«Антагонизм» — этим словом можно охарактеризовать наши запутанные отношения с лидером группы Pomidor/Off Александром Помидоровым, едва речь заходит о наших пристрастиях в сфере популярной музыки. Только я начинаю приводить аргументы в пользу творческой состоятельности какого–нибудь из наших артистов, как мой оппонент хватает за руку первого попавшегося на улице незнакомца и пристает к нему с вопросами, каких отечественных исполнителей тот может с ходу назвать. Глупость, конечно: я же не обзваниваю незнакомых людей, прося их привести на память наиболее дорогую им строчку из песни Александра Помидорова. Который, ссылаясь на собственные вкус и цвет, допустим, утверждает, что Metallica нынче не та, а последние композиции Валерия Меладзе попахивают самоповтором. С последним тезисом я, может, и согласился бы, но дух противоречия не позволяет мне занять место в строю рядом с антагонистом. И вот так метался я между истиной и напраслиной, искал пути к компромиссу (ведь одну работу делаем: я — «внутре шоу–бизнеса», он — снаружи), пока навязчивая реклама минского концерта Deep Purple не подсказала мне выход из тупика. Успокоиться надо, расслабиться, впустить в себя подлинное искусство, отдаться эмоциям и тряхнуть стариной. И если динозавры мирового хард–рока не принудят нас к миру, то рвать оставшиеся связи придется окончательно. Иначе кому–то из нас — непримиримых — придется вводить войска на территорию вероятного противника и в подтверждение своей безусловной правоты бомбардировать того рейтингами, хит–парадами, опубликованными интервью, количеством наград и копий проданных альбомов. «Но и с Deep Purple у меня не все так однозначно...» — вздохнул, подумав, Помидоров и начал свой рассказ...
Не идти
«Да, это легенды и мифы хард–рока и все такое. Им принадлежит один из главных гитарных риффов в истории рока с 1956 года и до сих пор. Это несколько архиуважаемых людей, которые каждый в своей области стали иконами и святыми при жизни. И, слава Богу, что они по–прежнему находятся в действии — вот, играют концерты. Еще я Гловера люблю — дядька что надо: и на сцене, и в жизни. Не человек с бас–гитарой, а сам — бас–гитара! Я бы пошел с тобой на концерт Deep Purple хотя бы потому, что время неумолимо, — и нужно пойти и увидеть этих людей, и услышать их. Живьем. А если ты мне предложишь пригласительный — так и в самом деле глупо отказываться! Опять же массу старых знакомцев встретить можно... Но... Сомнения меня терзают... Даже не потому, что нет в группе Блэкмора. А потому, что я был на первом концерте Deep Purple в Беларуси лет 15 тому назад и только один альбом группы мне был интересен — что в детстве, что сейчас. И мне достаточно его подарочного юбилейного переиздания. Потому, что уже без Лорда все это имеет мало смысла. Эйри, естественно, мастер и легенда, но он не Джон Лорд. К тому же Дон Эйри у нас пару раз выступал с другими артистами. Вдобавок звук будет травмоопасен для органов слуха: так уж построен Дворец спорта! А за неполный и неродной состав «пурпурных», плохой звук и среднее шоу с меня хотят слупить самое меньшее 50 американских долларов. Если захочу, я этот самый Deep Purple залью себе в телефон, воткну в уши и найду полтиннику применение получше. Да простит меня и мою прагматичность Стив Морс, большой любитель тракторов «Беларус»!»
Идти
За что я обожаю поклонников доисторической «тяжелой» музыки — за их знания. Поинтересуешься у такого фаната Гиллана: а в каком году Ковердэйл сказал «а», так тебя и про «б» просветят, и в «в» погрузят, и «г» глаза откроют. Вам что–нибудь говорят приведенные выше имена и фамилии? Да?!. И мне. Тогда присоединяйтесь к нам с Помидоровым.
Deep Purple — не кумиры моего детства. В юношестве не гонялся за магнитофонными записями ансамбля, с тревогой не искал новых трещин на виниловых пластинках англичан, так как альбомы рокеров не коллекционировал. И плакатами волосатых парней стены моей комнаты не были увешаны, и вырезки из газет и журналов утюгом я не разглаживал. Умом догадывался, что композиции коллектив играет не просто куплетно–припевные и с гармониями в них все сложнее. Как вокалист Гиллан, наверное, был посильнее Криса Нормана из Smokie. К клавишным в рок–музыке я, как правило, относился с подозрением, видимо, помня безуспешные попытки родителей научить меня играть на пианино, и лордовские соло для меня были пустым звуком. Чем не раздражала группа — гениальной песней Smoke on the Water и гитаристом Блэкмором. Гитаристов я люблю, благо сам знаю в этом деле толк — слышали б вы моего «Кузнечика» — и Ричи как инструменталист — шаман, ураган и штиль одновременно. Но — не моя команда. «Не судьба нам встретиться», — собрался было я написать...
***
Единственный довод, который мне близок в рассуждениях Александра, — не опоздать бы прикоснуться к динозаврам. А Deep Purple — классика вообще музыки второй половины XX века. Увы, не прикоснуться уже к Леннону и Харрисону, Меркьюри и Кобейну, Джоплин и Маришке Вереш из Shoking Blue, а могли бы, судя по тому, с какой частотой к нам привозят махровых рок–н–ролльщиков и бывших поп–звезд. «Паплы» — тоже «сбитые летчики», планирующие в поиске своего последнего аэродрома. И присутствовать при их приземлении — означает стать причастным к некоей когорте избранных меломанов. Не зевак, а тех, кто отдает дань таланту и мастерству легендарных рок–музыкантов. Хочется пожелать им мягкой посадки, а удачного взлета и долгого и счастливого полета — минчанам из группы Yellow Brick Road, которые будут разогревать Deep Purple завтра.
А идти на «глубоко фиолетовых» или не идти — каждый решает сам...
