«Холодно — это хорошо! Майки стирать реже приходится», — приговаривал мой знакомый, гуляя по Балтийскому побережью. Этим летом в Паланге действительно холодно и дождливо. Отдыхающие проводят время в основном в барах или на велосипедах.
«Можно ли в Беларуси создать подобный курорт? Или при наличии желания и инвестиций у нас такой проект все равно неосуществим?» — задавался вопросом другой приятель. А я тем временем рассматривала плавно движущиеся по Паланге «Мазератти» и «Порше» с белорусскими номерами и думала, что автомобильные значки BY очень симпатично смотрятся на фоне литовского соснового бора. Эх, был бы у нас кусочек моря! Мы бы! Эх!
Тем временем хозяин дома, у которого мы снимали жилье, сетовал, что его молодая жена совсем не хочет отдыхать на родине. Ей грезятся солнечная Италия и Мальдивские острова. Честно говоря, когда который день подряд на улице рядил дождь, а море леденило душу одним только своим видом, я была согласна с тем, что окунуться в теплых водах Средиземного моря и растянуться потом на комфортном лежаке, может, было бы и приятнее, но... С другой стороны, в Паланге моя кожа не стареет под палящими лучами южного июльского солнца и сердце бьется бодро, а не как в жаркий турецкий полдень, еле–еле. Потому, наверное, после сытного литовского обеда с пивом да цеппелинами я встречала здесь, среди сосновых деревьев ботанического сада, много пожилых москвичей, многодетных семей и любителей прокатиться на веломашинах.
Если тебе нет 70, у тебя нет ребенка или, в крайнем случае, собаки — в Паланге тебе делать нечего! Со мной по этому поводу не соглашались многие белорусы: 500 километров даже при очереди на границе — это все равно близко. Раз — и на пляже! И латыши со мной не соглашались. Я их, честно говоря, не понимала, у них ведь тоже есть море. Но мои рижские друзья вздыхали и делились печалью: все в Юрмале неимоверно дорого и рассчитано на россиян. При нынешней экономической ситуации, когда у коренного населения Латвии денег нет и взяться им неоткуда, гораздо более реально отправиться на отдых в соседнюю Литву, где все дешевле в разы. Калининградцам тоже сюда близко, и какая–никакая — заграница, полякам и итальянцам тоже дешево...
Загорелые рыбаки бойко торгуют со своих лодочек рыбой, угощая туристов копченым окунем, палтусом и угрем. Тех, кто решился отведать рыбки, потом еще сутки преследует этот запах копченостей, приставший к рукам. Так бы загар приставал! Но за тучами откуда ему взяться? Стоишь по колено в морской воде, потом пройдешь метров десять — уже чуть выше колена. Постоишь — привыкнешь. Еще пройдешь. Постоишь. Наконец, уже по пояс в воде. Ну, это уж слишком! Окунешься — и опрометью в песок. Холодно! А песочек белый, сыпучий. Просто прелесть, а не песочек. Потом вымываешь его полдня из ушей. И на обед! Такой нехитрый досуг.
Моя соседка, сидя на лавочке под сосной, строила планы на будущее: «Тоска, девочки... Что делать? Может, работу поменять или развестись? А может... ребеночка родить?» Нет! В Паланге долго отдыхать вредно. В нее нужно, как в море, — приехать, постоять, посмотреть, привыкнуть и срочно домой. Po Langa — «до окон» переводится, при этом присовокупляется путаный рассказ о песке, засыпавшем жилище одного из первых обитателей Паланги по самые окна. А на самом деле обозначает слово Паланга низкое топкое место. Вот и мысли такие, топкие, здесь. Или это все кислородное опьянение?
Вечер. Трубы, барабаны. Оркестр совершает традиционный марш по улицам, чтобы дать концерт в беседке ботанического сада. Оттуда все пойдут на пирс закат смотреть, уходящий в море. И закончится день.
Нужна ли в Беларуси своя Паланга? Нет, конечно. Все в этом мире должно быть на своем месте. Паланга — в Паланге.
