Премьер-министру Чехии Миреку Тополанеку не позавидуешь. Пост председательствующего в Евросоюзе ему перешел от Николя Саркози. А французский президент в прошлом году вел себя на авансцене мировой политики, как известный театральный персонаж: Фигаро здесь, Фигаро там.
Его миротворческую роль в августовской войне между Россией и Грузией, конечно, не стоит гипертрофировать, но было бы несправедливо не признавать его вклад в скорейшее завершение конфликта на Кавказе. Чех вроде бы тоже не сидит на месте, но кпд, увы, не тот. По крайней мере, батареи в домах европейцев как были холодными, так и остаются. И дело здесь не в каких-то личных качествах г-на Тополанека, более того, я ничуть не сомневаюсь в его хороших дипломатических способностях, но сам статус "премьер-министр Чехии" не идет в сравнение со статусом "президент Франции".
Сейчас каждые полгода в Евросоюзе сменяется председательствующая страна. На данный момент - это Чехия, до того была Франция, а еще раньше - маленькая Словения. Как говорится, почувствуйте разницу. А ведь когда-то очередь дойдет до совсем уж карликового Люксембурга или островной Мальты. Только представьте, как бы ощущал себя главный человек на острове на переговорах с российским премьер-министром Владимиром Путиным, зная, что его страна в 50 тысяч раз меньше Российской Федерации...
Если честно, разве смогли бы Киев и Москва так легко не исполнить документально оформленную договоренность о возобновлении поставок газа, если бы в качестве посредника выступал Саркози? А еще лучше канцлер Ангела Меркель (Германия - крупнейший потребитель российских ресурсов)? Вопрос, мне кажется, риторический.
Сейчас же между Киевом и Москвой мечется целая группа европейских премьер-министров, но пока безрезультатно. Уже и российский Президент Дмитрий Медведев не выдержал, предложил организовать саммит всех потребителей ямальского газа. Перефразируя известный девиз, можно сказать: только вместе они сила. Вот поэтому в Брюсселе все чаще задумываются об отказе от ротации и о введении поста постоянного президента Европейского союза.
Ирония бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера ("Когда я хочу говорить с Европой, я не знаю, кому звонить") давно неуместна. Есть Еврокомиссия. Есть ее председатель - Жозе Мануэл Баррозу. Есть даже верховный комиссар ЕС по внешней политике и безопасности Хавьер Солана. Российский журналист Андрей Колесников, мастер по созданию политических анекдотов ("коротких рассказов о незначительном, но характерном происшествии из жизни исторического лица" - Большая Советская Энциклопедия), приводит в своей последней книге такую версию диалога Путина и Соланы:
- Очень рад вас видеть, - сказал г-н Путин. - Вас, по-моему, можно называть министром иностранных дел Евросоюза.
- Называйте меня Хавьер, - улыбнулся г-н Солана.
Доля правды в этой шутке - это то, что он действительно не является европейским министром иностранных дел, точно так же, как Еврокомиссия - это лишь прототип правительства.
Постоянный президент может появиться в Евросоюзе только в следующем году и только в случае, если все государства-члены ратифицируют соответствующий документ (Ирландии для этого потребуется провести повторный референдум). Но разговоры о претендентах на высший пост уже ведутся. Газета "Файнэншл таймс" пишет, что дипломатические успехи Саркози убеждают видных европейских политиков в том, что "должна быть привлечена фигура не меньшего политического веса и влияния". И называет своего фаворита - бывшего главу британского кабинета Тони Блэра.
Сейчас он, судя по должности, занимается ближневосточным мирным урегулированием. У него это, судя по результатам, не очень получается. В этой связи его имя в новостях упоминается редко. Блэр предпочитает участвовать в более полезных для имиджа мероприятиях. Например, недавней конференции по поиску путей выхода из мирового экономического кризиса, где он много общался с Саркози и Меркель. Многие увидели в этом знак.
Впрочем, какой бы политик ни сел в президентское кресло, его авторитет в международных делах будет прямо пропорционален тем полномочиям, которыми он будет наделен. Вопреки русской пословице в данном случае не человек красит место, а место человека. А как показывает история, европейские столицы крайне неохотно делятся своими полномочиями с Брюсселем. Посему в обозримой перспективе президент Франции или канцлер Германии будут оставаться президентом Франции и канцлером Германии.
