Первый бой

Когда сегодня я слышу слова известной песни "Последний бой - он трудный самый", мне вспоминаются не последние бои нашей танковой гвардии в Восточной Померании (хотя и они оставили неизгладимый след в памяти), а первый для меня бой. Именно он и был для меня и самым трудным...

Крупнейшее танковое сражение с участием сотен танков произошло в первые дни войны - во время нанесения нашими войсками контрудара в направлении Сенно и Лепеля во фланг немецкой 3-й танковой группы.

После того как соединения 4-й немецкой танковой армии, ее 3-й и 4-й танковых групп вышли на рубеж Лепель - Улла - Полоцк, превосходство в силах опять оказалось на стороне гитлеровцев. Они захватили небольшие плацдармы на восточном берегу Западной Двины в районах Дисны и Витебска... Неоднократные попытки наших войск сбить противника с захваченных ими плацдармов успеха не имели. Однако и немцы не могли здесь продвинуться вперед - сопротивление советских войск было особенно упорным.

Командующий фронтом поставил командующему 20-й армией генерал-лейтенанту П.А.Курочкину задачу: уничтожить фашистскую группировку, наступавшую из района Лепеля. Главная роль в выполнении этой задачи отводилась 5-му и 7-му механизированным корпусам. Утром 6 июля войска 20-й армии нанесли контрудар в направлении на Сенно, Лепель. Началось одно из крупнейших в начальный период войны танковых сражений, в котором с обеих сторон участвовало более 1.500 танков.

20-я армия в ходе контрудара нанесла противнику серьезный урон и к исходу 8 июля отбросила его на 30 - 40 километров в сторону Лепеля. Однако в районе Сенно наши войска встретили упорное сопротивление соединений 47-го моторизованного корпуса гитлеровцев и выброшенного сюда крупного воздушного десанта. 7-й механизированный корпус был остановлен на северо-восточных подступах к городу Сенно, а 5-й вел тяжелые оборонительные бои почти в полном окружении. 10 июля по приказу командующего 20-й армией соединения корпуса вышли из окружения в район Орши.

О напряженности развернувшихся здесь боев и потерях, понесенных врагом, красноречиво свидетельствует захваченный впоследствии приказ командира 18-й немецкой танковой дивизии Неринга. В нем говорилось: "Потери снаряжением, оружием и машинами необычайно велики... Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной гибели".

В конце первой декады июля передовые части группы армий "Центр" достигли Днепра и верхнего течения Западной Двины. Здесь они натолкнулись на сопротивление войск второго стратегического эшелона Красной Армии.

В контрударе войск 20-й армии участвовал и наш 34-й танковый полк 17-й танковой дивизии 5-го механизированного корпуса. К моменту занятия нами исходных позиций вражеские танковые дивизии уже вклинились далеко в глубь нашей территории. Немецкая авиация бомбила не только расположение войск, но и мирное население. К тому же противник забрасывал в наш тыл парашютистов, диверсантов, зачастую одетых в красноармейскую форму. Все это усиливало тревогу и напряжение в войсках.

Сложной была обстановка. Враг стремительно продвигался вперед - овладел Лепелем. Нам была поставлена задача: вместе с другими частями уничтожить прорвавшуюся группировку противника, выбить его из Лепеля.

...Широкое колхозное поле с неубранной рожью стало местом нашего боевого крещения. Сначала нам встретились немецкие мотострелковые подразделения. Мы сломили их оборону и продвинулись на 3 - 5 километров вперед. Однако торжествовать было рано. Вскоре немцы выдвинули против нас танки. Их было много, очень много... Трудно передать то душевное состояние, которое охватило в тот момент нас, молодых, не обстрелянных еще бойцов. Стали гореть один за другим и наши, и вражеские танки. Потери в том бою у нас были большие. Но и немцам досталось. К вечеру напряжение боя спало. А с наступлением темноты этот наш первый бой закончился. В памяти от него у меня остались не только героизм и мужество в том бою моих боевых друзей - Михаила Малашенка, Петра Мельникова, Ивана Каламонова, Николая Гриневича, командира взвода лейтенанта Демченко, комиссара роты лейтенанта Столбуна, - но и след первого ранения, полученного в горящем танке.

Наш первый бой, естественно, стал значительным событием во фронтовой биографии каждого из нас. Потери мы понесли тогда, как уже было сказано, большие. И дело тут не в недостатке у танкистов нашего полка боевого мастерства или выучки. Беда наша была в другом. Устаревшие танки Т-26, БТ-5, БТ-7, которые были у нас на вооружении, не могли успешно противоборствовать более современным по тому времени немецким танкам. 20-миллиметровая броня наших боевых машин пробивалась снарядом любого калибра. А бензиновый двигатель, по выражению нашего политрука И.С.Лыкова, был пылающим костром на танке.

Как бы то ни было, но в тех боях в ходе лепельского контрудара и происшедшего тогда крупнейшего танкового сражения наши войска нанесли противнику ощутимые потери. Однако как мужественно ни сражались наши воины, все же наступление наше было остановлено. В 50 километрах юго-западнее Витебска мы, как уже было сказано, натолкнулись на сильное сопротивление противника. Более того, наш 5-й мехкорпус, оказавшись почти в полном окружении, в течение двух суток вел тяжелые оборонительные бои. Я хорошо помню эти жаркие в прямом и переносном смысле июльские дни. Из окружения мы в конце концов вырвались.

Да, сегодня мы, фронтовики, с горечью и болью вспоминаем трагические события 1941 года. В то же время мы гордимся подвигами наших боевых друзей. Уже в самом начале войны красноармейцы и командиры продемонстрировали готовность и способность выстоять и победить.

Алексей БЫКОВ, генерал-майор, участник боев под Сенно.