Коллаж Олега Попова
Два года длилось следствие по уголовному делу о порче продукции мясокомбината, по которому проходило 10 должностных лиц. От бывшего заместителя министра сельского хозяйства и продовольствия Василия Пивовара до экс-директора мясокомбината Ричарда Стефановича. Обвинение управленцам было предъявлено в злоупотреблении служебными полномочиями, служебной халатности и бездействии. Восемь месяцев суд изучал факты и показания, заслушивал обвиняемых, свидетелей и экспертов. Каждое заседание было похоже на производственную планерку. Суду и гособвинителям приходилось разбираться в тонкостях ветеринарных требований и правил. А нюансов и вправду оказалось более чем достаточно.
Год 2015-й для предприятия выдался непростым. В особом напряжении довелось работать летом. Планы по убою скота, который утверждали областной комитет по сельскому хозяйству и холдинг, выросли. С ними, возможно, и справились бы. Но здесь сказалось ограничение на поставки продукции в Россию. В итоге получилась перегрузка. Предприятие не способно было переработать столько продукции, сколько привозили хозяйства. Мясо могло на день-два зависнуть в коридорах холодильника, ожидая, когда освободится место в камерах. Обветривалось, появлялась слизь... Запасы накапливались. Полутуши тощей категории, предназначавшиеся для промышленной переработки, начали укладывать в штабеля, прикрыв брезентом с глаз долой. В суде одна из мастеров холодильника даже не сдержала эмоций: “Мы не просто говорили руководству предприятия о перегрузке — мы кричали об этом. Но кто нас слышал?!”.
На резонный вопрос гособвинителя к руководителю мясокомбината: “Почему не откорректировали планы?” Ричард Стефанович ответил двояко:
— Предприятию доводились планы, которые нужно было выполнять. За это спрашивали. Мы писали в холдинг письма с просьбой уменьшить объемы поставок, но ответов не получали.
А также:
— Ситуация не была критичной. Мощность холодильников позволяла принять такие объемы убоя... Подчиненные меня не ставили в известность о том, что есть проблема перегрузки. Моя управленческая тактика такая: не вмешиваться в работу специалистов, чтобы они могли профессионально расти. Я им полностью доверял.
Специалисты скрывали проблемы от руководителя? Да нет. В суде заверяли, что ставили в известность. Однако на многие вопросы гособвинения и суда Ричард Антонович убедительно отвечал:
— О плесени впервые услышал, когда по жалобе приехала комиссия республиканского ветнадзора. Об этом было написано в обращении. Я еще прямо спросил у своего заместителя Александра Бондаренко (обвиняемый по делу): “У нас есть такое?”. На что он ответил, что плесень — это не признак порчи продукции, она зачищается, и тем самым меня полностью успокоил.
Пока руководитель чувствовал себя успокоенным и успокаивал вышестоящее начальство, мясо копилось под брезентом, покрывалось плесенью и “подкармливало” крыс, сдали нервы у работников. С мясокомбината ушло несколько анонимных жалоб в разные инстанции. Они и запустили серию проверок. Правда, и те едва не закончились пшиком. После очередного обращения на мясокомбинат с мониторингом приехал бывший заместитель директора республиканского ветеринарного надзора Александр Букин со специалистом. Прошли по холодильным камерам. Некоторые члены комиссии, следовавшие за ними, увидели плесень на тушах. Более того, бывший заместитель начальника регионального ветнадзора Елена Шаврей в суде добавляла:
— Это были небольшие очаги плесени, точечные. И я вслух предложила взять пробы сомнительного мяса и отправить в лабораторию на исследование. Но все промолчали.
На суде Александр Букин уверял, что он плесени не видел. Поэтому факт и не был отражен в результатах мониторинга. Те, кто плесень заметил, не посчитали ее критичной. Такое бывает: плесень не исключена, если она поверхностная, то просто зачищается, и туши идут на промпереработку.
— А если не поверхностная — как это определить? — гособвинитель своим вопросом в очередной раз поставил в тупик.
Во время пребывания комиссии ветнадзора Ричард Стефанович сразу же позвонил знакомому еще по студенчеству Василию Пивовару, тогда заместителю министра сельского хозяйства и продовольствия. Правда, с первого раза поговорить не получилось. Сделал 11 звонков! В состоявшемся-таки разговоре Василий Пивовар пообещал, что разбирательство будет объективным. Позже он набрал Стефановича сам, предупредив, что после мониторинга состоится внеплановая проверка... В суде Пивовар настаивал: никому и ничем не пытался помочь, а уж тем более скрыть порченое мясо. О нем он просто не знал.
Кстати, внеплановая проверка тоже оказалась малорезультативной. Ее проводили местные специалисты. Та же Елена Шаврей в очередной раз спросила у своего руководства о плесени, ее попросили не беспокоиться. Все вышло на поверхность, когда 100 тонн штабелированного сырья гомельчане завезли на Оршанский мясоконсервный комбинат для изготовления тушенки. Большая часть мяса прошла приемку. Из нее сделали консервы. А вот еще часть после разморозки вызвала у оршанцев настоящий шок. Гниль, вонь, разложение... Процесс переработки они тут же остановили.
С одной стороны, желание создать видимость благополучия. С другой — авторитетность тех, кто желаемое пытался выдать за действительное. Призванные принимать решения от них уклонялись. В том числе и органы, которые обязаны контролировать и помогать в решении сложных вопросов. Не вуалировать и смягчать, а разруливать проблемы. Исполнители же не смогли противостоять. Если все действия направлены на то, чтобы скрыть, то любая система менеджмента качества может прогнуться.
Благо испорченная продукция не попала на стол белорусам. Механизм безопасности все-таки сработал, пусть и на запоздалом этапе. Но сколько потерь: мясокомбинат отправил в утиль и на корм животным почти 170 тонн мяса, немало пострадала репутация предприятия, опытные управленцы, не сумев справиться с нетипичной ситуацией, оказались на скамье подсудимых. Есть что взвесить...
Суд окончил разбирательство. Все без исключения фигуранты по делу признаны виновными. Сроки наказания от 1,5 до 6 лет лишения свободы. Максимальный получил бывший директор предприятия — 65-летний Ричард Стефанович. Бывший замминистра приговорен к 2 годам лишения свободы в исправительной колонии усиленного режима. Приговор не вступил в законную силу и может быть обжалован. Сторона защиты не скрывала, что намерена настаивать если не на оправдании, то на смягчении приговора. Будучи на свободе, считают адвокаты, фигуранты быстрее погасят ущерб, причиненный предприятию.
Пока руководитель чувствовал себя успокоенным и успокаивал вышестоящее начальство, мясо копилось под брезентом, покрывалось плесенью и “подкармливало” крыс, сдали нервы у работников. С мясокомбината ушло несколько анонимных жалоб в разные инстанции. Они и запустили серию проверок
