Дмитрий Войтюшкевич – сегодня один из самых востребованных эстрадных исполнителей Беларуси. Даже кризис не мешает ему собирать на каждый свой концерт полные залы поклонников. Причем не только в своей стране...
Последние восемь лет Войтюшкевич работает в сопровождении оркестра с символическим названием «Восток–Запад» (WZ-Orhestra), в составе которого сплошь мастера экстра-класа. Вместе с этим оркестром Дмитрий побывал в 18 странах: Германии, Франции, Швеции, Норвегии и многих других. Совсем недавно он вернулся с гастролей по США и Японии. О том, что певец известен не только в Беларуси, свидетельствует и тот факт, что в начале года его приглашали в качестве дублера на одну из ролей в известном мюзикле Ильи Олейникова «Пророк».
У Дмитрия удивительно красивый тембр голоса – настоящий дар Божий, который во время его концертов просто завораживает зрителей. А в последние годы ярко проявился и еще один его талант – композиторский. Войтюшкевич – прекрасный мелодист. И всеми своими талантами Дима всегда щедро делится со зрителями.
Несколько месяцев назад мне довелось присутствовать в столице Беларуси на большом концерте Войтюшкевича, который собрал около полутора тысяч зрителей. Был настоящий аншлаг, и я, как мне кажется, понял еще один секрет популярности Дмитрия: каждая его песня по существу мини-спектакль с соответствующим антуражем: хорошей музыкой, пластикой, оформлением. К тому же в зале всегда царит на редкость теплая и искренняя атмосфера, которую Дмитрий создает без всякого видимого внешнего напряжения. Исключительно за счет своего удивительного обаяния и искреннего диалога со зрителями.
И на том концерте, и на всех остальных Войтюшкевич работает только «вживую». Причем с полной самоотдачей, не жалея ни себя, ни своих коллег-музыкантов. Все это, безусловно, тоже подкупает зрителя, который охотно демонстрирует свою любовь к артисту бурными и искренними аплодисментами.
***
– Своей основной творческой задачей (отсюда и название нашего оркестра – «Восток–Запад») считаю создание духовных и культурных мостов между белорусами и другими народами. С теми же 130 миллионами японцев, высококультурной и очень музыкальной нацией, в гостях у которой белорусские исполнители бывают крайне редко, – говорит Дмитрий. – И, наверное, не случайно самая крупная японская газета «Асахи», тираж которой 8 миллионов экземпляров, делала со мной интервью дважды. И это было выразительным знаком того, что японцам интересно не только то, что происходит в белорусской политике и экономике, но и в белорусской культуре...
Дима поет, сколько себя помнит:
– Я от всего сердца благодарен сегодня системе советского внешкольного образования, благодаря которой смог посещать всевозможные творческие кружки, так как денег на музыкальную школу у моей мамы в те времена не хватало. (Отец Димы погиб, когда сын был совсем маленьким.) Ходил на кружок духовых инструментов и перепробовал их практически все – от трубы до кларнета...
Позднее были духовой оркестр при местном ДК, музыкальное училище имени Глинки, где он учился игре на кларнете. При выпуске Войтюшкевич был в числе лучших кларнетистов, и перед ним открывалась прямая дорога в Ленинградскую консерваторию.
– В 1990 году я и рванул туда, но... Ленинградцы быстро остудили мой пыл, предложив годик поучиться в своем филиале в Петрозаводске. Но туда ехать мне почему-то совсем не хотелось, и я вернулся в Минск, где поступил в институт культуры и стал заниматься у известного педагога Леона Акабжаняна – одного из лучших кларнетистов СССР. Именно он учил играть на кларнете практически всех белорусских кларнетистов...
А параллельно поступил еще раз в музыкальное училище, теперь уже по классу вокала.
– В училище меня готовили как классического баритона, будущего оперного певца, что-то типа Хворостовского. Как утверждали преподаватели, у меня были неплохие перспективы...
Но снова вмешалась судьба... Накануне государственного экзамена какой-то «доброжелатель» угостил Диму бочковым пивом. Как известно, хорошее пиво – холодное пиво. Как результат – Войтюшкевич потерял голос и на госэкзамене, к ужасу своих педагогов, петь не смог. Парень получил всего три балла и был аттестован лишь как артист эстрады, потеряв при этом еще один шанс поступить в консерваторию, уже в белорусскую.
***
Кто знает, сложись судьба иначе, и сегодня, возможно, Войтюшкевич был бы хорошим артистом белоруской оперы. Но его ждали другие дороги.
– К моменту окончания училища я уже почти три года сотрудничал с белорусским эстрадным ансамблем “Палац”. Этот знаменитый в будущем фольклорный коллектив тогда делал только первые шаги...
Но начинал Войтюшкевич в «Палаце» не как исполнитель белорусских песен. В ансамбле тогда готовились два проекта. Один задумывался по следам знаменитых «Песняров» как фольклорный. В другом, под названием «Ретропрограмма», исполнялись песни Утесова и Рознера. И Войтюшкевич был принят солистом именно русскоязычной «Ретропрограмы», исполнял песни типа «Эх, Андрюша!», «Полюбила я Сашку за чубчик...» и т.д., и т.п. Но вскоре фольклорная программа, завоевав огромный успех у зрителей, вышла на первое место.
Как раз в начале 90-х годов прошлого столетия в Беларуси происходил первый отборочный конкурс на открывающийся тогда в Витебске «Славянский базар». Бывший в жюри знаменитый Владимир Мулявин, впервые услышав «Палац», был просто шокирован и публично предсказал им судьбу новых «Песняров». Кроме Войтюшкевича там работали известные сегодня в Беларуси и за ее рубежами Хоменко, Выдренок, Копач, Беляков – все таланты от Бога.
В те времена «Палац» был просто нарасхват, его везде приглашали, это, наверное, и был его самый высокий взлет. Владимир Мулявин стал активно способствовать тому, чтобы «Палац» получил статус государственного коллектива, что открывало бы перед ним возможности, близкие к «песняровским». Но... Тогдашний белорусский министр культуры не подписал нужную бумагу в нужное время. Причем по самой банальной причине – создание нового госколлектива требовало немалых средств, которых в те трудные времена в госказне было негусто.
На первом «Славянском базаре» 1993 года «Палац», а с ним и Войтюшкевич выступил как гость. Участвовали ребята и в первом фестивале белорусской песни в Молодечно. Затем первые выезды за границу – Германия, Франция. Слава о талантливом коллективе летела явно дальше их устремлений. «Палац» вскоре стал участником фестивалей Европейского вещательного союза – организации, которая проводит «Евровидение». Войтюшкевич с коллегами вместе с российскими группами «Ва-банк» и «Мегаполис-экспресс» пробились в финал престижного конкурса «Радио-
францинтернациональ.» В те славные времена «Палац» входит в десятку лучших коллективов Европы. И все его успехи тогда были достигнуты, безусловно, благодаря глубокой разработке темы национальной белорусской песни.
***
Но нет ничего вечного на земле, так случилось и с «Палацем». Очевидно, сыграла свою роль и его чрезмерная насыщенность поистине звездными участниками, каждый из которых был личностью и потеряться в коллективе не хотел. И вскоре начался естественный процесс его распада.
Что касается Войтюшкевича, то с 1997 года он параллельно с «Палацем» работал с еще одной известной белорусской группой «Крыви», то есть какое-то время сидел, что называется, на двух стульях. Рано или поздно нужно было выбирать, и Дима выбрал «Крыви».
На берлинском конкурсе песни, где собралось около 200 групп со всего мира, «Крыви» стала лучшей группой. В составе «Крыви», в которой Войтюшкевич был солистом вместе с Вероникой Кругловой, он побывал во многих странах Европы.
– В «Крыви» я стал еще больше углубляться в национальную тематику, благо она была больше всего затребована за границей. Например, в той же Германии мы работали на небольших площадках, в ресторанах, кафе. Для немцев мы были тогда чем-то новым, экзотическим. До этого они знали только «рус», а тут вдруг появились и непохожие ни на кого «вайсрус».
Разумеется, выступали мы и на Родине. Но тогда с точки зрения концертной деятельности времена были не очень веселыми. Мы пытались делать какие-то творческие проекты для художественного, документального кино, театра, искали новые формы сотрудничества. На нашей судьбе сказывался и наш репертуар, в котором мы отдавали предпочтение аутентике. Ведь и тогда и теперь стоял вопрос, ответ на который и сегодня многие не знают: а зачем, собственно, вообще пропагандировать аутентическую песню и зачем вообще она нужна?.. Наверное, в свое время и у Покровского в России были такие же проблемы. Ведь такие песни, что называется, современному зрителю и на ухо ложатся не сразу, так как душа уже привыкла к другим ритмам, мелодиям, банальным и простым в своей структуре.
Вскоре пришло время уйти и из «Крыви». Причем момент разрыва с этим коллективом был для Войтюшкевича очень драматичным. По его мнению, такие вот разрывы происходят не из-за личных конфликтов. Просто каждый коллектив, как и каждый индивидуум, проходит все естественные этапы становления – рождение, взросление и, к сожалению, процесс распада.
***
Свои первые индивидуальные проекты Войтюшкевич начал создавать еще во время работы в “Крыви”. Такими были программы песен на стихи известного белорусского поэта Леонида Дранько-Майсюка “Белорусские байки”, “Игрушечный магазин”, во время презентации которых и произошел дебют Дмитрия как сольного певца. Кроме того, он во время этих проектов дебютировал и еще как актер разговорного жанра. Дима теперь не только пел, но и старался общаться со зрителями.
