Минск — Поставы, Пинск — Давид–Городок, Витебск — Полоцк. Сейчас из пункта А в пункт Б вас доставят автобусы и маршрутки. А еще тридцать лет назад скоростной альтернативой мягким «Икарусам» и ЛАЗам служили «кукурузники» Ан–2. Но из динамиков районных аэровокзалов уже давно не звучит привычное: «Пассажиры, ожидающие рейс на Минск, просьба пройти на посадку» — на месте многих аэродромов возвели жилые микрорайоны. Впрочем, некоторые из площадок, где в советские годы садились самолеты, обрели вторую жизнь. Где–то заправляют военные, где–то пограничники, где–то спасатели. А «маршрутные такси» Ан–2 теперь все больше используют в сельском хозяйстве. Корреспонденты «СБ» решили узнать судьбу бывших гражданских аэродромов и отправились по авиамаршруту 80–х годов: Поставы — Нарочь — Молодечно — Минск.
Поставы
Если вы захотите написать письмо 75–летней Ирине Ивановне Фоминой, на конверте в разделе «куда» укажите просто: «Аэропорт г. Поставы». Именно такую прописку я обнаружил в ее паспорте. В 80–е годы сначала муж Валерий Фомин, а затем и она сама здесь были начальниками. С тех пор прошло более двадцати лет. На бывшем гражданском аэродроме в Озерках (так называется этот населенный пункт) уже давно поселился пограничный авиаотряд. По взлетно–посадочной полосе сейчас разгоняются не пассажирские Ан–2, а «старожилы» Ми–8 и новенькие миниатюрные французские вертолеты «Еврокоптеры». Но небольшой уютный домик бабушки Фоминой, который по совместительству был аэровокзалом, сносить никто не собирается.
— Мы с мужем приехали сюда в 1980–м, — гостеприимная хозяйка наливает в чашки чай. — До этого в Лепеле жили, супруг мой и там начальником местного аэропорта работал. Должность серьезная: были и диспетчером, и кассиром, и даже уборщиком в одном лице. По рации связывались с пилотом, продавали пассажирам билеты... Шесть рублей всего! Встречали самолеты. За день обычно принимали три рейса. Это Ан–2 крутился по маршруту Витебск — Поставы — Даугавпилс — Поставы — Минск — Поставы — Витебск.
Прошу провести экскурсию. Ирина Ивановна ищет в серванте ключи и отворяет дверь в небольшую почти пустую комнатушку.
— Вот наш «кабинет», — улыбается она. — Тут возле входа стояло несколько стульев. Это — зал ожидания. А в том углу было мое рабочее место. Позже его отгородили от пассажиров. Там находились оборудование для связи с пилотами, касса и сейф.
Ирина Ивановна берет палочку, выходит из дома и неспешным шагом направляется к взлетно–посадочной полосе. Ее длина — всего чуть более 500 метров. «Боинг» здесь, конечно, не посадишь, да и «тушку» тоже. Зато «кукурузникам» — раздолье.
— В середине 80–х аэропорт перестал быть гражданским, строительство здесь развернули военные, — вспоминает бабушка Фомина. — На место грунтовой «взлетки» положили бетонные плиты, вышку построили, забором огородили, шлагбаум поставили. Вертолеты гудели постоянно. А в начале 90–х встречала новых хозяев: сюда переехали пограничники.
Попросил было бывшую начальницу вспомнить истории, связанные с поставским аэропортом. Та на секунду задумалась и лишь развела руками: работа, мол, как работа. Зато любопытные факты прочитал на одном из авиационных интернет–форумов. Уж не знаю, правда это или легенда, но аэродром в Озерках помнит как минимум два авиационных инцидента. Говорят, однажды при посадке пилоты... промахнулись и сели прямо в чистом поле. Другой раз авария произошла на взлете. У самолета надломилась стойка шасси.
Нарочь
Летим дальше. Мы — в курортном поселке Нарочь. Здесь на месте бывшей взлетно–посадочной полосы в середине восьмидесятых вырос пятиэтажный микрорайон. Название у него говорящее — Аэропорт.
О воздушном прошлом, впрочем, здесь напоминает не только это. На небольшом пятачке возле леса я заметил... вертолет. На дворе была середина сентября. Жаркий сезон только–только закончился, а на Нарочь по инерции еще ехали отдыхающие. На двери небольшой будки вывеска: «Обзорные полеты над озером Нарочь» — и номер мобильного телефона.
— Клиентов не так уж и много, — вздыхает экипаж небольшого Ка–26. — Хорошо, если раз в день поднимемся в воздух, а иногда на земле приходится и неделю сидеть. Вроде и звонят, интересуются, но цены отпугивают. Десять минут полета на вертолете над Нарочью обойдутся в 450.000 рублей. Одному платить слишком накладно, а компанию из шести человек соберешь далеко не всегда.
Чуть поодаль — через дорогу — кирпичное здание. Это бывший аэровокзал. Теперь по адресу Октябрьская, 12 сидят коммунальники — представители службы водопроводно–канализационного хозяйства. Расписание рейсов в небольшой комнатушке сменили стенды с тарифами на установку счетчиков. Однако, как мы ни стучались, двери никто не открыл. То ли обед, то ли выходной...
Молодечно
До Минска уже менее сотни километров. Подлетаем к Молодечно. Однако посадку нам, увы, не разрешают. Старенький гражданский аэродром уже давно поглотил город. Что ж, уходим на запасной — в пригородном агрогородке Хожово. Только и его давно перепрофилировали. Старожилы вспоминают: почти сразу после того, как военный истребитель при приземлении повредил взлетно–посадочную полосу.
Что уж говорить, чистое поле чистым полем, но этот аэродром можно смело назвать многофункциональным. Его делят сразу три организации. «Хожово» — это один из «хабов» (базовых аэропортов) подразделения авиации МЧС «Беллесавиа», которая занимается воздушным мониторингом пожарной обстановки в наших лесах. Летом здесь ежедневно поднимались в воздух вертолет Ми–2 или самолет Ил–103, вели наблюдение за лесными пожарами в некоторых районах Минской и Гродненской областей. Сейчас техники нет — она зимует в ангарах.
Хотя... На поле замечаю «кукурузник» Ан–2. А он–то для чего?
— Используется для сельхозработ, поля опыляет, — отвечает мне председатель Хожовского сельисполкома Сергей Шупляк.
Чуть в стороне заметное оживление. На небольшом участке поля расположился целый воздушный парк! Только состоит он не из самолетов, а из планеров. Вечерело. Взрослые дядьки в засаленных куртках и шлемах бережно готовили к ночлегу свои легкие безмоторные летательные аппараты. А еще пару часов назад здесь было самое настоящее «шоу». В воздух на высоту 800 метров взмыли сразу несколько планеров. Сергей Шупляк вспоминает: как–то и его ребята посадили в кабину и начали крутить «бочку», «петлю Нестерова» и другие фигуры высшего пилотажа. Думали, не выдержит. Ан нет...
Подхожу к одному из планеристов. Юрий Анатольевич Камнев, пилот Национальной авиакомпании «Белавиа», представляется он. Планеризм для него хобби. В будни возит пассажиров на «Боингах» в Рим, Париж и Москву, а в выходные приезжает сюда — пилотировать свой чешский планер «Бланик».
— Здесь обычно собирается около 20 человек, — рассказывает он. — Только к полетам допущено всего несколько планеров. Остальным нужно «пройти техосмотр» и получить допуск к полетам. Это не так–то и просто.
***
Мы уже в Минске. Конечная точка — аэропорт «Минск–1» почти в самом центре города. Пока он еще принимает несколько регулярных рейсов: из Москвы, Гомеля, Калининграда. Но скоро с авиационной карты страны исчезнет и он. Повторит судьбу многих своих предшественников. Там, где раньше взлетали и садились Аны, Яки, Илы и «тушки», будут жить и работать люди. Город наступает...
Компетентно
Валерий Болботунов, начальник отдела аэропортов, наземных средств и аэронавигации департамента по авиации Министерства транспорта и коммуникаций:
— По концепции, существовавшей в гражданской авиации в 60 — 70–е годы, каждый областной город был связан едва ли не с каждым районным центром воздушным сообщением. Что представляли собой аэропорты? Грунтовое летное поле, небольшой аэровокзал, как правило, деревянный, минимум метеорологического оборудования и средств связи. Из–за крайне низкой рентабельности в 80–х аэродромы начали постепенно закрываться. Возобновлять воздушное движение из–за высокой стоимости топлива, развитой и качественной дорожной и железнодорожной сети нет никакой необходимости. Единственный регулярный внутренний рейс сейчас летает между Гомелем и Минском. Дальше — на Калининград. Он достаточно окупаем как раз за счет российского «плеча». Не нужно открывать транзитную шенгенскую визу. Пытались возобновить рейс Минск — Витебск на Ан–24, но популярностью он не пользовался.
