Накануне заседания коллегии Министерства культуры, посвященной вопросам реставрации, я встретился с заведующим отделом научно-реставрационных мастерских Национального художественного музея Беларуси Аркадием Шпунтом.
— Несколько лет назад к нам приезжали итальянцы, привозили выставку. Когда они увидели, что мы делаем в мастерских фактически голыми руками, удивились. А в Кафедральном соборе поинтересовались, сколько лет ушло на эту работу. Узнав, что только три года, были поражены, сказали, что у них эта работа растянулась бы как минимум лет на десять. Это я рассказываю, чтобы вы убедились — у нас есть талантливые и уникальные специалисты, — говорит Аркадий Самуилович и поправляет очки.
В его мастерской–кабинете стена в фотографиях произведений искусства, восстановленных им и его коллегами, а также дипломы и благодарственные письма. Он понимает, что научить реставрации по книгам невозможно. Подобные знания и умения передаются из рук в руки, от мастера ученику. Он и сам так учился у старших и опытных коллег. Теперь делится своим опытом и не без горечи рассуждает о том, что мешает работе наших реставраторов.
— Я с этой темой ношусь уже не один год. Казалось бы, ну зачем мне вся эта головная боль? В нашем музее, во многом благодаря директору, проблемы, связанные с реставрацией, благополучно решаются, но ведь надо думать о будущем. Есть две проблемы, для решения первой не требуются даже финансовые вложения. Это создание аттестационной комиссии. На сегодняшний день у меня в отделе 24 человека, а толком никто не аттестован. Подобная процедура необходима для того, чтобы мы могли судить, что специалист умеет делать и что ему можно доверить. Ведь ему предстоит работать с национальными ценностями. Если у тебя третья категория, то без всяких споров ты должен работать под руководством специалиста второй категории. Таким образом будет создана иерархия, а пока «каждый господин — себе Бетховен».
— То есть получается, что сегодня любой, называющий себя реставратором, в провинциальном музее может взять бесценную вещь и работать над ее восстановлением?
— Абсолютно так! И если произведение искусства будет угроблено, то претензий такому мастеру не предъявишь... Раньше существовал закон, еще со времен Игоря Грабаря, запрещающий прикасаться к музейным ценностям реставраторам без категории. Создав комиссию, мы сможем всех реставраторов поставить на учет и будем понимать, что и кому можно поручать.
— Сколько у нас в стране художников–реставраторов?
— В Беларуси около семидесяти. И только два высшей категории, один из них я. Мне категорию присвоили давно, в Москве. Если не создадим такую комиссию в ближайшее время, то сделать это своими силами в будущем будет дорого. Придется ездить на стажировки за пределы нашей страны и платить деньги, кстати, немаленькие.
И вот вторая проблема. У нас в стране много музеев и достаточно ценностей. Есть смысл создать в Минске один большой реставрационный центр, оснащенный по последнему слову техники, где будут собраны лучшие силы.
— Что для этого надо, Аркадий Самуилович?
— Проехать по стране, собрать сведения о состоянии памятников, сделать перечень и поставить нуждающиеся в реставрации объекты в лист ожидания. Сделать так, как в современной кардиологии, где пациент ждет сложную операцию. Список будет двигаться, сокращаться и дополняться. Постепенно, согласно очереди, будет происходить восстановление. А на местах, в провинциальных музеях, надо иметь хранителей с навыками превентивной реставрации. Проходить обучение и стажировку они смогут здесь же, в центре. Создание подобной структуры решит сразу же много накопившихся проблем.
— Под такой центр надо соответствующие площади, оборудованные помещения и прочее...
— Вот скоро Верховный Суд переедет на новое место. Если его нынешнее здание отдать под создание реставрационного центра, то это решит многие проблемы на будущее. Да и находится оно рядом с Национальным художественным музеем. Ведь у нас есть уникальные специалисты в этой штучной и такой необходимой профессии. Пока еще есть...
Художники–реставраторы похожи на врачей. Они в белых халатах, в перчатках, со скальпелями и кисточками. На столы светит яркий свет. Очень напоминает операционный блок. На столах иконы, картины...
Когда смотришь, как они работают, вспоминается знаменитое из Гиппократа: «Не навреди!»