Начался очень плодотворный период сотрудничества и с лучшими белорусскими поэтами, на стихи которых Войтюшкевич писал мелодии сам. Знаменитые мастера белорусского слова, такие как Рыгор Бородулин, Геннадий Буравкин, Владимир Некляев и другие, охотно пошли на сотрудничество с талантливым исполнителем и композитором. И его новое начинание неожиданно получило большое признание у зрителей.
После этого и разгорелся у Димы настоящий композиторский “аппетит”. И сегодня он автор многих десятков отличных песен. Они мелодичны и красивы, многие стали настоящими хитами, изюминкой для музыкальных гурманов.
– Если мелодия получилась красивой, она приносит зрителям эстетическое удовольствие, с ними легче наладить контакт. Находясь на сцене, неуспех или успех своей песни чувствуешь сразу...
***
Не секрет, что популярность накладывает на некоторых исполнителей не самый лучший отпечаток. Появляется «наркотическая зависимость» от очередного глотка славы. По мнению Дмитрия, избежать отрицательного влияния издержек своей профессии ему удается потому, что на сцену он вышел достаточно поздно по общечеловеческим меркам. И очень рад этому.
– Взять, например, поэзию, с которой я стал работать активно в последние годы. Ведь в ней, как и в литературе вообще, существуют тончайшие полутона. Иногда важно почувствовать не только само слово, но и паузы между словами. А это очень непросто сделать в юном возрасте. У большинства молодых исполнителей сегодня практически отсутствует навык оценки написанного текста – отсюда и потрясающие ляпы...
Я конкретно знаю, чего хочу от зрителя и слушателя. Сегодня и у зрителей возникает очень много вопросов к артистам. А артист часто на них не в состоянии ответить. Он демонстрирует свой хороший костюм, прическу, но вот свой внутренний мир показать зрителю не умеет. Для меня же непосредственный контакт со зрителями важнее всего — из него вытекает впоследствии все: и популярность, и аншлаги, и, самое главное, творческая удовлетворенность...
Главный творческий кумир Войтюшкевича – знаменитый Владимир Мулявин. Дима всегда подсознательно стремился пройти тропинками этого незаурядного музыканта, то есть работать как в русле аутентичной песни, так и писать песни на стихи белорусских поэтов.
Впрочем, Войтюшкевич не ограничился белорусскими поэтами, он создал на стихи знаменитого российского поэта очень интересный проект «Музей Маяковского», с которым с успехом выступил в Москве. После гастролей белорусские организаторы получили из российской столицы факс, что этот проект признан одним из лучших за всю историю написания музыки на стихи Маяковского.
Однако на вопрос, не считает ли Дмитрий, что этот проект был первым шагом для завоевания успеха в Москве, в России, он ответил отрицательно.
– Россия – прекрасная страна, которую я очень люблю, но для меня самое главное – комфортно чувствовать себя в своем пространстве, в Беларуси. Хотя Россия, безусловно, присутствует в моих творческих планах. В той же Москве я бываю примерно раз в полгода. В скором времени собираюсь опять приехать туда с концертом, что всегда делаю с удовольствием. Приятно радовать соседей своим искусством, особенно если чувствуешь, что оно стоит того. Но меня привлекает не только Москва. Было бы совсем неплохо сделать концертный тур и по всей России, по ее глубинке, как это делали когда-то артисты советских филармоний, пройти через весь этот российский климат, преодолевая часовые пояса, делая по три-четыре перелета за один день. Я, кстати, с большим уважением отношусь к тем артистам, кто, не жалея своего здоровья, сегодня колесит по всей России со своими программами. Это очень нелегкий хлеб. Кроме хороших белорусских песен у меня есть что представить сегодня российскому зрителю и на русском языке. Кроме упомянутого цикла песен на слова Маяковского у меня есть еще и песня, написанная на слова Николая Рубцова.
Самое главное для человека творческого обязательно иметь свои национальные корни. Это касается и белорусов, и россиян, и украинцев. Убежден, что без этого мы никому не интересны. Небелорусские «Песняры» – это такой же абсурд, как китайский «Битлз». И эти корни обязательно нужно сохранить. В начале девяностых, когда мы были в одной фольклорной экспедиции в белорусской глубинке, нам посчастливилось услышать одну уникальную белорусскую песню в исполнении очень старенькой бабушки. Когда песня окончилась, мы все вдруг увидели на глазах друг у друга слезы, потому что вдруг с грустью поняли, что, когда покинет землю эта бабуля, уйдет безвозвратно и эта удивительная песня, в которой, возможно, и таится удивительный шифр неповторимости нашего народа, его уникальности...
