Свой первый фашистский бомбардировщик Михаил Девятаев сбил 24 июня 1941 года под Минском. За что награжден орденом Боевого Красного Знамени. А 13 июля 1944 года Девятаева сбили немцы — подо Львовом.
Он выпрыгнул с парашютом в последний момент. От тяжелейших травм потерял сознание и попал в плен. Для врага большая удача — захватить летчика из дивизии самого Покрышкина. Этот должен много знать, но… Военнопленный сумел обхитрить немцев, ввел в заблуждение разведчиков, что его даже не очень умным человеком обозвали.
Потом сослали в концлагерь, как называли фашисты, «Кляйнекенингсберг», расположенный у города Хойна (Польша). Сторожевые вышки с пулеметами, ров, колючая проволока, ток высокого напряжения, часовые с собаками. За малейшую провинность над пленными зверски издевались.
Круглые сутки Девятаев думал о побеге. Нашел единомышленников. Решили делать подкоп. Ночью из барака спускались под пол и рыли ложками, мисками, руками… Землю укладывали на кусок жести и волоком вытаскивали. Подземный ход уже вышел за ограду лагеря, оставались считанные часы до побега, но немцы обнаружили подкоп. Возможно, кто-то предал.
Всех организаторов ждала смертная казнь. Беглецов отправили в лагерь Заксенхаузен. Он находился в 36 километрах от Берлина и в трехстах метрах от главного имперского управления лагерей.
Виселицы, комнаты пыток, быстродействующие газы, мгновенные яды. Немцы изобретали и испытывали самые изощренные способы уничтожения людей. В печах крематория сожгли 100 тысяч человек. Фабрика смерти находилась под непосредственным руководством главаря СС Генриха Гиммлера.
Но даже здесь Михаилу повезло. В бараке санитарной обработки лагерный парикмахер заменил Девятаеву бирку смертника на бирку погибшего учителя из Киева Степана Никитенко. Так летчик остался жив.
В октябре 1944 года Никитенко-Девятаева фашисты перевели в концлагерь Пенемюнде на остров Узедон. Это место называли островом дьявола и «заповедником Геринга». Оно было самым секретным в Германии. Здесь испытывали и запускали ракеты Фау-1 и Фау-2. Над их совершенствованием работал Вернер Фон Браун. Он был последней надеждой Гитлера выиграть войну.
Многие испытания ракет заканчивались авариями. Они падали на стоящие неподалеку самолеты. Девятаев, вместе с пленными, закапывал воронки и разбирал завалы. Он снимал таблички с приборов самолетов, приносил в барак и тщательно рассматривал. Так по крупицам изучил всю приборную доску истребителя.
Для побега нужно было убрать часового, постоянно охранявшего самолет. Для этого переодели в немецкую форму одного из узников, который якобы конвоировал Девятаева, а на самом деле должен довести до самолета. План удался.
— Мы шли на условленное место, — вспоминал потом Михаил Петрович. — Я впереди, а Иван Кривоногов сзади со стальной клюшкой для перемешивания топлива в баке. Я говорю: «Ваня, давай!» Он разворачивается и что есть мочи бьет по голове фашиста. Тогда мы с Володей Соколовым подбежали на 150 метров к самолету. Но там стояли немцы. Они перетаскивали стремянки. Повезло: не заметили. Вскоре они ушли в столовую. Нам удалось тихо открыть самолет. Я сел в кабину, завел моторы.
Мысленно Девятаев проделывал это тысячу раз. Но за штурвалом немецкой машины он оказался впервые. Полоса заканчивалась, а самолет не отрывался от земли. Тормоз, разворот, второй разгон. Со второй попытки взлететь удалось.
Обер-лейтенант Карл Грауденц приводил в порядок в своем кабинете полетные документы. Внезапно зазвонил телефон: «Кто это у тебя взлетел, как ворона?» — услышал Грауденц грубоватый голос начальника ПВО:
— У меня никто не взлетал...
— Не взлетал... Я сам видел в бинокль — взлетел кое-как “Густав Антон”.
— Заведите себе другой бинокль, посильнее, — вспылил Грауденц. — Мой “Густав Антон” стоит с зачехленными моторами. Взлететь на нем могу только я. Может быть, самолеты у нас летают уже без пилотов?
— Вы поглядите-ка лучше, на месте ли “Густав Антон”...
Грауденц прыгнул в автомобиль и через две минуты находился на стоянке своего самолета. Чехлы от моторов и тележка с аккумуляторами — это все, что увидел оцепеневший ас. Советские летчики угнали самолет самого начальника секретного полигона Карла Грауденца прямо у него из-под носа!
«Поднять истребители, догнать, уничтожить!» Такой приказ получил воздушный ас, обер-лейтенант Люфтваффе Гюнтер Хобом.
Он вспоминал:
— Я собрал экипаж, сели за штурвал. Но никто не знал, куда полетел самолет: на север в Швецию или в Восточную Пруссию. Шансы обнаружить сводились к нулю.
После ЧП на секретнейшей базе Геринг топал ногами: «Виновных повесить!» 13 февраля они с Борманом прилетели на Пенемюнде... Голова Карла Грауденца уцелела. Возможно, вспомнили о прежних заслугах аса. Но, скорее всего, ярость Геринга была смягчена спасительной ложью: «Самолет догнали над морем и сбили».
Девятаевцы тем временем уже были у своих. Михаил приземлился в Польше за линией фронта 8 февраля 1945 года в 14 часов 40 минут. Но встретили их с подозрением. Еще бы — десять пленных на немецком бомбардировщике! Всех их жестко и унизительно проверяли.
Из протокола осмотра: «Хейнкель-111» находился в 300 метрах южнее деревни Голлин. Самолет лежал на фюзеляже и несущих плоскостях. В судне пробоины от осколков зенитного снаряда и пуль. Правый мотор и винты разбиты. Все навигационные приборы целы. Старший следователь контрразведки «Смерш» 61-й армии капитан Туровский. 10 февраля 1945 года».
Из доклада под грифом «Секретно»: «Допросы задержанных Девятаева ведем в направлении изобличения и их принадлежности к разведывательным органам противника. О результатах дальнейшего следствия сообщу дополнительно. Начальник отдела контрразведки «Смерш» полковник Мандральский.
Девятаев доложил командующему 61-й армией генерал-лейтенанту Павлу Белову о месте расположения секретного немецкого полигона, что стало настоящей сенсацией для штаба. Через несколько часов Узедом начали бомбить. А еще через 5 дней аэродром перестал существовать.
На угнанном бомбардировщике располагался пульт управления от первой в мире баллистической ракетой Фау-2. В самолете находилась и другая ценная информация о первой в мире крылатой ракете большой дальности Фау-1. Впоследствии они стали прототипами советских (как, впрочем, и американских) ракетных систем нового поколения.
После того как остров заняли советские войска, туда прибыли советские специалисты по проблемам ракетостроения. Побывал на “таинственном” острове и сам Сергей Павлович Королев, советский академик, который впоследствии реализовал первый в мире полет человека в космос.
СЕГОДНЯ, наверное, уже невозможно установить, как информация о летчике, бежавшем с Узедома, дошла до Королева. По воспоминаниям Девятаева, полковник, который представился Сергеевым (псевдоним Королева), попросил его показать места пусковых площадок, бункеров, подземных цехов. В ходе осмотра были найдены целые узлы ракет.
По сути Девятаев поспособствовал созданию первой советской ракеты Р-1, как говорят, копии ФАУ-2. Сам Королев инициировал присвоение беглецу звания Героя СССР. И 15 августа 1957 года Михаил Петрович получил награду, а с ним еще три девятаевца: Михаилу Емецу вручен орден Отечественной войны 1-й степени, Ивана Кривоногова и Федора Адамова наградили орденами Красного Знамени.
Судьба остальных девятаевцев сложилась трагичнее. 14 апреля во время форсирования Одера погибли Владимир Соколов и Николай Урбанович. По словам Девятаева, Петр Кутергин, Тимофей Сердюков и Владимир Немченко погибли в боях за Берлин за несколько дней до победы, а Иван Олейник — на Дальнем Востоке, на войне с Японией.
Интересно, что из военнопленных, участвовавших в том побеге, судьба одного из них — Николая Урбановича — связана с Беларусью. Уроженец села Ольховник бывшей Сталинской области, он попал в плен к немцам, и в начале 1942 года его сослали в концлагерь под Бобруйск, а затем отправили в Германию. Там с ним и познакомился Девятаев.
К СОЖАЛЕНИЮ, ни в районном, ни в городском краеведческих музеях Бобруйска информации об Урбановиче нет. Работники музеев пытались искать его родственников через проект «Жди меня», но пока безрезультатно.
В архиве есть переписка о пенсии семье Николая Урбановича: из-за путаницы с отчеством Макарович или Михайлович ее никак не могли назначить. Решился этот вопрос только в 1950 году.
В своей книге Девятаев так рассказывает про Урбановича:
«Как думаете бежать? — спросил я, внимательно наблюдая за окружающей нас обстановкой.
— На лодке... Когда бомбят остров и гасят свет.
В это время к нам приближался какой-то человек, и мы разошлись. До конца работы Коля не подходил ко мне. Он, наверное, очень переживал, что рассказал мне самую большую и важную тайну. Лишь после ужина, в свободное для заключенных время, он неожиданно забежал ко мне. В руках Коля держал старые долбленки. Мне все стало ясно».
Когда еще угоняли немецкие самолеты в ВОВ:
— 4 октября 1943 возле Ржева приземлился на самолете «Ме-110» летчик лейтенант Аркадий Ковязин. Сбежал из плена;
— в мае 1944 года Владимир Муратов совершил побег из плена на самолете с аэродрома в Румынии;
— 3 июля 1944 года три летчика — старший лейтенант Владимир Москальц, лейтенант Пантелеймон Чкуасели и младший лейтенант Арам Карапетян — угнали самолеты Люфтваффе Arado Ar-66C и Gotha Go-145A с Лидского аэродрома в Беларуси.
— 22 апреля 1945 года летчик-штурмовик майор Сергей Вандышев совершил побег из плена на самолете с острова Рюген. 6 мая 1994 года Указом Президента России ему присвоено звание Героя Российской Федерации.
kovalev@sb.by
