В воскресенье на Первом канале в 12.10 смотрите комедию «Мы из джаза»Я не фанатка джаза. Но фильм «раннего» Шахназарова «Мы из джаза» очень люблю. Собственно, музыка в картине лишь иллюстрация, звуковой ряд, а вообще–то фильм о дружбе.
Вспомните хотя бы эпизод, когда свободные музыканты — Степан, Жорик и Костя — сидят под дождем, практически нищие, и дарят саксофонисту Бавурину самое ценное, что у них есть. А когда Бавурин жертвует золотой зуб, чтобы оплатить гонорар заезжему «критику», то просто слезы наворачиваются... Фильм получился стильным, и даже криминального звучания сцена в ресторане — день рождения Папы всего воровского мира — тоже попадает в эту же номинацию. Кстати, Папу сыграл Евгений Евстигнеев.
По опросу журнала «Советский экран», кинокартина «Мы из джаза» в 1983 году была названа лучшей в Советском Союзе.
Петр Щербаков в картине Шахназарова исполнил роль саксофониста «императорского двора» Ивана Бавурина. Блистательный характерный актер, виртуозный исполнитель небольших ролей. В фильмах играл преимущественно чиновников и ответственных партийных работников, «чемпион» киножурнала «Фитиль». Лучшие роли сыграл в фильмах: «Добровольцы», «Мы из джаза», «И жизнь, и слезы, и любовь». Если вы помните, Бавурин не сразу проникся новой музыкой и, возможно, поэтому был трогательно смешон.
Писали, что, работая над этой ролью, Щербаков принес домой саксофон и даже нанял профессионального музыканта. Для него эта роль очень много значила — впервые после долгих лет актер играл одного из главных героев. Существует легенда, что Нью–Орлеанский джазовый музей купил у СССР фильм «Мы из джаза» и потом, принимая у себя кого–либо из русских кинематографистов, неизменно расспрашивал об исполнителе роли Ивана Ивановича: «Кто это? Что за маэстро? Почему мы о нем ничего не слышали?»
В фильме «Добровольцы» подобралась звездная команда молодых тогда актеров: Ульянов, Быстрицкая, Быков, Щербаков. Он нам запомнился благодаря своему бесстрашному герою — красавцу Славке Уфимцеву. И ведь что важно: ни один из этих начинающих актеров, как говорят, не тянул тогда одеяло на себя, во всех сценах фильма каждая реплика — посыл партнеру. Никто маниакально не лез в крупный план.
Пройдет не один десяток лет и Михаил Ульянов в своей книге вспомнит Щербакова добрым словом: «Он был не самым крупным актером — он был замечательно крупным человеком. С ним я снимался в кино. Съемки — странное дело... Иной раз снимаешься с человеком в двух, трех картинах, а отношения не налаживаются. И не потому, что не «сходишься характерами», или взглядами, или какие–то конфликты. Нет, все нормально, но что–то не складывается. А с другими и после одной совместной работы — будто век дружили. Не то что без конца друг к другу в гости ходим, нет, тоже год можно не встречаться, но встретишься — и все на месте, будто и не расставались. Такие у нас отношения с Алексеем Баталовым, Алексеем Владимировичем. Так же было и с Петром Щербаковым... Когда бы и где бы, например, ни зазвучала песня «Комсомольцы–добровольцы», вспоминаются съемки в настоящей метростроевской шахте, спуск в нее в какой–то бадье, стрекот аппаратов в колдовски прелестных весенних Сокольниках, дух дружбы и доброжелательности, который царил в нашей группе. Спасибо кино. Оно сохранило нам и лично мне товарищей наших. И Петю Щербакова. И Леню Быкова».
Важно отметить и такой факт: Петр Щербаков, несмотря на популярность в известных театрах «Современник» и МХАТ, не был избалован вниманием прессы и кинокритики. Интервью актера не сохранились (а были ли они вообще?). Большинство статей о нем, которые попались мне на глаза, появились уже после смерти артиста.
Известно, что родился будущий актер в 1929 году в деревне Поздняково Калужской области в рабочей семье. Точнее, продвинутой по тем временам семье: его отец был в числе двадцатипятитысячников, которые в 30–е годы прошлого века, подобно шолоховскому Семену Давыдову, поднимали целину. Пишут, что за это в начале войны его семья попала в «черные списки» и, оказавшись в оккупации, чудом спаслась от карателей.
После войны семья перебралась в Москву. Петр работал на ЗИЛе в конструкторском бюро штамповочно–механического цеха, а вечерами учился в автомеханическом техникуме. Спал по три–четыре часа в сутки, голова кружилась от недоедания. Тем не менее диплом получил с отличием и без экзаменов перешел во втуз (высшее техническое учебное заведение).
У Щербакова было три старшие сестры. Одна из них, Шура, однажды привела его за руку в клуб Московского автозавода, чтобы оторвать от дурного влияния улицы. А кончилось это проблемой выбора: сцена или диплом инженера. Все решил случай, как пишут в биографии. Как–то летом, гуляя, он наткнулся на ГИТИС имени Луначарского, о местонахождении которого раньше понятия не имел. Зашел. Встретил кого–то из педагогов и заявил: «Пусть ваши специалисты меня посмотрят. Если для театра не гожусь, так и скажите. Я не Катерина, в Волгу не брошусь!»
Как ни странно, собрали комиссию. Щербаков привел партнершу из клуба, с которой разыграл сцену у фонтана из «Бориса Годунова», и его взяли (!) на режиссерский факультет сразу на второй курс. Но с непременным условием — сдать экзамены за первый курс в течение полугода.
К слову, вместе с ним приняли еще двух веселых пареньков — Борю Владимирова и Вадика Тонкова, впоследствии прославившихся на всю страну как Авдотья Никитична и Вероника Маврикиевна. В течение года они почти не разлучались: вместе занимались, обедали, готовили этюды и отрывки...
Окончив институт, Щербаков получает выгодное предложение — ангажемент на три года в Германию, в театр группы Советских войск. Такое предложение — подарок в жизни! Во–первых, зарплата и командировочные — в марках. А во–вторых, иной быт и пейзаж за окном!
Собственно, советские зрители знают актера с 1958 года, после того как он вернулся из сытой ГДР в московский театр «Современник». Стоит ли объяснять, чем был «Современник» для советской интеллигенции в то время? Это — символ бунтарства и отдушина, это — общество, где собирались прогрессивные писатели, поэты, художники. Наконец, это первый опыт самоуправления, когда театром руководили не чиновники, а сами артисты, и зарплату распределяли именно они — в зависимости от того, кто сколько времени отдает сцене.
Кстати, в этом театре Щербаков возглавил парторганизацию. Об этой общественной нагрузке Щербакова в своей книге написал Вадим Тонков: «Петр был вечный секретарь сначала комсомольских, а потом и партийных организаций: и на ЗИЛе, и в ГИТИСе, и в «Современнике», и во МХАТе. Он внешне и внутренне, казалось, был рожден для этой роли. Во всем «положительный герой», такое впечатление, что он сошел с плаката, которых в то время было хоть пруд пруди. Но сколько же раздоров и распрей происходило в нем».
Наверное, для артистов легендарного театра Петр Иванович сделал немало. Доносы ведь ни в какие времена не отменяли, а крупных скандалов в театре по этому поводу не было. К чести актера, сообщу, что для себя парторг Петр Щербаков не выхлопотал даже квартиру. Известно, что в новую отдельную квартиру он переехал лишь к пятидесяти годам, а до этого жил с мамой и сестрами...
Но это обстоятельство не отменяло после каждой премьеры в «Современнике» неизменный сбор труппы у него дома. Выпивка, закуска, песни, споры... Умение радоваться — это особая черта, присущая поколению наших мам и пап, которые до сих пор вспоминают: «Бедно жили, но веселиться умели от души!» Всегда радушный, открытый, улыбчивый, Петр Иванович умел объединить вокруг себя самых разных людей и никто не чувствовал себя обделенным его вниманием. Его дом притягивал.
Говорят, Петр Иванович был замечательным семьянином. Его первая жена, Нина, умерла, когда их сын был еще младенцем. С двух лет сына Андрея воспитывала вторая супруга актера Валентина Ивановна, ставшая ему хорошей матерью. В настоящее время сын — Андрей Щербаков — успешно работает в театре на Бродвее. В США он уехал с друзьями–циркачами, будучи еще студентом второго курса Школы–студии МХАТ. Бесконечно зовет насовсем в Штаты Валентину Ивановну, но она говорит, что не уедет, — здесь дом, родные, могилка мужа.
Умер народный артист РСФСР Петр Щербаков 16 марта 1992 года. В СМИ писали, что на годовщину со дня смерти актера домой к вдове Валентине Ивановне из МХАТа, где в последние годы служил актер, не пришел никто. Из «Современника» — один старый друг — актер Владимир Земляникин.
На даче Щербаковых растет большая красивая русская береза. Этот участок выбрали именно из–за нее. После ухода Петра Ивановича рядом с этой березой выросло еще несколько...
Факт
Известно, что через несколько дней после кончины Евгения Евстигнеева скончался его ближайший друг Петр Щербаков. Валентина Морозова, долгое время работавшая зав. костюмерным цехом МХАТа, рассказывала, что все эти 9 дней в театре внезапно гас свет. Интуиция артистов, по словам Валентины Морозовой, как у медиума: «Помню, после смерти Петра Щербакова Смоктуновский мне сказал: «Знаешь, Валечка, я очень боюсь умереть летом, когда вы все будете в отпуске. Некому будет меня проводить». Так и случилось. Он умер через два года, 3 августа, и на его похоронах никого из нас не было».
Из биографии
Когда Щербаков уходил из «Современника» во МХАТ, Галина Волчек не хотела его отпускать. Она звонила его жене и говорила: «Валя, не дайте ему перейти! Поймите, что МХАТу нужен парторг Щербаков, а не артист! Пусть он сам это поймет!» Но Петр Иванович не смог отказать Ефремову...
Подготовила Жанна ВАСАНСКАЯ, «СБ».
Фото ИТАР-ТАСС.
