покрылось красными пятнами. До злосчастной конфеты никаких аллергических реакций у мальчика не было вообще. И врачи, и я отметили правильное поведение мамы в данной ситуации. Едва заметив покраснения на коже сына, она отвела его в ближайшую поликлинику, по часам давала назначенные лекарства, а вместо любимых лакомств — тушеные капусту, кабачки и черный хлеб. Не помогло, на следующий день вызвала «скорую». Заключение врача — госпитализация, и без укола не обойтись. Услышав слово «укол», малыш прячется за диван и начинает отчаянно плакать. Все вместе пытаемся его успокоить, но едва к нему подходит мама, он моментально вырывается и с диким криком бежит по квартире. Ребенка силой уложили на диван, и в этот момент случилось чудо. Врач-педиатр выхватила папку с нарисованными кораблями, встала на колени перед мальчиком и громко закричала: «Смотри скорей — на русские корабли нападает неприятельский флот!» Ребенок затих. После укола опять начинает плакать, уже, скорее, от обиды на нас, четырех женщин. Вдруг замечает игрушку на полу, успокаивается, подходит к ней, ставит ее на место, возвращается на диван и снова начинает плакать. «Хороший мальчик», — смеемся мы. Малыша отвозим в детскую инфекционную клиническую больницу. «Пришлось отвезти в инфекционную, потому что плюс к аллергии у него была температура и болело горло», — объяснили мне.
Детских вызовов сегодня достаточно много. «Разболелись наши детки», — сетуют врачи.
Скоро я прощаюсь с педиатрами и присоединяюсь к линейной бригаде. Поступает звонок с жалобой на рвоту — незамедлительно выезжаем. «У нас, знаете, как бывает, — рассказывают по пути врачи, — жалуются на рвоту, мы приезжаем, а оказывается, что инфаркт». Как в воду глядели — случай оказался не из легких. Пожилая женщина укутана в несколько одеял, ее знобит. Около кровати хлопочет соседка, которая случайно зашла в квартиру и вызвала подруге «скорую».
— У нее муж недавно умер, а теперь вот сама слегла.
— Когда умер? — врача интересует все, что касается пациента, ведь даже мелочь может помочь в определении диагноза.
Пациентку начинает тошнить. Девушка-врач констатирует: «Желчь», — и берет в руки медицинскую карточку пациентки.
— Давно почувствовали себя плохо? — бабушка на вопросы врача отвечает с трудом.
— Она в четыре часа утра почувствовала себя плохо, — рассказывает соседка, — а «скорую» не вызывала, думала пройдет.
— Полгода назад вы перенесли операцию по кишечной непроходимости, болеете сахарным диабетом и надеялись, что пройдет само? В следующий раз сразу вызывайте «скорую»!
При осмотре доктор сложенными вместе пальцами кисти надавливает на переднюю брюшную стенку и резко отнимает руку. Когда доходит до области поджелудочной железы, бабушка стонет от боли. С уроков хирургии вспоминаю, что это называется симптомом Щеткина-Блюмберга, симптомом раздражения брюшины. Бабушку нужно срочно везти в 9-ю городскую клиническую больницу. Я сажусь рядом с водителем, он включает мигалки и сирену, мы выезжаем из двора. К моему удивлению… нам никто не уступает дорогу! Ау, мы же «скорая»! Мы же едем с мигалками и сиреной, уступите нам хоть кто! Меня никто не слышит. «Так всегда, — рассказывает водитель, — мы, кстати, едем сейчас на машине, которая уже попадала в аварию, до сих пор один бок помят».
Вечером прощаюсь с врачами и иду домой. От пережитого нервного напряжения валюсь с ног от усталости. Мне очень хотелось сказать врачам «скорой помощи», как я благодарна им за то, что они делают. Я этого не сказала, да и не было у них времени слушать — ждали больные.
