Первый школьный день. Каким бы этот день ни был — ярко–солнечным, хмуро–сероватым, осыпанным мелкой дождевой моросью, — он всегда праздничный. Весь в колокольчиковых перезвонах ребячьего смеха. И в цветах. Цветов столько, что спозаранку город похож на гигантскую благоухающую оранжерею. В руках мальчишек и девчонок — живая палитра осенней радуги: розы, хризантемы, астры... Особенно трогательно выглядят первоклашки с огромными букетами гладиолусов. Не поймешь, кто больше, — метровый букет или человечек, который его несет.
Именно с таким букетом шел и я. Ровно 51 год назад. Первый раз в первый класс. Гладиолусы вырастила мама. Цветы, морковно пунцовея от смущения, я отдал молодой улыбающейся женщине, к которой она подвела меня на школьном дворе. Женщина была похожа на фею из фильма про Золушку. В красивом белом платье, белых туфлях на высоких каблуках, с пышными белокурыми волосами.
Линейка. Переливистый звон медного колокольчика. И вот наконец мы, 25 чистеньких, нарядных, отутюженных и накрахмаленных мальчишек и девчонок, вошли в свой класс — просторную белостенную комнату, наполненную мягким солнечным светом, льющимся из высоких окон. Пахло свежей краской и... антоновскими яблоками. Женщина, похожая на фею, оказалась нашей учительницей. Лилия Васильевна рассадила всех по парам — мальчик с девочкой — за бежевые парты. С широкими удобными сиденьями, округлыми гнездами для чернильниц–невыливаек, откидывающимися досками–столешницами и специальными портфельными ящичками.
Мы открыли буквари. На первой странице — красивый рисунок. Голубая Земля над желтым восходящим Солнцем. На Земле — серп и молот. Сноп, обвитый красными лентами с надписями. Пятиконечная звезда. «Это герб нашей Родины — Союза Советских Социалистических Республик, — сказала учительница. — Все мы любим нашу Родину. Наша Родина — великая страна. Советские люди победили фашистов. И первыми в мире запустили в космос корабль с космонавтом Юрием Гагариным». Потом она попросила, чтобы те, кто умеет читать, подняли руку. Никто руку не поднял. «А кто знает буквы, умеет считать?» Я знал две буквы — «а» и «о» — и умел считать до пяти. Но заявить об этом постеснялся.
Руку подняла только назначенная мне соседка по парте Оля Владыко. Оказалось, что она знает почти все буквы и умеет считать до десяти. Постаралась мама, школьная учительница. Никаких детсадов и подготовительных классов тогда в деревне не было. И остальные родители вполне резонно, как я теперь понимаю, полагали, что чтению, письму и всему такому прочему должны учить в школе. Учителя потому так и называются, что учат. Лилия Васильевна улыбнулась.
И сказала, что скоро мы будем и читать, и писать, и считать. (Замечу, что уже через полгода все первоклассники осилили азы счета, письма и самостоятельно одолели по первой в жизни книжице сказок из школьной библиотеки.) Потом Лилия Васильевна сообщила, что в школе мы узнаем очень много интересного и познакомимся с такими предметами–науками, о которых даже не слышали. Учитель в деревне в те годы был человеком непререкаемо авторитетным. Поэтому я был твердо уверен: раз учительница сказала, так оно обязательно и произойдет.
Выучу школьные науки и, наверное, стану таким, как уважаемый всеми деревенскими дед Язеп Покладок. Однажды я слышал рассказ деда Язепа о том, как давным–давно он воевал с какими–то таинственными германцами. Бывал в удивительном городе Петербурге, где дома выше самой высоченной елки в лесу. И видел царя Николая, фигуру для меня загадочно–непонятную, а потому страшно привлекательную.
Урок закончился. Лилия Васильевна сказала, что мы можем идти домой. Шел, не замечая ничего вокруг. Был невообразимо горд и беспредельно счастлив. Что стал школьником, считай, взрослым человеком. Что уже столько много знаю. Что когда–нибудь смогу стать таким, как дед Язеп Покладок...
...92.400 маленьких граждан нашей страны пойдут нынче первый раз в первый класс. Пусть этот единственно–неповторимый в жизни день станет для каждого из них таким же огромносчастливым и навсегда запоминающимся, каким он был когда–то у меня...
