Занятия в тренажерном зале.Режим — штатный
Министерство труда и социальной защиты еще три недели назад выразило свою позицию к забастовкам, опубликовав на официальном сайте эмоциональное обращение к белорусам. Из него следует: если трудовые обязанности становятся инструментом политики, то это удар по самым уязвимым категориям населения. Отказ работать влечет за собой неуплату страховых взносов, из которых платят пенсии, а это более четверти населения страны. Ведомство призвало всех работников предприятий и организаций абстрагироваться от эмоций, и прежде чем предпринимать какие-то шаги, «заглянуть в глаза родителям». Кроме того, министерство заявило, что сами учреждения социального обслуживания работают в штатном режиме. «Р» уточнила: такое положение дел остается актуальным и сейчас.— Социальные услуги пожилым гражданам и инвалидам оказывает 146 территориальных центров социального обслуживания населения и 90 домов-интернатов, — проинформировали в министерстве. — Поддержкой на дому, которую предоставляют территориальные центры соцобслуживания населения, охвачено почти 93 тысячи человек, а в домах-интернатах проживает порядка 19 тысяч.
«Молюсь на эту службу»
Чтобы увидеть, как обстоят дела на местах, мы заглянули в самый большой по охвату обслуживаемого населения ТЦСОН страны — Фрунзенский, что в городе Минске.— Вообще-то мы вне политики, — подчеркнула директор центра Татьяна Куиш. — Социальные работники, как и медики, должны оказывать помощь людям независимо от политических взглядов, вероисповедания и так далее. За нашими плечами — плачущие люди, для которых мы, как правило, последняя и единственная инстанция. Непозволительная моральная роскошь — отказать в поддержке только потому, что хочешь кому-то продемонстрировать свое мнение или, как сейчас модно говорить, гражданскую позицию. Социальная служба, как и здравоохранение, должна быть постоянной величиной в любые, даже самые беспокойные времена.
Посмотреть на тех, кто первым окажется заложником циничной уличной политики, нам предложили в отделении дневного пребывания инвалидов № 2. Сюда, к дому под номером 9 на улице Сердича, привозят инвалидов I и II группы от 18 лет. И здесь они, как в детском саду, находятся с утра и до вечера. Большинство лишены дееспособности, то есть не отдают отчета в своих действиях.
8:00 — начало работы отделения. Правда, сотрудники приходят на полчаса раньше. Просят родственники: не успевают вовремя на работу. Вот и Нина Шидловская привезла на социальном такси своего 32-летнего сына Виталия. Интересуюсь у родительницы, что она будет делать, если вдруг отделение приостановит свою деятельность.
— Вы что! — пугается она. — Мы же пропадем! Я молюсь на эту службу. Отдала им сына на день — и душа спокойна. Ведь оставить его одного дома нельзя, а родственников у нас нет. Да и не справится посторонний…
— Большинство женщин, у которых сын или дочь тяжело больны, бросают мужья, — комментирует заведующий отделением Руслан Гутько. — В то время как обычные дети, вырастая, становятся опорой для родителей, взрослый инвалид навсегда остается большим ребенком, требующим неустанного внимания. Некоторые не способны передвигаться, самостоятельно поесть, умыться.
Заведующий отделением Руслан Гутько и его волшебная мандала. Она помогает расслабиться и снять агрессию.Глубокая степень аутизма, синдром Дауна, шизофрения, множественные психофизические нарушения — такие медицинские диагнозы у посетителей отделения. Егор лежит в мягком надувном кресле. Его папа давно ушел из семьи, мама работает уборщицей в двух организациях. Оставляя сына, родительница всегда передает упаковку памперсов. Егору 18, но он не способен сам сходить в туалет. Он не может ни стоять, ни сидеть.
Двое мужчин неопределенного возраста увлеченно собирают пазлы. Один из них хватает меня за руку и тянет к столу: «Посмотри!» Рядом еще двое под руководством специалиста плетут панно из цветных ниток. В противоположном углу худощавый паренек раскачивается на диване и ритмично стучит по нему кулачками, выкрикивая что-то нечленораздельное. Недалеко от него еще один посетитель отделения задумчиво рассматривает свои ладони. Увидев незнакомого человека, он быстро перебегает в другой угол комнаты.
— У него глубокая степень аутизма, — объясняет Руслан Гутько. — Боится всего нового, незнакомых людей. Зато у таких ребят очень хорошо получается рисовать, особенно мелкие повторяющиеся детали.
Руслан показывает глиняные горшки, расписанные тонкими завитками: действительно красиво!
Каждый день в отделении предлагают новое занятие.В коридоре женщина в цветастом платье заглядывает мне в лицо со словами: «В зал заходить нельзя!»
— Это Яночка, — комментирует заведующий. — Она запоминает последнюю фразу, которую слышит от нас, и затем ее долго повторяет. Сложность нашей работы в том, что все подопечные очень разные и их внимание сложно удержать, особенно всей группы. Человека с нормальным интеллектом и психикой просишь потерпеть, подождать. А человек с тяжелой инвалидностью, если устал или ему неинтересно, тут же бросает и начинает проявлять агрессию. Видите сломанную ручку дверей? Это подтверждение моим словам. Срывают держатели, повреждают мебель.
Для предупреждения неадекватных реакций ребят водят в спортивный зал, где есть боксерская груша (там можно поработать кулаками), а также в тренажерный. Второй вариант — прогулки на свежем воздухе: есть огороженный зеленый двор с качелями — ритмичные движения очень благотворно действуют на психику. А еще завотделением приглашает к себе в кабинет на беседу. Там во всю стену огромная мандала — магический рисунок. Подопечные мгновенно на него реагируют — начинают его рассматривать, отвлекаются и расслабляются. Для релакса есть сенсорная комната, где можно полежать в шариковом бассейне, посмотреть на искусственные звезды и послушать шум ветра и звуки морского прибоя.
— Чтобы ребята чувствовали себя нормально, нужно каждый день предлагать новое занятие: сегодня делаем открытки, завтра — мягкие игрушки с наполнителем, послезавтра — лепим и обжигаем изделия из глины, — рассказывает Руслан Гутько. — Обеспечить все это дома в семье просто нереально. Отсутствие профессионального ухода и развивающих занятий приводит к тому, что человек с инвалидностью просто деградирует.
Отделение дневного пребывания, увы, уже знает, что такое временная приостановка деятельности. Вынуждены были закрыться на месяц из-за пандемии коронавируса. Один из подопечных, у которого, кроме психического недуга, еще и сахарный диабет, заболел пневмонией. И всех отправили по домам. Из-за этого матери брали отпуска за свой счет. Семьи сразу ощутили и нехватку средств, и эмоциональное истощение.
Все услуги отделения бесплатны. Исключение — горячее питание, которое доставляет общественная организация «Остров надежды».
Наказать беспомощных?
Отделение дневного пребывания для инвалидов — одно из десяти направлений деятельности Фрунзенского ТЦСОН. Если приостановить всю работу центра — это все равно, что отключить от аппарата ИВЛ пациента в жизнеугрожающем состоянии. Одинокие старики, к которым соцработники ходят каждый день, останутся без лекарств и продуктов. Что тут скрывать, завтра их могут найти уже мертвыми. Незрячий, которому откажут в услуге сопровождения, не сможет попасть в поликлинику. Не придет сиделка к лежачему, а мама тройни останется без няни. Многодетные и малоимущие не смогут обратиться за адресной помощью, утративший кормильца — оформить пенсию, а похоронивший родственника — получить матпомощь на погребение.Забастовка социальных работников — это по большому счету наказание самых беспомощных. Понимают ли это те, кто рассылает призывы присоединиться к протестам? Вряд ли. А если понимают, то это еще страшнее…
kozlovskaya@sb.by
