Дело не столько в цифрах, сколько в подспудно возводимой идеологической «надстройке». Во всех тех разговорах про национальное своеобразие, возвращение к истокам, про историю и культуру, жанровое «первопроходство» и заявку на «новый тип положительного героя», которые велись еще на стадии съемок. Позволим себе напомнить: «17 мгновений весны», «Место встречи изменить нельзя», «Ирония судьбы, или с легким паром»… Кто возьмется оспаривать факт мощнейшего воздействия этих фильмов на зрителей? Или «Чапаев», «Кубанские казаки», «Берегись автомобиля», «Москва слезам не верит» – каждая из этих картин в свое время совершенно особым образом отозвалась в сердцах зрителей и внесла, как бы громко это ни звучало, коррекцию в химический состав крови населяющего ее народа. Но все дело в том, что раньше подобные результаты никто и не думал программировать…
Обвал не планировался
Поскольку с некоторых пор кино является для нас собственно искусством лишь наполовину, повсеместно утвердившись в качестве бизнеса, то для начала взглянем на предмет под «экономическим» углом зрения. С одной стороны, все сложилось успешно. Лента собрала в прокате свыше 20 миллионов долларов, заняв почетное четвертое место, впереди лишь «Дневной дозор», «9 рота» и «Пираты Карибского моря-2». Но с другой стороны, на фоне беспрецедентных 600 с гаком копий, «золотоносной» новогодней декады безделья, которая и вывела год назад на первое место по кассовым сборам второй из «Дозоров», путем нехитрых подсчетов обнаруживаем: «Волкодав» «не добрал», как минимум, вдвое.
О чем это говорит? С большой долей вероятности, о том, что против амбициозного выходца «из рода Серых Псов» заработало так называемое «сарафанное радио», которое в наших пенатах ещё вполне конкурентоспособнее могущественной рекламной индустрии.
У каждого барона своя фантазия
Попробуйте, интереса ради, назвать поклонниками фантастики кого-либо из тех добрых молодцев, что, именуя себя загадочными «орками» либо «гоблинами», регулярно рубятся в столичном Нескучном саду на деревянных мечах и палицах. Рискуете в момент получить этой самой палицей промеж глаз!
Фэнтези (термин, произведенный от английского fantasy, то есть всего-навсего «фантазия») – это своеобычный и специфический дичок на древе литературы и искусства ХХ столетия. Более того, культурный и даже социальный феномен, поскольку истинные поклонники жанра, вроде вышеупомянутого отряда «толкиенутых», давно не ограничиваются ролью читателей, они стремятся активно строить свою жизнь по фэнтезийным канонам. Изобретают всевозможные ролевые игры, помещают себя в иное измерение, где им куда комфортнее и веселее, нежели в реальной жизни. Что ж, каждый сходит с ума по-своему, или, как говорят французы, у каждого барона своя фантазия!..
Со строго формальной точки зрения, перед нами причудливый симбиоз древнего, как мир, эпоса, старой доброй волшебной сказки, популяризаторских трудов по древнейшей истории, мифологического архетипа и отголосков мальчишеского сознания, прочно укорененного во многих взрослых людях. Один из ведущих представителей этого направления поляк Анджей Сапковский справедливо называет фэнтези «бегством в страну мечты», в которой всегда побеждают любовь и добро, где всегда считаются с честью и законопорядком, жестокость и болезненная жажда власти караются, а магия «не служит, как техника, любому недостойному».
И нет ничего удивительного, что этот уход от суровой действительности в вымышленный мир возник и оформился, по сути, в начале прошлого века. Именно на фоне осмысления глобальных потрясений, выпавших на долю человечества, в предчувствии катастроф, еще более трагических, появились первые ростки гуманистической фантастики, «опрокинутой в прошлое».
В 1930 году двадцатилетний юноша Роберт Говард (в скором времени покончивший с собой) придумывает величественного Конана-Варвара – фигуру для фэнтези узловую, прямого предшественника целого сонма могучих и всепобеждающих героев, в ряду которых и наш друг Волкодав. А спустя семь лет скромный английский профессор Дж. Р. Р. Толкиен детской книжкой про Хоббита закладывает первый камень в основание своего Средиземья. Будучи описанной в трехтомной хронике-энциклопедии «Властелин колец» – подлинной библии всякого фэнтезийщика, после Второй мировой войны эта «история» прогремит на весь мир. Вызовет литературный взрыв, породит громадное количество как подражаний и двойников, так и вполне самостоятельных архаичных миров.
Поднятая целина
Появившийся в 1995-м «Волкодав» Марии Семёновой был практически первым «славянским» побегом на мощном древе фэнтези, и, как выяснилось сразу, весьма жизнеспособным. Это был очень верный ход – пересадить клон Конана на древние необъятные просторы Среднерусской равнины. Еще в подростковом возрасте будущая писательница всерьёз увлеклась этнографией северных европейских народов и, по её словам, тогда же прочла про викингов и славян всё, что было возможно найти, – как художественного и научно-популярного, так и чисто научного. Сочинительские навыки оттачивались тоже с младых ногтей – к началу 90-х Семёнову начинают понемножку печатать. Параллельно она трудится в издательстве в качестве литературного переводчика, специализируясь на переводах зарубежной литературы фэнтези.
Но если, придумывая самого Волкодава, Семёнова не тратит времени на изобретение пороха и более-менее следует канонам «героического» фэнтези, то в деле сотворения «среды обитания» в старославянском колорите на руках у неё практически «карт бланш». Тряхнув хорошо забытой стариной, Мария Семёнова сумела создать вполне убедительный мир, как и положено, экзотический, но экзотика его нам комфортна – на генетическом, надо полагать, уровне. Эта-то смутная радость узнавания заново собственных корней и есть, пожалуй, главный козырь Семёновой.
Следует оговориться сразу, что самобытность самобытностью, но бремя культурного багажа писательницы не позволяет ей обойтись вовсе без заимствований и вполне прозрачных аллюзий. Взять хоть главного героя. Оставляя Волкодава в живых после истребления рода Серых Псов, Семёнова внятно намекает на «Последнего из могикан», а, отправляя героя на рудники в горах, откуда узникам возврата нет, но Волкодав всё-таки освободится, она заставляет нас вспомнить «Графа Монте-Кристо».
Конструируя сюжетную линию, писательница не отказала себе в изысках: то, что у менее расточительного автора стало бы кульминацией, у Семёновой – всего лишь завязка. Всё, что происходит с героем после этого, – своего рода «одиссея», а малолетка Оленюшка, подарившая Волкодаву заветную «обручальную» бусину, – читай, Пенелопа. И что уж говорить о Толкиене – его влияния не удалось избегнуть, пожалуй, никому из пишущих в жанре фэнтези.
«Волкодав» имел вполне ожидаемый успех, появление последующих трёх книг о Волкодаве было столь же закономерно. Возвращение читателя «к корням» прошло настолько гладко, что впереди замаячили и иные перспективы.
Месть жанра
После того как уже в новом тысячелетии Голливуд и даровитый новозеландец Питер Джексон своей грандиозной экранизацией «Властелина колец» навели на планете изрядного шороху, стало казаться, что путь этот, в буквальном смысле, золотая жила. И продвижение на экраны персонажей главного российского «фэнтезиста» стало важной задачей текущего момента.
«Централ Партнершип» повела дело с размахом, загодя обратившись к ура-патриотическим чувствам. Однако вместо триумфа, на который так рассчитывали создатели, «наш ответ» «Властелину колец» обернулся довольно тихим пшиком, причем, что называется, по всем позициям. Причин тотальной неудачи, думается, несколько. Режиссёром картины стал Николай Лебедев, не без успеха выступивший в качестве первооткрывателя отечественного триллера («Змеиный источник») и реаниматора полузабытого рода военно-патриотического кино («Звезда»). Принимаясь за «Волкодава», лауреат Государственной премии не скрывал, что жанра фэнтези никогда не любил. Похоже, жанр просто ответил ему тем же. Питер Джексон, по его собственному признанию, мечтал экранизировать трилогию Дж. Р. Р. Толкиена с детства.
Сценарий к фильму Николай Лебедев писал сам. По словам Марии Семёновой, первый вариант, который ей показали, ее «всерьез задел», но сторонам удалось договориться об обоюдных уступках. Но, сшивая заново сильно перекроенные лоскуты истории о древнеславянском «неуловимом мстителе», Лебедеву не удалось сделать это в достаточной степени ловко: паззл не сошёлся. Разительные перемены произошли в трактовке образа главного героя. Если у Марии Семёновой Волкодав – натура довольно цельная, абсолютно альтруистичная, то «новый тип национального положительного героя» отнюдь не стесняется использовать людей в корыстных целях.
Сбившись с глузду
Можно, конечно, вслед за А. Сапковским говорить об изначальной, генетически обусловленной ущербности славянской фэнтези, по сравнению с англосаксонским образцом. «У них там кельтская мифология, идеальный исходный материал, – рассуждает исследователь. – В наших же восточноевропейских пенатах – все больше «инфантильная, примитивно сконструированная сказка». И оттого как-то все здесь «сделалось… красно и квасно, молодцевато и холодцевато, холстинно и посконно». Автор пишет о последних польских литературных упражнениях в жанре фэнтези, но, право, словно бы и лебедевского «Волкодава» рецензирует.
А все оттого, что мы в очередной раз демонстрируем устойчивое желание взмахом бутафорского меча разрубить разом все проблемы и охватить все потенциальные «целевые аудитории». И детскую сказку сваять, в традициях Птушко и Роу, и заносчивому Голливуду нос утереть, и законы жанра соблюсти, не забыв о традиционном для отечественного искусства драматическом психологизме. Отец кнесинки в романе и фильме наделен характерным именем – Глузд (со старославянского – ум). В своем стремлении добиться всего и сразу экранизаторы «Волкодава» и сами оказались «сбившимися с глузду», и нас всех на то обрекли, погрузив в мировоззренческий и эстетический сумбур. Впрочем, соотечественники – даром что потомки рода Серых Псов – кое в чем разбираться уже научились. Их теперь на мякине не проведешь. И потому готовящийся 12-серийный телепроект «Молодой Волкодав», безусловно, увидит свет – куда тут деваться. А вот наполеоновским планам по созданию множества большеэкранных сиквелов, похоже, не суждено сбыться.
