После нескольких лет относительного «затишья» Косово вновь стало «горячей точкой» европейской политики. Я не случайно взяла слово «затишье» в кавычки, потому как на самом деле все последние годы там не останавливался кровавый и драматичный процесс изгнания сербов. Но говорить об этом на европейских саммитах после натовских бомбардировок Югославии, видимо, считалось дурным тоном...Возвратившихся на днях из Гааги в столицу Косово Приштину двух бывших командиров Освободительной армии Косово (ОАК) косовские албанцы встречали как героев, с триумфом и ликованием. Международный трибунал, скуповатый на обвинительные приговоры албанцам и не скрывающий симпатий к «жертвам террора Милошевича», не слишком усердствовал в поиске доказательств вины албанских командиров в убийствах и пытках заключенных концлагеря «Лопушник», ограничившись признанием вины их подчиненного.
И без провидцев ясно, что албанцы Косово сочтут оправдательный вердикт командирам очередным доказательством законности борьбы ОАК за независимость края. О дальнейшей судьбе края, о столкновении геополитических интересов на Балканах и о последствиях этой борьбы для всего Европейского континента наш корреспондент Елена ДОРОШЕНКО беседует с Чрезвычайным и Полномочным Послом Сербии и Черногории Сречко ДЖУКИЧЕМ.
— Господин посол, прошло уже 6 лет, как Косово превратилось фактически в протекторат ООН. Юридически край остается частью Сербии, формально власть принадлежит местным органам, но контролируют порядок части НАТО. Как вы считаете, принесла ли политика ООН и военный контингент НАТО мир в регион?
— Разумеется, за 6 с лишним лет, как Косово и Метохия находятся под протекторатом ООН, ситуация в крае несколько улучшилась, и силы КФОР являются реальным фактором, который гарантирует мир и безопасность в этом регионе. Однако вопреки их усилиям демократические стандарты относительно Косово не достигнуты, миротворцы не очень удачно защищают неалбанское население и прежде всего — сербов, их церкви, монастыри, историю тысячелетнего существования сербов и сербского государства на косовской земле. Кстати, относительно Гаагского трибунала в нашем правительстве считают, что трудно убедить кого–либо в его беспристрастности. И последний случай с освобождением двух бывших предводителей террористической Освободительной армии Косово, убивших более 20 сербов, — очередное доказательство тому. Хочу еще привести высказывание одного английского обозревателя, который назвал это уступкой Запада ради мира с албанцами. С этим трудно не согласиться.
Сейчас албанцы из жертв так называемого гуманитарного кризиса 1999 года превратились в палачей — за это время убиты более 1.000 сербов, более 1.000 считаются пропавшими без вести, путем террора, экстремизма, каждодневного устрашения из края изгнано более 200 тысяч сербов. Оставшиеся люди не располагают свободой передвижения, у них нет работы, их жизни находятся под угрозой. Они живут в так называемых анклавах, своего рода современных европейских концлагерях. Причем так называем эти анклавы не только мы, это определение объективных европейских обозревателей. Кстати, в Минске недавно выступал детский ансамбль «Косовские Пионы», песни которого явились для слушателей лучшим рассказом о тяжелой жизни в крае.
— После многолетнего замалчивания этой болевой точки Европы в ООН сейчас взялись за решение проблемы и инициировали переговоры о финальном статусе Косово. Значит ли это, что после трагедии распада Югославии в Евросоюзе поняли, что неопределенный статус края угрожает территориальной целостности Сербии?
— Косово — это общеевропейская трагедия, и в ООН это понимают. Только что закончилась первая челночная поездка специального представителя ООН Марти Ахтисаари в регион с целью открытия переговоров по решению косовского вопроса. Стартовая позиция ООН — объективная и нам хотелось бы, чтобы она такой и оставалась. Переговоры обещают быть серьезными, трудными, долгими и, к сожалению, нельзя исключать возможность, что они провалятся. Позиция Сербии во многом совпадает с позицией ООН: мы считаем, что Косово должно оставаться в рамках государственных границ Сербии и Черногории, но и должно получить максимально возможную автономию всех уровней властей. Мы убеждены, что по Косово можно найти компромиссное решение и не надо делать ошибку, предоставляя краю независимость. В этом случае откроется ящик Пандоры, то есть по такому пути могут пойти многие другие потенциальные Косово, которые имеются и в других частях Европы. Косово и Метохия — единственный европейский регион, который не развивается с 2001 года, там процветают организованная преступность, наркотрафик, торговля оружием, людьми, в том числе детьми — это очень опасно для Европы.
— Ваша страна подала заявку на вступление в Евросоюз, но является ли интеграция универсальным решением всех проблем? Какое место отводится иным векторам внешней политики, в частности отношениям с Россией, с СНГ?
