Станислав все-таки повесился, — понизив голос, сообщил он.
— Какой Станислав? — попытался уточнить я.
— Ну тот, что с двумя приятелями неделю назад у бабы Мани с дровами управлялся. Он тогда еще к вам в колодец за свежей водой приходил и вы о чем-то с ним спорили…
Вспомнил высокого смуглого мужчину из соседней деревни, с которым мы тогда общались. Когда мужчины уехали, тот же Федор рассказал, что смуглого зовут Станиславом и когда-то он работал в лесничестве. Сейчас перебивается чем придется и живет на небольшую пенсию по инвалидности. Год назад на него что-то нашло, и он, соорудив петлю, пытался повеситься у себя в огороде, на яблоне. Однако жена успела снять. Откачали… Кажется, вылечили…
И вот такая новость от Федора. Подумалось, что разговоры об искусственном интеллекте и исследованиях в этой области, конечно, нужны. Прогресс и науку не остановишь. Но не слишком ли велик сегодня в научном мире разрыв между открытиями и достижениями там, где еще можно было бы и не торопиться, и той сферой, где человеческой жизни по-прежнему нет пощады от болезней. Российский лидер, скорее всего, прав, когда говорит, что тот, кто первым оседлает искусственный интеллект, будет править миром. Однако нет никаких гарантий, что этот же новый интеллект вылечит от старых болезней, которые тоже будут мутировать и видоизменяться. И какое дело до всего этого будет тем, кто сегодня страдает от онкологии, от всякого рода мучительных и, к сожалению, все еще неизлечимых недугов? Что-то не слышно о прорывных открытиях в психиатрии. Не слышно о нобелевских лауреатах в этой области. Мир сходит с ума. И ясно, что скоро именно психиатрия выйдет на передний план по актуальности ее изучения и применения.
Вот военные не спят. Нет-нет да и просачивается информация об их разработках оружия, способного свести с ума противника. Но это оружие разящее, а для спасения человечества нужен защитный инструментарий.
Понятно, что именно изучение суицидов занимает наиболее важное место в самой психиатрии. Надо сказать, что в Беларуси очень серьезно относятся к этой теме на всех уровнях. И не только потому, что вынуждает далеко не самая радужная статистика. По разным источникам, мы здесь то заходим, то выходим из первой двадцатки. По крайней мере, есть утверждение, что самоубийств ненамного меньше, чем случаев гибели людей в автомобильных авариях. В Следственном комитете очень серьезно и ответственно изучают обстоятельства каждого суицида. И здесь, как думается, крайне важно плотное сотрудничество с медиками, с учеными, занимающимися вопросами психиатрии. Не зря ведь говорят, что чужой внутренний мир — тайна за семью замками.
Когда разговаривал в тот день со Станиславом, мне и в голову не могло прийти, что этот человек уже делал попытку суицида. Был он достаточно разговорчив, трезв. Кстати, одной из основных и наиболее частых причин суицидов в Беларуси является злоупотребление алкоголем. О том, что нет прямой связи между количеством самоубийств в стране и материальным благополучием ее граждан, свидетельствует тот факт, что среди лидеров печальной статистики оказываются даже такие страны, как Венгрия и Япония. Грешат этим и благополучные европейцы. Меня, правда, несколько удивило, что здесь в первую пятерку входит Литва. Соседи все-таки, да и нет таких наблюдений, говорящих о том, что литовцы больше белорусов злоупотребляют спиртным.
...На следующий день Федор пришел с похорон и рассказал, что погребли Станислава по всем католическим правилам.
— Как же так? — поинтересовался я. — А вот доктора из Слободки в прошлом году священники отказались отпевать.
— Там все по-другому, — многозначительно заметил сосед. — Доктор сам покончил с собой, а Станислав — из-за душевной болезни. Он и на инвалидности был из-за психики. А к таким у католической веры вполне благосклонное отношение.
И тогда я задумался… Как же так? А разве тот, кто решается на суицид, в здравом уме? Разве не болен на тот момент? Да потерпи он или кто-то помешает, может, и болезнь пройдет. Ведь многие психические болезни временны, по крайней мере цикличны. Разве не болезнь — временное помешательство? Тут что-то не так.
Вообще, загадок и тайн вокруг обстоятельств, сопутствующих самоубийствам, немало. Вспоминаю своего одноклассника Женьку со странной фамилией Стукач. Был парень как парень. Я видел его за час до смерти. Глаза — пустые, как будто уже в ином мире. Но как было заподозрить беду?
А вот другой, тоже, к слову, Евгений, мой сосед по родительскому дому в Бобруйске, уже был студентом медицинского вуза. И вдруг его отчислили. Сказали, по причине некоей редкой болезни. Парень и вправду нас озадачивал. Ходил целыми днями по улицам и собирал бумажки, их обрывки и жадно читал написанное. А однажды, когда из дома все ушли, отыскал где-то на чердаке заряженное ружье и выстрелил себе в голову…
Особенно жаль, когда из жизни добровольно уходят молодые люди. Какая у них еще психика? Хрупкая. И нет у них зачастую никакой неразрешимой проблемы. Все можно изменить, исправить. Тем взрослым, которые их окружают, надо делать все, чтобы отвести беду. Это, как говорится, тоже зачтется нам на небесах.
А разве менее жаль пожилых людей, когда они решаются оставить этот мир? Ведь этим они перечеркивают всю прожитую жизнь. И уж вовсе можно считать безобразием, когда такие люди уходят из жизни потому, что под рукой нет лекарств, способных уменьшить их страдания.
— Как же получилось так, что на этот раз никто не остановил Станислава? — спросил я Федора.
а разве уследишь за взрослым человеком? — горячился сосед. — Выбрал момент, когда дома никого не было, и снова вышел в сад. Да, жаль его. Хороший мужик был. И молитвы дочери не помогли.
— А при чем здесь это? — спросил я.
— Да она прежде учительницей работала, а как заболел отец — ушла в монастырь и молилась усердно за его здоровье, так его любила, — ответил Федор. — На похоронах сильно плакала…
Церковники, безусловно, правы, когда пытаются на своем уровне и своими средствами отвести людей от такой беды, как суицид. Что-то не слышно о самоубийствах среди верующих. Но вполне очевидно, что, если психиатрия не выйдет в ближайшее время на новый качественный уровень, не обогатит нас яркими, а главное — полезными в практическом плане открытиями, путь человечества к искусственному интеллекту окажется бессмысленным. Не дойдем. Не худо бы задуматься и над тем, а нужен ли нам такой разум. Не есть ли это как раз тот самый великий Суицид, который поджидает идущих за зловещим горизонтом великого Будущего?
