Крик годовалого малыша из воложинской деревни спас его и мать от фашистской гранаты

В ВОЛОЖИНСКОМ районе 64 населенных пункта повторили судьбу Хатыни. Одной из сестер символа сожженных деревень стало Кражино. 21 мая 1943 года — последний день жизни для 213 местных сельчан. Правда, часть кражинцев уцелела — они и рассказали детям и внукам о пережитом. У некоторых даже сохранились довоенные фотографии родных. Накануне Дня Победы в этом году у мемориала «Скорбящая мать» представители райсовета депутатов и общественных объединений высадили аллею Памяти.

Побывав на Воложинщине, корреспондент «СГ» расспросила историков и старожилов о деталях тех опаленных войной дней и лет.

ПРЕЖДЕ чем отправиться в Кражино, заглянула в Воложинский районный краеведческий музей. Научный сотрудник Владимир Пучков много занимался исследованиями, связанными с началом боевых действий в регионе. На Воложинщине проходила граница между Западной и Восточной Беларусью в довоенное время. Здесь начинается огромная Налибокская пуща, скрывавшая партизанские отряды. Вышло так, что в июне 1941 года именно в этом райцентре квартировал 168-й стрелковый полк 24-й стрелковой дивизии 21-го стрелкового корпуса 13-й армии Западного особого военного округа. Командовал полком майор Сергей Портнов, позже дослужившийся до генерал-майора. Кстати, в Википедии о нем написано, что в 1941 году Сергей Иванович считался пропавшим без вести… Но на самом деле его боевое соединение размещалось в первом эшелоне обороны и в итоге попало в окружение. Правда, был момент, когда за один день солдаты стрелкового полка даже продвинулись на 8 километров на запад, однако в ночь с 29 на 30 июня было принято решение отойти в Налибокскую пущу. 18 июля Сергей Портнов в составе 24-й стрелковой дивизии прорвался к своим, бойцы даже сумели сохранить знамя. И это при том, что уже в первые дни войны 20-я танковая дивизия Германа Гота заняла Вильнюс, Сморгонь, Молодечно, Радошковичи… Немцы взяли наших бойцов в настоящие железные тиски. Поражает при этом мужество советских солдат.

Один из документов — свидетельств этого — найден спустя 25 лет после тех событий. Во время одного из походов школьники нашли останки бойца с кожаной полевой сумкой. В них — два боевых донесения, датированных 26 июня 1941 года. Одно, адресованное командиру 168-го полка майору Портнову, передали ему в 1967 году, когда военачальник приехал в деревню Сурвилишки Ивьевского района в честь открытия там Кургана боевой славы: «…Танковый батальон сегодня в бою под Трабами, Дюранами, Сурвилишками уничтожил 22 немецких танка, более 50 автомобилей с немцами, 4 броневика, много мотоциклов… Прошу привезти снаряды…»
В КРАЖИНО постоянно живет всего несколько пожилых людей — остальные используют усадьбы как дачи. На улице с брусчаткой — приметой польских времен — встречает местный житель Вячеслав Марчик. Он родился в 1945 году и о трагедии в Кражино слышал от своей матери Зинаиды Филипповны. В тот день его отец в пять утра вышел за околицу и заметил цепь гитлеровцев, которые приближались к Кражино со стороны деревни Криница. Местных предупредили: те идут мстить за взятого в плен партизанами солдата, которому позже удалось сбежать. Батька запряг коня, чтобы успеть убежать. А семья — десять человек, в том числе годовалые близнецы Нина и Коля.
— Мать говорит: «Да кто нас тронет, подождите!» — вспоминает Вячеслав Иванович. — Но мой отец и дед все-таки ушли с лошадьми, переплыли речку и спаслись.

А остальные домочадцы спрятались в погребе. И тут Николай испугался и заплакал. Тогда Зинаида, схватив в охапку малыша, залезла на чердак. И это их спасло — в погреб бросили гранату, но она попала в бочку с капустой и не взорвалась. И все же маленькая Нина Марчик, ее четырехлетний брат Саша и шестилетняя Рая с бабушкой, свекровью Зинаиды, вместе с другими односельчанами оказались в пылающем сарае. Спастись удалось единицам, к примеру, когда гитлеровцы нашли в погребе соседку Марчиков Ольгу Корзюк, не тронули, мол, «одна пусть на семена останется». Расстреливали и жгли целыми семьями. Так погибли Мошки, Раковцы, Станкевичи, Казакевичи, Курловичи, Петровичи — по 5—9 человек. Скромные памятники стоят у деревни на том самом месте, где произошла чудовищная трагедия.
МАТЬ современной жительницы Кражино Марии Качинской родом отсюда, но в то лето жила в соседней Синей Горе — вышла замуж. У нее погибли семеро родных: отец Антон Петрович Караник, сестра Вера с мужем, брат Арсен с женой, его дети… Брата ее мать опознала по одежде, рядом лежали две маленькие племянницы, его дочери Женя и Наташа. А Вера в то злосчастное лето ждала первенца. По воспоминаниям 84-летней Марии Иосифовны, соседи предупреждали Веру и Виктора, что нужно бежать. Но те не послушались: «Мы никому ничего не сделали, зачем?»

Сожженные в сарае дядя и тетя Марии Качинской (фото довоенного времени).		Генерал-майор Сергей ПОРТНОВ	Военнослужащий стрелковой дивизии Виктор САЛОПЧЕНКО с женой Любовью Николаевной

— Дед Антон просил: «Хлопчики, пустите! Я же ни в чем не виноват!» —продолжает она печальный рассказ. — А они бросили его в огонь.

В Синей Горе размещался немецкий гарнизон, а в Кражино, что у кромки леса, партизаны наведывались почти каждую ночь. После расправы с его жителями гитлеровцы разрешили родственникам вернуться в дома, улицу не жгли. Усадьбу Караники-Качинские несколько раз перестраивали в послевоенное время. Фотокарточки погибших родных Мария Иосифовна бережно хранит в серванте.

Эта память очень хрупка. Научный сотрудник музея Владимир Пучков с горечью рассказал о том, что архив района немцы сожгли при отступлении в 1944 году, уничтожив сведения о полувековой истории района. Остаются живые свидетельства — и мы продолжим собирать их в своеобразную «Аллею» или, скорее, «Галерею памяти». 

yasko@sb.by

Фото автора