«Горнозаводская цивилизация» - новая книга автора «Географ глобус пропил»

Он представил новую книгу «Горнозаводская цивилизация», в которой  продолжил  исследование уральской – горнозаводской – идентичности, начатое в книге «Хребет России», и рассказал о работе над публицистической книгой «Ёбург». Книга уже вышла в свет и представляет собой 100 новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее.

В дни ярмарки Алексей Иванов встретился с читателями в Культурном центре ЗИЛа. Встречу вел литературный критик Александр Гаврилов.  Разговор шел о реалиях современной жизни в России, и на Урале в частности, о мотивах творчества писателя, но центром его неизменно оказывался учитель географии Виктор Служкин, герой романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил» и одноименного фильма Александра Велединского, увенчанного призами многих фестивалей мира. В главной роли, как известно, блеснул Константин Хабенский. 

На вопрос корреспондента «СВ» о том, почему критики, как только речь заходит об уральских художниках – в любой сфере, отмечают невероятную самобытность и ни на кого не похожие таланты, писатель ответил: 

– В «Горнозаводской цивилизации» я как раз пытался во всем разобраться, по контрасту с попытками эстетизации Урала, что, к счастью, не имеет ничего общего с объективной реальностью. Ольга Славникова (русская писательница, лауреат премии «Русский Букер» 2006 года. – Ред.) считает, что здесь не обошлось без мутагенного фактора. 

А я думаю, все дело в том, что Урал и сейчас – самая индустриализованная зона планеты. Работа – это основной вид деятельности людей, для которых главная ценность – труд. Индустриальные ценности созидания здесь живы до сих пор. Потому и люди интереснее, чем те, кто живет потребительскими интересами. Кто будет спорить, что мы всегда с большим интересом смотрим на человека, который что-то делает, чем на бездельника.

Совсем недавно мы жили в обществе «созидания» и были нацелены на  «светлое будущее – коммунизм». Индустриальное общество, как и постиндустриальное общество «потребления», в котором мы оказались в последние годы, – это два нормальных формата существования людей. Все мои герои, за исключением героев романов «Псоглавцы» и «Комьюнити», принадлежали к обществу созидания. Герои последних романов – потребители. Оба эти общества имеют право на существование, но мне, конечно, ближе люди-созидатели. Систему ценностей общества потребления воспринимаю скептически.

Читатели тут же спросили,  почему триллер «Псоглавцы» был выпущен под псевдонимом Алексей Маврин? Под ним же, судя по всему, должно было выйти и продолжение – роман «Комьюнити», но авторство Иванова было раскрыто издателями. 

– Мне, честно говоря, надоело, что меня причисляют к писателям-краеведам и «певцам родного края», – сказал Алексей Иванов, – захотелось уйти от клише и написать роман под псевдонимом. Издательство было против, потому что новое имя чревато падением продаж, большими капиталовложениями на раскрутку и т. д. И хотя издателей мне удалось уломать, все было бесполезно: вместо «певца родного края» я стал «начинающим автором», который представляет «такой-то роман». Поэтому следующий роман из этой серии я выпустил под своим именем. И это никакая не обида на читателя. Не стоит равнять с обидой реакцию на случайные  раздражители: вот вы идете по улице, и вам – бац! – на голову падает кирпич, вы же на него не обижаетесь?! Вкусы разные – всегда есть те, кому «нравится – не нравится». Но в эпоху интернета, когда доступ к информации не ограничен, незнание – уже благо. Интернет переполнен негативом, и вместо того, чтобы объединять людей – его предназначение, – начинает ссорить и разъединять. Почитаешь, что пишут про некоторых, и думаешь – повесился бы на его месте. Как раз об этом мой роман «Комьюнити».

