Работница почты закрывает окошко в 13.10, указывая пальцем на регламентированный перерыв, так, что стоявшей в очереди, но слегка невезучей девушке с малышом на руках ничего не остается, как, сглотнув комок обиды, перебраться в другой хвост, к другому окошку.
Юрист, репетитор и астролог называют цену за час. Опять на стене стрелки, все по минутам.
Слова «время — деньги» стали употреблять все кому не лень. Надо ж было Бенджамину Франклину бросить такую затравку, теперь мы живем в пространстве, населенном купцами, разложившими на прилавках свою жизнь и проставившими тарифы. Да–а–а–а, у них все сложно, все требует особенной организации, поэтому никогда–никогда репетитор не просидит с ребенком больше 45 минут, там же очередь... даже если ее нет. Я с отвращением принимаю эти правила, другого не остается, и чувствую себя негабаритной на этой ярмарке знающих себе цену. Опаздываю или прибываю раньше срока лишь по одной причине: мое время — не суть. Я, может, зря оказалась в особенном пространстве, наполненном ощущением того, как оно должно быть, когда начинаться и сколько длиться. Но я чувствую вещи иначе, проводя дни и ночи в мире, где внутренний сюжет обмануть невозможно. Невозможно сказать: «Все, на этом сне я поставлю логическую точку» — и проснуться. Ты будешь в лабиринте до тех пор, пока не придет пора покинуть это место, завершить дело. Как в «Болеро» Равеля, можно было бы и раньше закончить, но гипнотическое воздействие музыкальных фигур заставляет не ставить точку, а развивать, двигаться и стремиться к самому главному. Сам Морис, говорят, был удивлен популярности произведения: «Это пустое сочинение». А я как раз вижу в нем абсолютную полноту смысла, который теряется в миру, — смысла неспешного монотонного проживания одного сюжета. А потом кульминация и обвал — теперь кончено.
«Ты на часы смотрела?!» Это фраза в топе трех самых популярных из ко мне обращенных. Может быть, даже в топе один. Поверьте, я знаю, что делаю. Именно поэтому никогда не расценю свой час в десять или сто рублей.
Время — большая человеческая иллюзия. Людям кажется, что ухватившись за него, можно здорово прожить жизнь, ничего не перепутав. Потом, как обычно: «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный–длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания...» Время придумано нарочно, чтобы сносить и знать, что настанет час и «Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах...»
Нам дали шанс, возможность выбирать, и теперь остается лишь искать золотую середину, балансировать между измерениями и стихиями, и главное в этом — не утратить свою божественную природу, не опрокинуть сосуд души, не разменять свое время на медяки, чтобы потом не сказать:
— Моя жизнь? Это было неплохо! Сто долларов в час...
Т.С.
sylimovna@rambler.ru