— Европейский союз является самым удачным интеграционным процессом за всю историю Европы. Модель европейской интеграции не исчерпана как по своим политическим и экономическим возможностям, так и по территориальному охвату. Мы знаем, что, создавая общеевропейскую интеграцию, большие европейские политики говорили о создании единой Европы — от Атлантики до Урала. Для Сербии и Черногории просто нет другой альтернативы, такой выбор диктует стране даже ее геополитическое положение. Хотя, должен отметить, для нас очень важно сохранить свои национальный колорит и неповторимость, не попасть в капкан глобализации и не затеряться в большом сообществе. Внешняя политика Сербии и Черногории является многовекторной, мы никогда не забывали столпы своей истории, традиции, духовности, поэтому, работая над присоединением к ЕС, мы будем развивать и дальше дружеские отношения с Россией, СНГ, Китаем и другими странами.
— Отношения Сербии и Беларуси всегда были теплыми и дружескими. Как они развиваются сейчас, появилась ли новая динамика?
— Это правда, сербы и черногорцы всегда с теплотой относились к Беларуси. В нашей и в вашей истории есть много похожего, несмотря на то, что мы находимся в разных геополитических районах Европы. Потенциал сербско–черногорско–белорусских отношений всегда был очень велик во всех областях — экономической, политической, культурной. В наших отношениях действительно появилась новая динамика — товарооборот в этом году повысился на 20 процентов по сравнению с прошлым. Очень динамично развиваются и наши отношения в области культуры, образования: в минском театральном форуме «Золотой Витязь» успешно участвовали сербские театральные деятели, а в Сербии и Черногории буквально на днях прошли Дни культуры Беларуси. Мы развиваем и новый вид нашего общения — обмен между Минском и Белградом группами студентов. Так что впереди у нас хорошие перспективы.
Кроме очевидной косовской раны, на «теле» Европы имеется немало иных очагов «воспаления». Складывается впечатление, что Евросоюз, чересчур увлекшись миссионерской задачей продвижения на Восток, забывает подтягивать
к демократическим стандартам собственные тылы. Это и проблема мигрантов, и наркоторговля, и скрытый сепаратизм... В некоторых европейских странах целые области объявляют о своем суверенитете.
Каталония сама по себе
В Каталонии — самом богатом регионе Испании — есть свое правительство и президент. Официальный язык — каталонский, который больше похож на французский, чем на кастильский — государственный язык Испании. Однако трехпартийное правительство этой автономии требует от Мадрида еще большей власти: парламент Каталонии 120 голосами против 15 одобрил закон о реформе автономного статуса области, в котором предусматривается значительное расширение ее полномочий по самоуправлению — контроль над сбором всех налогов в Каталонии, судопроизводством и другими важными сторонами государственной жизни. Самым главным моментом в проекте нового статуса является, пожалуй, то, что Каталония объявляется «нацией», входящей в состав «многонационального государства Испания». Это значит, что в случае дальнейшего размежевания с Мадридом каталонцы из сепаратистов превратятся в борцов за национальное самоопределение.
Страна Басков: семь раз отрежь?
Стране Басков в Испании также предоставлена широкая автономия, там заседает свой парламент и работает правительство. Однако вот уже более трех десятилетий военизированная группировка ЭТА ведет кровавую войну за независимость семи регионов северной Испании и юго–западной Франции, которые баскские сепаратисты называют своими.
Босния и Герцеговина: двуединая страна с триединым президентом
Государство, созданное 10 лет назад в американском городке Дейтон после четырехлетней бойни между хорватами, сербами и мусульманами, жертвами которой стали 300 тысяч человек. Рассказывают, что спецпосланник США Ричард Холбрук, отчаявшись примирить хорватского президента Франьо Туджмана, его боснийского коллегу Алию Изетбеговича и главу Сербии Слободана Милошевича, свез их всех в американскую глушь, в городок Дейтон в штате Огайо, и пригрозил, что не даст им самолет для вылета домой, пока они не договорятся. Через две недели президенты подписали мирный договор, который разделил Боснию и Герцеговину на два автономных образования — Республику Сербскую и мусульманско–хорватскую федерацию. Президентом Боснии по принципу годичной ротации становились поочередно серб, хорват и мусульманин. Этот хлипкий компромисс явился чем–то вроде компресса, который на время снял воспаление. Однако такой раздел Боснии не устраивает все три стороны, и мир держится только на миротворцах — Силах стабилизации (СФОР) — 36 тысяч человек с ядром из военнослужащих НАТО. Но их стоянка там не вечна, и стоит миротворцам уйти, как страна вспыхнет вновь.
Корсика
В начале 80–х годов сепаратистские настроения во Франции настолько усилились, что на Корсике и в Бретани были созданы боевые организации. Загремели взрывы. Тогда Корсике была предоставлена ограниченная автономия — в области образования, культуры... Но военизированные организации на родине Наполеона все равно продолжали создаваться. В год совершалось до 300 терактов. 21 июля 2000 года французское правительство «капитулировало» перед Фронтом национального освобождения Корсики и дало острову широкую автономию.
В стабильной, казалось бы, Западной Европе есть еще более десятка тлеющих сепаратизмом регионов. Это Северная Ирландия, Шотландия, Бретань, Падания, Канарские и Азорские острова, Сардиния, бельгийские Фландрия и Валлония. Их «центробежность» не настолько сильна, чтобы вылиться в настоящую национально–освободительную борьбу, но достаточно живуча, чтобы подпитывать сепаратистов–террористов.