Поинтересовались у Иванова и тем, почему он, начав блестяще писать как фантаст, резко прекратил работать в этом жанре…

– Фантастика была возрастным увлечением. Кроме того, та история с семинаром писателей-фантастов в 1989 году в Дубулты, когда об меня, как говорят, вытерли ноги. Сергей Лукьяненко описал эту историю в «ЖЖ», где подчеркивает мою исключительность, но дело не в этом. Просто я раскритиковал человека из землячества, и в ответ меня просто растоптали. Дело обычное, но для меня это было удивительно, я перестал общаться с этими людьми и писать фантастику. 

– Что вы думаете о себе как авторе романа «Географ глобус пропил» – в свете его феноменального успеха? – прозвучал наконец вопрос. 

– Съемки фильма по твоей книге – вещь, конечно, приятная, но нельзя сказать, что после этого я стал классиком. Быть классиком означает иметь влияние и возможности. У меня, несмотря на интерес к фильму и огромное количество наград, новых возможностей не появилось. 

Да и в качестве классика, как и «влиятельного интеллектуала»,  себя не ощущаю. В политику не стремлюсь, посты мне не нужны, но сформулировать стратегию развития уральского региона хочется. Лет 10 назад один критик назвал «Географа» «рождественской сказкой». Он был совершенно прав. Сейчас всем понятно, что это доброе и светлое произведение, особенно на фоне других моих романов, где нет критики окружающей действительности. А почему сейчас так много критики, известно: приумножая знания, приумножаешь печаль.

– Ну а Служкин – он кто для вас? – последовал еще один вопрос от корреспондента «СВ».

– Во-первых, замечу, что с фильмом сложилась парадоксальная ситуация в обществе, когда восприятие героя не совпадает с интерпретацией. Зрителям фильм нравится, люди сопереживают герою, но когда начинают обсуждать его, обязательно называют лузером, тряпкой, алкашом. Давайте разберем его пороки по пунктам. Географ Служкин – вроде как алкоголик, «глобус пропил». Что сказать про алкоголиков – это люди – не важно, хорошие они или плохие, – чьими действиями руководит алкоголь. Служкин, конечно, пьет много, но тем не менее алкоголиком его назвать нельзя. Потому что выпивает он чаще всего в ситуациях, когда ему надо совершить подлость. Делать этого он не хочет, так же, как и не хочет возноситься своей порядочностью над окружающими. Гордыня, как известно, смертный грех, поэтому он замещает подлость свинством. Этот феномен известен с советских времен: когда люди, не желая идти на партсобрание, где надо было осуждать кого-то за аморальное поведение, просто напивались – а с пьяного какой спрос?

Говорят, что Служкин – тряпка, человек, не способный на поступок. А что он может такого совершить в обстоятельствах экзистенциальной безысходности, которые ему предлагаются в книге и фильме? Он пытается примениться к этому миру, жить как современный святой: «Чтобы мне никто не был залогом счастья и я никому не был залогом счастья». 

А святые, они, что, были богатыми, социально успешными?! И если он не считает социальный успех ориентиром, зачем называть его неудачником? 

Он совершенно нормальный человек – живет в своей квартире, женат, имеет высшее образование, в меру ответственный, у него есть друзья и хобби – ходить в походы, он любит медитировать – смотреть на старые пароходы. Служкин – абсолютно социализированный человек. Единственный, правда, недостаток – зарабатывает мало. Ну так все учителя, научные работники, гуманитарии, особенно в провинции, зарабатывают мало. И обвинять его в этом некорректно.

Понятно, что в основном претензии к Служкину предъявляют женщины, потому что жених из него не лучший. 

Но и книга писалась, и фильм снимался не для того, чтобы его женить, хотя Служкин к себе располагает, все хотят с ним поговорить, получить совет,  девушки так и липнут. 

Он совсем не «лишний человек», просто социально неуспешен. Если хотите знать, я сравниваю его с защитниками Брестской крепости. Берлин они не взяли, к своим не прорвались, Гитлера не пленили, в войне не победили. И даже выжить не смогли... И что, называть их лузерами после этого?! Что-то не сходится.