Писатель – он прав в главном. Даже если сам того не понимает

Наш Виктор Мартинович – писатель. Плодовитый, неспокойный, откликающийся. А писатель – он либо прозорливо умный, либо цепко наблюдательный. Вот вспоминается молодость: «Летом 1994-го мне было 16 лет. Вся моя сознательная жизнь пришлась на эру исполкомов, социального молока и «Дожинок». 

Photo by Trent Erwin on Unsplash
И слава богу, скажут многие из нас. Хорошо, что не видел Витя своими глазами табачных бунтов, не ходил мимо внезапно возникших бомжей, не отворачивался от бабушек, продающих вещи с земли, не наблюдал эру бандитов в кабаках… Благодаря как раз исполкомам и социалке, между прочим. А потом уже стало можно и «Дожинки» провести. 

Витя этого не видел, а ему никто не рассказал - значит, и не было такого. А вот что, оказывается, было: «Наши умные люди насмехались над пропагандистами в картонных пиджаках, которые в плохо освещенных студиях лгали о националистах». Но время шло, повторим мы вслед за Мартиновичем. «Мы сами делались картонными», - заключает он. Так, может, жизнь и вправду показала, кто был картонным на самом деле? И кто лгал. 

Замшелые бедолаги, неказистые – так Мартиновичу помнятся «те комсомольцы, которые сегодня возглавляют самые технологические сферы». В отличие от «его-своих-наших» те остались в памяти сплошь интеллигентными, умными, финансово осведомленными, бывшими героями. То есть по написанному рукой прозаика можно четко определить, кто сумел в своей жизни чего-то добиться, а кто нет. Кто сделал родину лучше, а кто только «ждал революции». Ее ждали, помнится литератору, «все», но это его просто подводит память. Или совесть. 

Теперь Мартинович хочет, чтобы они «покаялись», его бывшие герои. За «профуканные возможности». Так ить не было их, возможностей-то! Ибо откуда им взяться – без способностей? Те, у кого они были, страну поднимали, строили, защищали, неказистые. Правда, современная родина кажется писателю «рабовладельческим парадизом»: ну, он творческое создание, он так видит. До сих пор. 

«Я помню, основной мантрой в 1995-м было «надо подождать год-два…», - печалится наш модный, - потому что мозги не допускали, что такое государство протянет больше». Прошло, почитай, 25 лет - мозги, судя по всему, не выросли. В отличие от государства. Которое вырастили другие люди, разные, народ, в общем. 

Писатель живет ощущениями: «В последние годы появляется новое чувство, что наши, в принципе, не могли победить». Но литературные ощущения – они опасны:  могут подсунуть ложные впечатления. Типа: «Так как люди друг другу превратились в ядовитых змей, источник злобы и подозрительности». Во-первых, они, те люди, такими, скорее всего, и были. А во-вторых, эти «наши люди» - далеко не народ и уж совершенно не «весь», вот что ощущения мешают понять. 

«Потомки, скорее всего, не узнают о нас, о наших несбывшихся надеждах и несбыточных мечтах», - прозорливо замечает Мартинович. Собственно, о некоторых из тех «нас» они, современные «потомки», уже не знают. И не вспомнили бы, если б не цепкая память 16-летнего Виктора. Нельзя все же не отметить: наблюдательность у нашего литератора на высоте. 

Остальное, хочется верить, со временем придет. Как говорит сам писатель: «Вы же видите, даже американцы возвращают посла, даже Европа зовет к себе». Поэтому есть надежда, есть. Хоть и накипело. 

mukovoz@sb.by     

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter