Премировать фильмы среднего пошиба — новый обычай киноэлиты?

Побеждают “Лузеры”

Если верить прессе, все три важных кинофестиваля весны-лета — Каннский, “Кинотавр” и Московский международный — в этом году посеяли боль в сердцах киноманов. Мало того, что конкурсные программы, особенно на ММКФ, были не ахти, так еще и итоги откровенно разочаровали. Но это детали. Как пошутил один из опытных критиков, главное — не урезали банкетную часть.


Кадр из фильма-победителя нынешнего ММКФ.

Основные призы по тем или иным причинам, что в Каннах, что в Сочи и Москве, получили картины серые, малопримечательные или откровенно коммерческие. Но не для того же проводятся международные кинофестивали, чтобы давать печатный пряник коммерческому сегменту. Видимо, отмечать призами среднее кино — новый тренд. И вполне безопасный.

Маятник качнулся в обратную сторону: фестивали стали заложниками международных кланов, тайных интриг, подковерных игр киноиндустрии. Испарилась прежняя романтика. Сегодня кинофорумы просто участвуют в продвижении того или иного фильма в качестве одного из элементов респектабельной рекламной кампании. “Золотая пальмовая ветвь” превратилась не в оценку профессионального качества, а в мишленовскую звезду, влияющую на дальнейшие продажи. Высокую кухню заменил фастфуд. Это раньше Григорий Чухрай рисковал карьерой и положением, когда решился дать на Московском международном кинофестивале приз картине Федерико Феллини “Восемь с половиной”. И говорил, что мимо такого произведения просто так пройти не может. 


Режиссер Жак Одиар покорил в этом году жюри Каннского кинофестиваля.

Раньше все искали чистого искусства. С каким наслаждением, например, режиссер Сергей Соловьев вспоминает о своих первых опытах работы в международных жюри. С каким удовольствием вручил он в 1981 году на Венецианском кинофестивале “Золотого льва” за лучший дебют “какому-то сербу” за ностальгическую картину “Помнишь ли ты Долли Белл?”. Этим сербом оказался Эмир Кустурица, будущий фестивальный любимчик. Вряд ли сегодня начало карьеры Кустурицы было бы столь безоблачным. Ему навязали бы другие темы, других героев.

Сейчас все больше привечают сирых и убогих. Униженных и оскорбленных. Ни в коем случае нельзя показаться неполиткорректным. У кого-то, как у братьев Дарденнов, социальный анализ превращается в высокое искусство. Но чаще нам подсовывают спекуляцию, как в случае с “Дипаном”, победившим на Каннском фестивале в этом году. По поводу премирования этого фильма развернулась целая дискуссия: корректно ли на французском фестивале отмечать французский фильм, рассказывающий о попытках эмигрантов из Шри-Ланки адаптироваться в Париже? Да, говорят, французское кино в глубоком кризисе (наверное, почти в таком же, как и белорусское?), вот и потребовалось поднять боевой дух. Но может ли репутация такого статусного кинофестиваля, как Каннский, быть разменной монетой? А золотые времена французского кино с его “новой волной”, мужественными мушкетерами, добрыми комедиями с Луи де Фюнесом действительно прошли.

Болгарский режиссер Ивайло Христов.

На ММКФ лучшим фильмом посчитали болгарскую драму “Лузеры” режиссера Ивайло Христова. Судя по отрывкам, вещь довольно мрачная и, по отзывам, не лучшая в конкурсе.


Триумфатор “Кинотавра” Анна Меликян.

На “Кинотавре” главный приз достался комедийному альманаху Анны Меликян “Про любовь”. Меликян, которая работает на стыке авторского и зрительского кино опять предложила компромиссный вариант. Она окончила ВГИК, училась в мастерской Сергея Соловьева и Валерия Рубинчика. Нащупывала свой стиль долго, однако от своих мастеров, тяготевших к изысканным стилизациям, почти ничего не взяла. Да и время изменилось. Понятно, что фильм “Про любовь”, так приглянувшийся жюри и хозяевам сочинского праздника Бондарчуку и Роднянскому, — тот самый жизнерадостный мейнстрим, который всех устроит. Но от которого уже немного мутит.

Каждый из фестивалей сегодня преследует свои цели. Каннам надоело заниматься благотворительностью и поощрять чужой кинематограф. На ММКФ снова напомнили о духовном родстве славянских народов. А в городе Сочи — по-прежнему темные ночи. Что ж, как говорил персонаж Андрея Миронова в картине “Обыкновенное чудо”: “Весь мир таков, что стесняться нечего...”

pepel@sb.by
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter