За годы Великой Отечественной войны в плену у фашистов оказались 5 734 528 бойцов и командиров Красной армии. В свое время их полагалось именовать предателями и изменниками Родины уже за сам этот факт. Большинство из них знали об этом приговоре. Но, несмотря ни на что, они продолжали борьбу за Родину и свой народ в фашистских лагерях и тюрьмах. «По обстоятельствам боевой жизни на войне можно оказаться в плену, но не быть плененным, — писал трижды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации А.Покрышкин. — Для настоящего патриота плен — это лишь эпизод его борьбы за свободу своей Родины».
Бесстрашие и отвага рождали прямо-таки невероятные случаи. Бежали на захваченных машинах, лодках, самолетах. Бежали, буквально уползая от врага, изможденные, похожие на скелетов узники, закованные в кандалы. Уникален по своему трагическому звучанию подвиг советских военнопленных — безруких и безногих калек — под Бердичевом. В ночь на 24 декабря 1942 года каратели стали вывозить их ко рву на расстрел. Вторая группа, каким-то образом узнав об участи первой, кинулась на своих палачей, разоружила и перебила их, помогла освободиться третьей группе. Некоторым удалось спастись. Попытайтесь представить, как эти люди скрываются, кто как может: бегом, ползком, опираясь на плечо однорукого товарища…
Общее число вырвавшихся из немецкой неволи советских военнопленных достигает 450 тысяч человек! Они пополняли ряды борцов антифашистского Сопротивления, создавали самостоятельные партизанские отряды на территории не только нашей страны, но и Польши, Чехии, Югославии, Австрии, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии и даже Германии! Один из ярчайших, немыслимых примеров героизма – восстание в блоке смерти лагеря смерти Маутхаузен. Только вдумайтесь в это словосочетание: блок смерти в лагере смерти! Разве не звучит это как нелепый парадокс, как неуместная и кощунственная игра слов? Разве бывает на свете что-нибудь полнее, сильнее и окончательнее смерти? История свидетельствует: бывает!
Маутхаузен — фашистский концентрационный лагерь смерти. Всего за годы Второй мировой через него прошло около 200 тысяч заключенных. Более 110 тысяч из них погибли. Это данные только об официально зарегистрированных узниках — кроме них, в Маутхаузен привозили еще десятки тысяч людей для немедленного уничтожения. Блок смерти, или блок № 20, как его официально именовали палачи, — эта человеческая бойня, — был самым «высокопродуктивным» цехом фабрики смерти Маутхаузен. Для содержавшихся в нем был создан особый режим, перед которым бледнеют все остальные ужасы лагеря смерти. За полгода существования блока там погибло более 6 000 узников.
К 1945 году в 20-м блоке осталось немногим более 700 узников. За исключением 5—6 югославов и нескольких поляков — участников Варшавского восстания, недавно доставленных туда, все узники были нашими соотечественниками, преимущественно офицерами. Гитлеровцы считали их «неисправимыми». И это по-своему, действительно, соответствовало истине. Вот лишь несколько примеров.
Николай Иванович Власов – один из организаторов и руководителей восстания. Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Герой Советского Союза. 29 июля 1943 года был сбит зенитной артиллерией над территорией врага и в бессознательном состоянии взят в плен. После долгих допросов и склонения к переходу на службу Германии был отправлен в концлагерь, находящийся в районе города Лодзь (Польша), где вскоре стал одним из руководителей подполья. Весной 1944 года за попытку побега был переведен в крепость-тюрьму Вюрцбург (Германия), где стал готовить новый побег (даже гитлеровцы относились к этому человеку с уважением — ему разрешили оставить ордена, и он ходил в лагере с Золотой Звездой на груди!). Попытка оказалась неудачной. Гестаповцы схватили его и после жестоких пыток бросили в тюрьму города Нюрнберга. Здесь в августе 1944 года вновь попытался бежать, но по доносу предателя был схвачен и отправлен на этот раз в Австрию, в концлагерь Маутхаузен, в блок смерти № 20. Виктор Николаевич Украинцев — лейтенант-бронебойщик, прошел через несколько лагерей, неоднократно пытался бежать, был уличен в актах саботажа на немецких предприятиях и, в конце концов, как «неисправимый» приговорен к смерти и отправлен в блок смерти. Иван Васильевич Битюков — капитан авиации, летчик-штурмовик, которого однополчане считали «заговоренным». В 1943 году совершил воздушный таран, был вынужден приземлиться на территории, занятой врагом. Был ранен и захвачен в плен. Совершил три дерзких побега, а когда попался в четвертый раз, был признан «особо опасным преступником».
По-моему, эти очень скудные фрагменты из биографий дают исчерпывающий ответ на вопрос: как могли помышлять о восстании эти люди, истощенные, обессиленные, полуживые, безоружные и беззащитные перед своими палачами?
Восстание назначили на ночь с 28-го на 29 января 1945 года. Но 25-го или 26 января в барак неожиданно нагрянули эсэсовцы. Старший из них громко выкрикнул несколько десятков номеров. Среди вызванных оказались руководители восстания: Николай Власов, Александр Исупов, Кирилл Чубченков и другие (позже станет известно, что их после допросов и пыток живьем сожгли в крематории). Через несколько дней узникам подбросили записку из блока № 19: «Власова и других ваших товарищей уничтожили. Вас ожидает то же. Не ждите, действуйте! Мы поддержим!» Оставшиеся в живых перенесли дату восстания на неделю. Новым руководителем стал майор Леонов.
И вот она наконец настала, эта долгожданная ночь. Вечером, как только узников загнали в барак, был уничтожен надзиратель. Командиры сформировали 4 штурмовые группы: 3 для захвата пулеметных вышек и одну, чтобы отразить атаку эсэсовцев со стороны общего лагеря. Люди вооружились камнями, кусками угля, колодками, расхватывали эрзац-мыло, разбивали цементные умывальники. Специальная команда начала рыть в углу барака подкоп в сторону пулеметной вышки. Работу пришлось вскоре прекратить: грунт оказался слишком твердым. Решили штурмовать пулеметные вышки в открытую, выпрыгивая из окон барака.
В ночь на 3 февраля 1945 года окна барака распахнулись, и толпа узников блока № 20 хлынула во двор. Весь лагерь был разбужен внезапно вспыхнувшей пулеметной стрельбой, доносившейся из закута Маутхаузена, где находился блок смерти. Пулеметы на вышках этого блока наперебой били длинными, захлебывающимися очередями. Сквозь трескотню выстрелов узники слышали, как гремит родное многоголосое «ура» и раздаются возгласы: «Вперед, за Родину!». Смертникам блока № 20 уже ни к чему было скрываться: начинался их последний, решительный бой.
По толпе атакующих били все три пулемета вышек блока. Но на них уже обрушился дождь камней, кусков угля, колодок. Погасли разбитые прожектора. Пенные струи огнетушителей ударили в лица пулеметчикам, мешая вести огонь. Люди бросали на проволоку одеяла, карабкались вверх, замыкая своими телами электрические цепи. Один из камней попал в цель — пулемет на средней вышке смолк. И сразу же, подсаживая друг друга, на площадку вышки вскарабкались узники штурмовой группы. Минуту спустя этот пулемет начал бить по другим вышкам, заставляя эсэсовцев прекратить огонь.
Двор блока был усеян трупами, мертвые тела висели на проволоке, лежали на гребне стены, но уже сотни узников, подсаживая один другого, подтягивая товарищей наверх, взбирались на стену и спрыгивали по ту сторону. За стеной их ждало новое препятствие — ров с ледяной водой, за ним — еще один высокий забор из колючей проволоки. Но уже ничто не могло остановить людей, вырвавшихся из самого ада. Сотни узников оказались вне пределов лагеря, на широком заснеженном поле. Разбиваясь тут же на группы, они уходили в разных направлениях, чтобы затруднить преследование. А из ворот лагеря выбегали охранники с собаками, выезжали мотоциклы, освещая фарами поле, по которому, увязая по колено в снегу, выбиваясь из сил, бежали победившие смерть люди.
Самая большая группа направилась к видневшемуся вдали лесу. Но при свете луны погоня стала настигать ее. Тогда несколько десятков человек отделились от группы и повернули назад. Запев «Интернационал», они пошли навстречу эсэсовцам, чтобы, вступив в последний бой, ценой своих жизней дать возможность товарищам выиграть несколько минут и достигнуть спасительного леса. Другая группа, под командованием полковника Григория Заболотняка, бежала в сторону Дуная. В нескольких километрах за лагерем узники наткнулись на зенитную батарею немцев. Бесшумно сняв часового, они ворвались в землянки, голыми руками передушили артиллеристов, захватили их оружие и грузовик, стоявший тут же. По приказу Заболотняка на машину погрузили раненых и выбившихся из сил, и группа продолжила движение вдоль берега реки. Но уже подошли вызванные по тревоге из Линца колонны моторизованной пехоты, и группа погибла в неравном бою. В живых остался только один человек.
На поиски бежавших были брошены эсэсовцы с собаками и местная полиция. За каждого выданного и пойманного обещалось солидное вознаграждение. Всякие попытки укрыть беглецов или оказать им помощь карались смертной казнью. Густые цепи с утра прочесывали местность, осматривая каждую яму и куст, обыскивая каждый дом и сарай, протыкая острыми железными прутьями каждую скирду соломы. Бежавших вылавливали одного за другим. Одних убивали на месте или привязывали ногами к машине и волочили к лагерному крематорию, других собирали группами и вели в лагерь расстреливать. Больше недели продолжались облавы, с каждым днем возле крематория росли горы трупов, которые тут же укладывались ровными штабелями. Наконец, эсэсовцы объявили, что «счет сошелся», и прекратили поиски. Объявление и груды мертвецов, по замыслу коменданта, должны были навсегда отучить узников от мыслей о восстании или побеге. Но комендант ошибся.
Подвиг смертников блока № 20 прозвучал как удар набата. Подпольный комитет, на этот раз всего лагеря, еще энергичнее принялся разрабатывать планы нового восстания и готовить людей к вооруженной борьбе. Победное восстание, которое произошло 3 месяца спустя, 5 мая 1945 года, было прямым продолжением и завершением героической борьбы узников блока смерти. Когда восставшие овладели лагерем, среди захваченных ими охранников оказался эсэсовец, участвовавший в облавах на бежавших смертников. Он рассказал, что, когда беглецов обнаруживали, они, как правило, не сдавались живыми, а бросались душить эсэсовцев, впивались им в горло зубами и нередко успевали перед смертью убить одного из палачей. По его словам, во время этих облав было уничтожено более 20 только прекрасно обученных и подготовленных эсэсовцев! Это не считая убитых из числа местной полиции и войск, участвовавших в облавах! Кроме того, по приказу Гиммлера некоторые эсэсовцы из охраны блока смерти были расстреляны за «преступную халатность».
Сколько участников восстания осталось в живых, до сих пор точно не установлено. Официально известны дальнейшие судьбы примерно десяти человек (среди которых — И. Битюков, В. Украинцев, В. Шепетя, К. Дорофеев, В. Соседко). В то же время известно, что выживших было больше. В частности, уцелели и остались в живых И. Маракасов и один из руководителей восстания Г. Леонов, но долгие годы они молчали (плен еще достаточно долго расценивался как предательство). До начала 60-х вообще существовало «неофициально-официальное» мнение, что никого из участников восстания в Маутхаузене в живых не осталось. И только в 1960 году после выступления по радио писателя С.Смирнова некоторые из оставшихся в живых узников собрались в Новочеркасске. Из 738 человек, находившихся в блоке накануне восстания, пришли лишь шестеро…
