Эксперты, политики, ученые все еще спорят о последствиях казни Хусейна. Его личность оценивают, как вещи в ломбарде. Но даже у вещей есть своя ценность, не говоря уже о каждом человеке в отдельности и народе в целом.
Бесконечные бури в иракской пустыне
Чтобы понять национального лидера, нужно понять его страну. Оценивать же чьи-то действия в отрыве от времени — все равно что судить Черчилля или иезуитов святой инквизиции по законам и представлениям сегодняшнего дня.
Когда родился Саддам, Ирак представлял государство, которое делало первые шаги в попытках выйти на простор национальной независимости. Первый ее правитель в новейшей истории король Фейсал I сказал о своих подданных: “Это невообразимая масса человеческих существ, лишенных какой бы то ни было патриотической идеи, напичканных религиозными традициями и нелепостями... и склонных к анархии”. А могло ли быть иначе после многовековой оккупации?
Эпоха величия Багдада была только в древности. Затем происходила лишь калейдоскопическая смена иноземных завоевателей. Последними были англичане. Именно борьба с “британской короной” и сформировала Саддама. Взгляды дяди, который участвовал в боях с англичанами, оказали на провинциального паренька самое большое впечатление.
В июле 1958 года династия Хашимитов, правившая в Ираке со времен ее воцарения в 1921 году, была свергнута военными во главе с генералом Абдель Керим Касемом. Растерзанное тело правителя разъяренная толпа проволокла по улицам Багдада, прежде чем его повесили на воротах министерства обороны. Через год Партия арабского социалистического возрождения (“Баас”), несогласная с “новой политикой”, попыталась уже сместить самого Касема. В покушении участвовал и Саддам, состоявший в “Баас”. Однако ничего стоящего из этой затеи не получилось. Большинство нападавших были расстреляны на месте. Раненому же Саддаму удалось скрыться. Он бежал в Тикрит. Затем его переправили через Сирию в Египет, центр арабского националистического движения.
В Багдаде военный трибунал заочно приговорил беглеца к смертной казни.
Касем недолго правил страной. 8 февраля 1963 года “Баас” все же сумела завершить начатое дело. Касем был изрешечен пулями. Хусейн вернулся на родину. Но новая власть продержалась тоже недолго — всего несколько месяцев. Впрочем, не это главное. Важно другое — “возвращенец” вошел в верхушку партии. И когда через пять лет произошла очередная революция, Хусейн был избран заместителем председателя Совета революционного командования. Главой же государства стал генерал Ахмад Хасан Бакр. Мало кто тогда верил, что это “всерьез и надолго”.
Путь к вершине
Таков был Ирак второй половины прошлого века. Это было жестокое время. Политическая система страны находилась в зачаточном состоянии. Бал правил сильнейший. Проигравший не мог рассчитывать на пощаду. Власть обретала легитимность не в ходе подсчета бюллетеней, а в ходе страшной и безжалостной борьбы. Не Саддам Хусейн устанавливал эти законы. Он был лишь тем, кому удалось эти законы на долгие годы соединить со своей судьбой. Укротить строптивого коня — это одно. Смельчаков много. Но у кого получилось удержаться за гриву истории десятилетиями?
31-летнему зампредревсовета (второму лицу в государстве) было поручено возглавить разведку и контрразведку. С этим поручение он справился.
Однако лишь силой власть было не удержать. Народ оценивает лидеров по тому, как они решают проблемы своего народа. Ирак же той поры был одним сплошным сгустком проблем. Медицина, образование... Все это находилось в жутком состоянии. Грамотность населения была на уровне 30 процентов. Но Саддаму удалось за десять лет этот показатель увеличить более чем вдвое (такого на арабском Востоке не было больше нигде). Открывались поликлиники, возводились дома. Была национализирована нефтедобывающая промышленность. В 1973 году Саддам выступил инициатором создания единого фронта с иракскими коммунистами, а это уже обеспечивало дружбу с СССР. Для безопасности государства было заключено с шахским Ираном Алжирское соглашение, по которому Иран получал в свое распоряжение часть акватории реки Шатт-эль-Араб, а в обмен прекращал поддержку курдских повстанцев на севере Ирака.
И как закономерный итог инициатив Хусейна — 6 июня 1979 года он стал полновластным хозяином страны. Бакр ушел в отставку.
Скажи мне, кто твой друг...
В политике не бывает столбовых дорог. Это серпантин с мириадой перекрестков. Ошибка в выборе курса может дорого стоить. Судьбоносной развилкой для Ирака стал рубеж 70-х и 80-х годов. Сперва был ликвидирован “единый фронт с коммунистами” (причем от компартии не осталось даже названия). Затем Хусейн взял ориентир на Запад.
Соединенные Штаты хотели восстановить статус-кво в Иране, где победили исламисты, Хусейн же рассчитывал при поддержке Вашингтона вернуть отданные персам территории. Между Багдадом и Тегераном в 1980 году вспыхнула война. Совет Безопасности ООН четыре дня смотрел, как идут боевые операции, а затем принял резолюцию, в которой, как ни странно, осуждение агрессии отсутствовало. Ирак подрывал нефтяные танкеры врага, дошел даже до того, что начал использовать на поле боя горчичный газ. США в ответ на столь зловещие действия сперва исключили Ирак... из списка террористических государств, а затем восстановили с ним дипломатические отношения и предоставили огромные ссуды. К тому же оказывалась и военная помощь, в том числе и при создании химического и бактериологического оружия.
Война приводит в действие разные силы. На севере страны “поднялись” курды, а на юге — шииты. Против курдов было применено химическое оружие (погибло более сотни тысяч человек). С восставшим югом тоже особо Хусейн не церемонился.
Однако к 1989 году положение на фронте, несмотря на американскую поддержку, стало безнадежным. В том смысле, что победа не светила никому. И Хусейн принял благоразумное решение: пошел с Тегераном на мировую.
Цена нефти
Война истощает силы государства. Но не в этом причины иракского упадка.
Когда замолчали пушки, Багдад не был похож на изнемогающего борца. Он просто взял тайм-аут. Но сил и решимости было еще достаточно. В это же время был дан старт политической реформе, набирала темпы приватизация, готовилась новая конституция. Багдад превратился в Мекку для западных журналистов и дипломатов. Но преобразования требовали огромных средств. А где их взять? Более 90 процентов всех доходов давала нефтедобыча. Нужно поднять цены на “черное золото”? Но для этого необходимо, чтобы все арабские страны договорились. А как это сделать, когда Кувейт и Саудовская Аравия даже не думают придерживаться квот ОПЕК.
“Когда цена барреля нефти падает на один доллар, — говорил Хусейн, — наши потери достигают 1 миллиарда долларов в год. Разве может арабский народ вытерпеть потерю десятков миллиардов... особенно когда покупатели согласны платить больше?”
В письме к генеральному секретарю Лиги арабских стран министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз писал: “Падение цен на нефть с 1981 до 1990 гг. привело к потере арабскими государствами 500 миллиардов долларов, из которых потеря Ирака составляет 89 миллиардов. К тому же Кувейт непосредственно ограбил Ирак, воздвигнув нефтяные установки в южной части иракских нефтяных месторождений Румайла, и добывает там дополнительную нефть”.
Письмо Тарика Азиза Восток воспринял как объявление войны. Так оно и произошло. В начале августа 1990 года передовые иракские части двинулись на Кувейт. Его эмир бежал на территорию американского посольства и оттуда на военном вертолете был переправлен в Саудовскую Аравию.
Хусейн торжествовал. Однако праздник длился недолго. Через несколько часов после военного вторжения президент США Джордж Буш ввел против Ирака экономическое эмбарго и приказал авианосцу “Индепенденс” двинуться из Индийского океана в Персидский залив. Так началась операция “Буря в пустыне”. Дороги, мосты, электростанции, заводы, нефтяные скважины, исследовательские ядерные реакторы в Ираке — все самое ценное в считанные дни западной авиацией было стерто с земли.
Действия Запада до сих пор остаются загадкой. Ведь перед нападением Хусейн имел переговоры с руководством США, и, по-видимому, тогда никто однозначно не заявил, что лучше пушки не расчехлять. Почему же Вашингтон, всегда благоволивший “арабскому другу”, внезапно сменил милость на гнев? Да и что такое жертвы Кувейта по сравнению с иранскими и курдскими?
Впрочем, Джордж Буш-старший свергать багдадского повелителя не стал. Американские войска не ступили на иракскую землю. Курды опять подняли восстание. Но бунт в очередной раз был жестоко подавлен.
Кровь за кровь
Время правления Хусейна не было безмятежным. Он не раз оказывался на самом краю пропасти. Вот только некоторые известные факты.
В июле 1982 года на него было совершено покушение в шиитском городе аль-Дуджейль. В назидание там было убито более сотни человек (именно за это Хусейна приговорили к смертной казни в ноябре 2006 года)...
В 1989 году на военном параде один танк вдруг изменил движение и устремился к трибуне. Президентской охране удалось блокировать мятежников. Как потом оказалось, убийство Саддама должно было стать сигналом к перевороту. На военной базе за городом воинские части были готовы двинуться на столицу.
В январе 1990 года Хусейна едва не убили армейские офицеры, когда он ехал в машине по Багдаду...
В тупике
Тем не менее положение Саддама было крепким даже в годы “хессара” (эмбарго). Иракцы, как отмечают историки, “обвиняли за введение международных санкций не Саддама Хусейна, а мстительную и злобную Америку, которая стремится покорить свободолюбивый народ Ирака”. Власть же Саддама, несмотря на тяжелые последствия войны и режим санкций, казалось, стала еще прочнее.
В 2000 году после победы на президентских выборах в США Джорджа Буша-младшего и особенно после террористических актов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне Америка настойчиво заговорила о необходимости военного свержения Хусейна. Его обвинили “в создании оружия массового уничтожения с тем, чтобы впоследствии добиться доминирования на Ближнем Востоке”. Обвинение было построено на якобы имеющихся у ЦРУ разведданных. Этого было достаточно для Соединенных Штатов, чтобы расправиться с тем, кого долгие годы администрация Белого дома поддерживала. 20 марта 2003 года американские и британские войска, а также небольшой австралийский контингент напали на Ирак. Напали без соответствующей санкции Совета Безопасности ООН и вопреки протестам многих государств мира. Так началась новая страница в истории Ирака.
Никакого грозного оружия западная коалиция в Ираке не нашла. Но это было и неважно. Главное, что расправа со строптивым режимом состоялась, что иракская нефть перешла под американский контроль. Многотысячный западный военный контингент расположился по всей стране. Но почувствовать себя, как дома, он так и не смог. Только американцев уже погибло около трех тысяч. Жертвы же со стороны коренного населения не поддаются сколь-нибудь точным подсчетам. По данным ООН, в среднем в Ираке от терактов ежедневно(!) погибают или получают ранения около ста мирных жителей, еще сотни человек становятся объектами похищений, пыток или убийств.
В последнем письме Саддам Хусейн призвал “всех иракцев, арабов и курдов забыть обиды, примириться и пожать друг другу руки”.
Но Ирак сегодня напоминает страну, находящуюся на грани хаоса. Разговоры о необходимости скорейшего вывода из нее западных войск звучат хоть и красиво, но на самом деле таят опасность, как песчаные бури. Если сегодня из хрупкого каркаса иракской государственности убрать военный иностранный стержень, то даже элементарный порядок гарантировать вряд ли кто-то сможет. Гражданская война — это меньшее, что может случиться.
Иракский премьер Нури Малики считает казнь над Саддамом приговором целой темной эпохе. Но что принесла новая эпоха? Западные войска большинством иракцев воспринимаются как очередные завоеватели. А значит, война против них будет продолжена. И может, уже в какой-нибудь отдаленной провинции первые уроки борьбы берет другой маленький мальчик, которому суждено будет стать правителем Ирака. Но обретет ли когда-то свой первозданный смысл фраза: “В Багдаде все спокойно”?