— Дачники, — предположил я.
— Точно, — продолжил профессор. — Бросаются на свои грядки как одержимые, а потом хватаются за сердце. Многие прямиком к нам попадают.
Все, что касается того, о чем говорил старый приятель, больше относится к моей жене. Меня не сильно заставишь заниматься на участке и самым необходимым. Как только выпадает свободная минута — тороплюсь к озеру на рыбалку. А из хозяйственных работ любимое занятие — топить баньку.
На этот раз жена не смогла приехать со мной, и я один пытался обустроить несколько грядок, не забывая о советах доктора.
Стоял свежий весенний день. Готовилась зацвести черемуха и своим чарующим запахом наполнить окрестный воздух. Сполна вдохнув его, начинаешь понимать, что какая-то новая, еще не известная тебе волна жизни с новыми обещаниями счастья вливается в каждую твою клеточку.
Однако сейчас я испытывал некое совсем иное состояние, скорее даже, состояние тревоги. Почему-то казалось, что кто-то уже не первую минуту наблюдает за мной. Отложил в сторону лопату и замер. Вокруг — никого. Тишину нарушают лишь радостные трели весенних птиц. И все же я решил пройтись в сторону бани и посмотреть, сколько дров осталось на лето, надо ли заказывать новые. Тогда и увидел за кучей старых досок присевшего на корточки незнакомца. Прямо скажем, неожиданная и странная встреча. Мы оба долго молчали, рассматривая друг друга.
Первым, понятно, нарушил молчание я. Незнакомец был среднего роста, худощавый, с острыми чертами лица и карими глазами, в которых застыл испуг и некоторое отчаяние.
— Что вы здесь делаете? — спокойно начал я.
Нежданный гость молчал и тоже продолжал меня рассматривать. Через расстегнутую куртку я заметил добротную, но явно не первой свежести рубашку. Былая жизнь, о которой сейчас не стану распространяться, научила меня не терять бдительности при встрече с незнакомцами. Сейчас мы оба не торопились сократить расстояние, лежавшее между нами. Наконец, гость заговорил.
— Извините, но я давно наблюдаю за вами, и мне кажется, вы можете мне помочь.
— Это чем же?
— У меня есть немного валюты, но она мне еще понадобится. Возьмите кольцо, оно высокой пробы.
Я вопросительно посмотрел на незнакомца, и он продолжил:
— Мне надо весь светлый день провести в вашей бане, но так, чтобы никто об этом не знал. Даже если будут искать. Когда стемнеет, я уйду…
Вновь воцарилось долгое молчание. Наконец, я сказал:
— Разумеется, кольцо ваше мне не нужно. Вижу, что вы попали в непростую ситуацию. Пожелание ваше выполню и даже накормлю, но с одним условием.
— Каким? — торопливо спросил человек в куртке.
— Расскажете мне обо всем, что с вами произошло и вынудило оказаться здесь. Мы, журналисты, видите ли, люди любопытные, к тому же не забываем, что граница здесь совсем неподалеку.
Незнакомец согласился и, как мне показалось, слегка повеселел. Я достал из кармана связку ключей и открыл дверь бани. Затем принес туда кусок курицы, ветчины и сыра. Поставил в предбаннике бутылку с березовым соком, которым угостил меня сосед Павел. Сказал, что позже напою чаем.
Незнакомец ел жадно, и я не стал смущать его. Ушел и вернулся минут через двадцать.
Мы сидели в предбаннике, и странный гость начал свой рассказ.
— Думал, что так только в кино бывает… Родители мои дружно прожили добрых полвека в мире и согласии и умерли почти в один год в Латвии, куда переехали еще в молодости. Думал, что и я со своей Лидушкой повторю их судьбу. Да не вышло. Как за сорок перевалило, ей, а не мне, бес в ребро ударил. Стала гулять то с одним, то с другим. Хорошо, что дочь к тому времени уехала в Варшаву. Я все терпел… Думал, образумится. Но неделю назад, придя с работы — а я мастер по холодильникам и зарабатываю нормально, — вновь ввязался в ссору с ней. А затем и ударил. Потом снова. Не очень помню, чем и как бил. Увидел, что лежит на полу и кровь под головой. Убедился, что мертвая, оделся, взял деньги, документы и быстренько из дома. Правда, с домашнего телефона милицию вызвал. Ну и начал скитаться. Тогда и родился у меня план: перейти границу и, оказавшись в Беларуси, направиться в Ростов, где двоюродный брат живет. Он как-то намекнул, что может организовать службу по контракту в Донбассе. Там, может быть, я бы и затерялся.
Мы опять долго молчали. Вскоре Марат, как он себя назвал, продолжил:
— Здесь неподалеку на хуторе живет моя тетушка Аксинья. Мы иногда гостили у нее, за грибами ходили. Потому я знаю эти места, так и перешел границу. Как думаете, латышские пограничники будут меня искать?
— Не обольщайся, — сказал я. — Будут искать тебя уже белорусские пограничники и милиция тоже. Так что дела твои плохи, если не лукавить. Думай сам…
Думал и я. По всем правилам и канонам мне следовало самому позвонить, куда следует, и сдать своего незадачливого постояльца. Мне было его откровенно жаль, ибо чувствовал, что он не врал, рассказывая свою историю. Подумал, возможно, стоит попытаться убедить его в том, что лучше было бы явиться с повинной. Решил поговорить с Маратом на эту тему после своего дневного сна. Пошел в дом и задремал на диване.
Проснулся, когда услышал какой-то странный говор во дворе. Вышел на крыльцо и увидел удручающую картину. Пограничник и двое молодых мужчин в штатском, но явно с милицейской хваткой, вели моего гостя к машине, стоявшей на дороге у калитки. Мелькнула мысль: а что, если он подумал, будто это я сдал его, позвонив в милицию, пока он ел в бане? Марат шел, опустив голову, и даже не глянул в мою сторону.
Вскоре милицейский «Опель» уехал, увозя моего неудавшегося постояльца. Мы обстоятельно побеседовали с пограничником, и я рассказал ему все перипетии сегодняшней встречи с незнакомцем. Повторить рассказ пришлось и на следующий день, когда ко мне вернулись на том же самом милицейском «Опеле» двое сотрудников уголовного розыска. Они просили вспомнить и уточнить все детали из рассказа латышского беглеца. Скрывать мне было нечего.
Вечерняя рыбалка оказалась «никакой». Но я подумал, что мои переживания на этот счет не стоят и гроша ломаного по сравнению с тем, что испытывал Марат. Все верно: он убийца, и по-любому будет нести соответствующее наказание. Не знаю, насколько серьезно он надеялся пройти по намеченному пути, когда сбежал из Латвии, пересек границу и рассчитывал добраться до Ростова, а затем и Донбасса. Знаю только, что сейчас его еще в принципе молодая жизнь потечет совсем по другому маршруту.
Легкие дуновения ветра с ароматом черемухи уже достигли беседки. Вот-вот соловьиные трели будут пронизывать окрестную тишину. Настоящая весна набирает бег…
