Почему председатель Краснопольского райисполкома по-особому относится к труженикам лесной отрасли и какие реформы, на его взгляд, назрели в ней?
По какой дороге ни едь в Краснополье — все леса да леса.
Лесхоз действительно играет особую роль в жизни района и значительной части жителей Краснополья. С учетом его доходов формируется местный бюджет. Те, кто работает здесь, получают неплохие зарплаты.
Но таким предприятие было не всегда. У краснопольцев на памяти те относительно недавние годы, когда лесхоз у них не пользовался популярностью, и очереди на трудоустройство туда не было. Вскоре при поддержке местной исполнительной власти здесь создали совместное белорусско-швейцарское предприятие по обработке древесины. На месте старых изношенных станков его владельцы установили импортное оборудование. И деревообработка в лесхозе словно родилась заново, производство стало прибыльным. Ощутил это и районный бюджет. Лесхоз в его рейтинге занял первую строчку.
Сейчас обстановка несколько изменилась. Но не в худшую сторону, а, скорее, наоборот. Белорусско-швейцарское СП перекупили россияне и еще больше расширили базу деревообработки. Чего здесь только не выпускают. И евровагонку, и половую доску, и брус... Производство практически безотходное, за исключением опилок.
— Насколько хватит запасов древесины при таком ее активном использовании? — спрашиваем у председателя райисполкома.
— Лесов на Краснопольщине всегда было в достатке, — отмечает он. — А после аварии на Чернобыльской АЭС, когда часть здешних земель пришлось вывести из сельхозоборота, мы отдали их под залесение. Поэтому площадь лесных угодий у нас увеличилась. И даже при самой активной переработке древесины ее запасов здесь хватит как минимум лет на 25.
Деятельностью местного лесхоза глава «вертикали», конечно же, доволен. Иное дело, что его как специалиста в этой отрасли не устраивает система, существующая в ведении лесного хозяйства.
— Все запутано до предела, — возмущается он. — Ведь что такое лесхоз? Это промышленная или бюджетная организация? Получается, что и то, и другое, а в итоге ничего особенно хорошего.
По мнению Александра Александровича, эти две функции следует разделить. Работники лесной охраны должны заниматься выращиванием и сохранностью лесных богатств. И поскольку лесной фонд принадлежит государству, то на эти цели следует использовать бюджетные деньги, ведь за древесину со временем государство с лихвой вернет себе понесенные затраты.
А вот переработкой древесины, в отличие от лесничеств, должны заниматься леспромхозы, которых у нас пока нет. Зато лесничества в составе нынешних лесхозов вынуждены заниматься не только выращиванием и охраной лесов, но и заготовкой древесины для ее переработки. Такое хозяйствование не во всем эффективное. Лесное хозяйство, считает Александр Витошкин, нуждается в преобразованиях.
Кстати, нечто подобное наблюдалось до последнего времени в России. Там тоже лесная отрасль не пользовалась особым вниманием. А когда прошедшим летом в лесах случились массовые пожары, и все увидели, что ведомство фактически предоставлено само себе, стало неуправляемым, тогда руководство страны в срочном порядке осуществило необходимые реформы.
— К работникам леса я всегда отношусь по-особому, — признается Александр Витошкин.
Олег ШВЕДОВ, «БН»
