Письма из Пекина

Начало начал

Только что вернулась из Беларуси. Ездила к маме на юбилей — ну не могла же я, единственный ребенок, забравшийся так далеко от родного очага, не поздравить ее с днем рождения! Почти контрабандой ввезла огромный трехкилограммовый ананас — знала, что вкус у него совсем не тот, что в белорусских киосках, торгующих заморскими фруктами. Китайский ананас, стоявший на праздничном столе вместо букета, имел большой успех.

Родной дом... Столько воспоминаний разом нахлынуло!

— Знаешь, а ты совсем не похожа на провинциалку, — сказал мне однокурсник через пару месяцев после начала студенческой жизни в Белгосуниверситете.

Удивилась я этому замечанию страшно, ведь мне, уроженке Гомеля — второго города в республике! — до того дня и в голову не приходило, что коренные минчане считают меня провинциалкой. Более того — не только считают, но и старательно ищут признаки этой самой провинциальности. Что за признаки? Они и сами, пожалуй, не ответят — то ли произношение должно быть у нас другим, то ли взгляд... Да, точно: именно взгляд выдает провинциала — немного настороженный, слегка испуганный и обязательно чуть заискивающий по отношению к обладателям постоянной минской прописки. Но, как выяснилось, если не знать заранее о своей провинциальности и не комплексовать по этому поводу, то никому и в голову не придет, что местом вашего рождения значится отнюдь не столица.

Первый раз я побывала в Минске, когда мне было 15 — вполне сознательный возраст. Вернувшись, заявила родным: «Единственный город, где хочу жить, — Минск». С тех пор сменилось немало столиц и городов, в которых довелось побывать, а в Риге, Лондоне и Пекине даже пожить, и теперь я знаю: единственный город в жизни — тот, в котором прошло детство, остальные — просто следующие. Знаете, это как с мужчинами: первым может быть только один, пусть и не лучший, но другого такого не будет никогда.

Отношение к родному городу, который мы покинули, очень похоже на отношение к родителям. В детстве нам кажется, что вот вырвусь отсюда (от родителей и из города) и начнется совсем другая, взрослая и настоящая жизнь. И когда мама говорит, что «потом будешь вспоминать эти годы как самые лучшие», — не верится.

И взрослая жизнь обязательно начинается — закон природы, ничего не поделать. Сначала наступает время отчуждения — от родных и от города, который сразу кажется маленьким и — вот парадокс! — провинциальным. Но потом это проходит. И чуть позже — годам к 30 обычно — вдруг понимаешь, как важно, что есть место, где тебя любят просто так, ни за что. А твои карьерные успехи — лишь приложение, хорошо, если есть, но не страшно, если отсутствуют. Как хорошо, что есть место, где до сих пор стоит старый скрипучий диван — с ним связаны воспоминания, о которых и сегодня не хочется рассказывать маме. А в твоей комнате (которая всегда готова к приезду) до сих пор в углу ждет стол, за которым корпела над школьными заданиями... Когда мне бывало плохо, я всегда возвращалась домой, в Гомель, — зализывать раны, как я это называю.

Хотя с годами понятие «дом» меняется, и сегодня я живу на несколько домов, каждый из которых считаю родным. Улетая из Пекина, говорю друзьям: «Лечу домой, в Минск». Отправляясь из Минска в Гомель: «Ну домой, к маме». А, садясь в поезд на Москву (прямых авиарейсов между Минском и Пекином нет, так что всегда приходится ехать через российскую столицу), прощаюсь со словами: «Еду домой в Пекин, меня там наверняка заждались». Сначала это обилие родных домов смущало неимоверно, потому что было трудно понять, где же он — самый–самый, где лучше всего? А потом перестала об этом думать, решив, что родной дом — тот, в котором ты находишься в данный конкретный момент. И тот, в котором бываешь счастлив.

...Каждый раз, возвращаясь в дом своего детства, с удовольствием прохожу по каштановой аллее, которая выстроилась вдоль подъездов нашей многоэтажки. Этим каштанам, как и самому дому, — 22 года, я их помню голыми палочками, одиноко торчащими из земли. Всей подъездной детворой мы их выхаживали и поливали, таская воду из колодца в расположенном по соседству частном секторе. Как и мы, те каштаны выросли и окрепли. Только в отличие от меня они никогда не покидали родную почву. Наверное, они будут жить дольше.