Почти каждый вечер она стоит возле двери магазина, рядом с домом, в котором я живу. Худенькая, согбенная. Неопределенного возраста. Зимой и летом одним цветом: в поношенной темной куртке и валенках с галошами. Из–под глубоко надвинутого на лоб капюшона просительно–жалко глядят выцветшие глаза. В протянутую руку люди кладут деньги. Она благодарит еле заметным кивком головы. И снова застывает в изломанной просящей позе.
Я подавал ей много лет. Пока однажды не обмолвился о женщине в валенках соседке по лестничной площадке. С жалостью и состраданием. Та едва не подняла меня на смех: «Да она побогаче многих богатых будет!..» И рассказала, что «убогая» уже построила сыну квартиру, купила машину...
Во всех религиях мира подаяние считается актом искреннего милосердия. Его по возможности должен совершать каждый в отношении тех, кто самостоятельно не может заработать на кусок хлеба. Так заведено испокон веку. И испокон веку, пользуясь людским прекраснодушием, за убогих, а потому бескопеечных, выдают себя так называемые мнимые нищие.
В отношении тех, кто по объективным причинам не может себя материально обеспечить, у нас выстраивается четко структурированная линия помощи. Возможно, эта помощь пока еще не всегда своевременна и достаточна. Тем не менее... Пенсии, пособия, единовременные выплаты, льготы... Набирают силу всевозможные благотворительные фонды. Но мнимый нищий никогда не пойдет в райсобес или в фонд. Ибо там ему, скорее всего, дадут от ворот поворот. Присмотритесь: кто взывает о монетарном вспомоществовании возле церквей, костелов и супермаркетов? Кто спозаранку спешит к пригородным электричкам или на рынок с картонкой, украшенной слезовышибательной надписью типа «Умирает бальной рэбенок. Памагите кто чем может. Очень нада»? В сверхподавляющем большинстве это либо законченные алкаши, сшибающие деньгу на бутылку. Либо... 20 лет назад я впервые посмотрел картину Георгия Шенгелия «Менялы». И был уверен, что история мнимого нищего, которого в фильме сыграл Юрий Горин, не что иное, как художественная гипербола. Напомню. 1961 год. Герой Горина, прикидываясь слепым, просит на паперти милостыню. На подаяния он построил дом, купил автомобиль (немыслимо дорогая и почти недоступная роскошь для простого советского человека того времени), шикарно содержит семью. Мало того — накопил загашник 23.000 рублей (тогда — почти 2–летний заработок ведущего инженера).
По прошествии времени убежден: гипербола в данном случае лишь то, что свои сбережения ложный слепой хранит в медной мелочи (если бы это было действительно так, они бы весили 2,3 тонны). Все остальное вполне реально. Недавно опубликованы данные из Великобритании. Там тоже есть мнимые нищие. Так вот, каждый из таких «обездоленных» джентльменов имеет среднесуточный гешефт 200 фунтов стерлингов. То есть около 73.000 фунтов в год. Эта сумма превышает заработки иных высокооплачиваемых специалистов Соединенного Королевства — офисных работников, полицейских и бухгалтеров. На постсоветском пространстве подобные исследования не проводились. Однако, судя по информации, которую я получил от соседки по лестничной площадке, английским собратьям кота Базилио и лисы Алисы далеко до нашенских аналогов. За последние 5 — 7 лет «нищенка», дежурящая по вечерам возле магазина, подарила дочери трехкомнатную квартиру в центре Минска, сыну — загородный дом и «Мерседес».
Во многих странах с мнимыми нищими не на шутку боролись. В Средние века в Испании даже действовал закон, по которому право быть нищим давалось только тому, кто действительно не мог работать. Такому человеку священник выдавал специальную лицензию. Если у просящего подаяние таковой не оказывалось, следовало строгое наказание. В Советском Союзе попрошайка мог загреметь под крутые фанфары. Например, по статьям Уголовного кодекса, предусматривавшим сроки за тунеядство или нетрудовые доходы. После крушения СССР эти статьи отменили. Может быть, зря? Однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. Зато я точно знаю, что встать с протянутой рукой уважающий себя человек не может. Знаю, что в жизни бывает всякое и на каком–то ее изломе каждый из нас может быть очень бедным. Но все равно должен оставаться очень гордым, с чувством собственного достоинства. Знаю, что для наших людей в принципе просить милостыню позорно. А жить за чужой счет — преступно.
...Женщине в темной хламиде у дверей магазина я давно не подаю. Не потому что денег жалко. Неприятно как–то, что тебя считают простаком...
