Павлик и дед Талаш

Непридуманные истории
Непридуманные истории

Былое

Павлик наклонился над грядкой и, потянув за самый толстый стебель, вытащил морковку. Осколком стеклышка начал ее чистить. Взгляд паренька перебегал то на морковку, то на гостиницу рядом. Двери небольшого двухэтажного кирпичного здания время от времени выпускали и впускали людей в гражданской, военной, а чаще всего в полувоенной одежде.

Здесь, в Гомеле, на углу улиц Фрунзенской и Интернациональной, после освобождения города от немецко–фашистских оккупантов расположились сотрудники Белорусского штаба партизанского движения. А среди них — дед Талаш. Сам штаб находился в санатории «Чонки», через Сож. Солнышко зависло над Кузнецким мостом, и его лучи приятно грели спину. Паренек доел морковку, выбросил зеленый хвостик и уже собрался идти к другу, чтобы вместе сбегать на речку покупаться. Но остановился — в его направлении медленно шли два старичка: один — с красивым интеллигентным лицом был невысокого роста, в зеленом френче и синих галифе, заправленных в хромовые сапоги, с аккуратно подстриженной седой бородой. Другой — на голову выше, с длинной седой бородой, в брюках цвета хаки, также заправленных в хромовые сапоги.

Часто–часто застучало сердце в груди Павлика: неужели это он, народный герой! Как раз такой, как его описала соседка, подруга матери, которая работала в гостинице уборщицей. Паренек робко сделал несколько шагов навстречу, а старички не спеша сели за столик, сколоченный из грубых неотесанных досок, между гостиницей и их садом. Павлик приблизился еще и увидел на груди одного из них орден Красного Знамени. Теперь сомнений не было, что он — легендарный дед Талаш из книги Якуба Коласа «Дрыгва», которая лежала в их хате на подоконнике. Павлик готовился к этой встрече со знаменитым дедом, но все слова, которые он приготовил, вылетели из головы. Волнуясь и запинаясь, только и смог выдавить:

— Здравствуйте! Вы дед Талаш из «Дрыгвы»?

Старички, улыбаясь, переглянулись, а тот, которому было, может, лет сто, с орденом, засмеялся вслух:

— Ну, внучек, тебя нам сам Господь послал. А мы вот с Ивановичем мозгуем, кого бы послать за чекушкой. Ты шустрый, как воробышек, вмиг слетаешь, а мы, видишь, словно черепахи: пока сходим — вечер наступит, — с этими словами он достал из кармана несколько купюр, подал Павлику: — Вижу, ты наш сосед. Как тебя зовут? — и, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Возьмешь, внучек, чекушку и мигом назад. Если продавщица не будет давать, скажешь, что дед Талаш тебя послал.

Как на крыльях летел Павлик выполнять поручение знаменитого деда. По дороге заскочил к другу, чтобы похвастать таким знакомством. К его огорчению, того не оказалось дома.

Пока дед Талаш степенно раскупоривал бутылку, Павлик забежал в огород, сорвал несколько огурцов, помидоров и положил на стол. Седобородые, наливая на донышко стаканов сорокаградусную, говорили друг другу «будь здоров» и с достоинством выпивали. На донышко налили и Павлику. От такой чести паренек чуть не подпрыгнул от радости. Глаза Талаша и того, кого называл Ивановичем, заблестели после небольшой дозы хмельного. Разговор оживился. Старики расспрашивали Павлика, как они тут жили под немцем. И Павлик рассказал, что фашисты сожгли их дом на том берегу Сожа, а его деда, который жил в этом доме, убили. Теперь их семья и еще несколько семей их родственников тоже живут здесь же. Старики сочувственно кивали головами. А потом Павлик с гордостью начал повествовать, как они с необыкновенной изобретательностью воровали из немецких вагонов продукты, когда поезда замедляли скорость на повороте за Ново–Белицей. Его новые друзья от души смеялись.

Еще пацан рассказывал, как чуть не утонул в железнодорожной цистерне с подсолнечным маслом, прячась от немецкого часового. Расхрабрившись, Павлик задал вопрос, который давно вертелся у него на языке: сколько же деду Талашу лет?

— О–о, внучек, много. Дай Бог и тебе прожить с мое. Когда отменили крепостное право, уже до девок бегал... — он задумался, помолчал, затем добавил: — Через полгода, кажись, сотню разменяю.

Много поучительных и удивительных историй услышал от деда Талаша Павлик, выполняя иногда его несложные поручения, пока в Гомеле в 1944 году стоял Белорусский штаб партизанского движения. В беседах с отважным и мудрым старым партизаном, народным героем, уму–разуму набирался гомельский парнишка.

Об этих встречах он сам мне рассказывал. Теперь Павел Иванович Каменщиков — пенсионер, заслуженный автомобилист Беларуси, чернобыльский ликвидатор.

В масляном плену

Как мало знаем мы о ближних, о том, что им пришлось пережить! В юности, когда я работал старшим диспетчером Минского управления автодорог, был моим начальником, который потом стал добрым другом, Павел Иванович Каменщиков. И только через много лет, когда он переехал на родину своего детства, в Гомель, я услышал от него несколько интересных драматических, а иной раз и комических историй.

— Как ты жил во время войны? — спросил Павел Иванович, когда мы встретились вновь.

— Как и все: пух от голода.

— А я в масле купался, — ошарашил меня Каменщиков.

Я знал: были единицы, которые и во время войны среди моря горя и слез действительно, как говорят, «купались в масле», распределяя продукты, которые поступали в СССР из Америки. Но это совсем другая история. В сорок первом, когда началась война, немецкие войска наступали так быстро, что наши не успели перегнать на восток вагоны с продовольствием, которые стояли на железнодорожной станции Ново–Белица под Гомелем. Среди них была железнодорожная цистерна, наполовину заполненная подсолнечным маслом. Чтобы она не досталась немецким оккупантам, масло испортили, насыпав туда извести.

А для населения на оккупированной территории уже давно шли голодные дни. Гомельские мальчишки всеми возможными способами стремились украсть какие–нибудь продукты из эшелонов, которые охраняли немцы. Испорченное масло в цистерне было горьким, но гомельчанки умудрялись печь на нем картофельные оладьи. Парнишки, следя за охранниками, залезали на цистерну и через люк опускали ведерко, привязанное к проволоке, черпали масло и удирали. Когда замечали часового, прятались кто куда. Оккупанты не церемонились даже с детьми, стреляли не раздумывая.

Во время очередного похода за маслом девятилетний Павлик Каменщиков не успел слезть с цистерны, когда раздались выстрелы часового. Выхода не было, и Павлик прыгнул в люк. Окунулся с головой, но тут же вынырнул.

Вокруг была липкая жидкость, а под ногами известь. Мальчик стал на цыпочки. Постепенно известь начала оседать под пятками хрупкого Павлика и он опускался все ниже. Чтобы не захлебнуться, тянул вверх голову и прислушивался, что делается снаружи. Стало очень страшно. Неужели он останется навсегда в этой железной могиле?! Мама, бедная мама, как она будет горевать о нем...

В цистерне было темно, и горькая липкая жидкость смешивалась с солеными слезами Павлика. Он осторожно переставил ногу. В первое мгновение рыхлая известь под ногами показалась твердой, и Павлик даже приподнял голову над жидкостью и вздохнул с облегчением. Но постепенно ноги снова начали опускаться...

Сколько прошло времени, мальчик не знал. Он уже начал терять надежду на спасение и заливался горькими слезами, когда услышал царапанье по цистерне и осторожный шепот:

— Павлик, ты живой? — в цистерну кто–то опускал чуть видимую в темноте веревку.

Мальчик попробовал ухватиться за нее, но пальцы соскальзывали. Ничего. Теперь он вылезет, обязательно вылезет с помощью друзей. Только бы успеть до появления часового! А пальцы все соскальзывают, хоть ты плачь. «Господи, Господи, смилуйся», — шептал мальчик. И вдруг будто ангел зацепил Павлика своим светлым крылом — это второй друг опустил в цистерну свою белую рубашку:

— Вытри, Павлик, рубашкой руки, перестанут скользить...

Прошло много лет с того времени, теперь пенсионер из Гомеля, заслуженный автомобилист Беларуси Павел Иванович Каменщиков, с теплотой вспоминает друзей детства, которые спасли его из масляного плена. Вместе с ними, рискуя погибнуть от немецкой пули или под колесами поезда, он не однажды еще умудрялся красть у немцев что–нибудь из продуктов, заскакивая в вагон, когда за Ново–Белицей, на повороте, эшелон замедлял ход.

Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter