Композитор Валерий Головко о славянской душе и всемирном признании
Его спокойное интеллигентное лицо я не сразу узнала. Увидела мельком в кулуарах витебского фестиваля «Славянский базар», отметила про себя приятные манеры, тихий голос и крепкое рукопожатие. Машинально поздоровалась и пошла на концерт белорусского Дня культуры.
В концерте взволновали два момента: дуэт Анатолия Ярмоленко с группой Litesound, которые исполняли патриотическую песню «Беларусь моя сильная». Опытность Анатолия Ивановича в сочетании со свежими гитарными планами видных мальчиков из Litesound приятно разнообразили музыкальное течение концерта. И второе удивление — какой стильной певицей в тот вечер показалась Наталья Подольская!.. Она проникновенно исполнила нежную балладу «Веточка осенняя», да с таким чувством блюза, словно выросла на реке Миссисипи, а не на Днепре. Когда назвали автора этих двух лучших, на мой взгляд, песен того вечера, меня осенило: это ж именно композитор Валерий Головко со мной поздоровался. Три года назад мы делали интервью, Валерий Иванович тогда был преисполнен высочайшей идеей. «Хочу открыть в Минске центр славянской музыки, — говорил Головко, — создать интеллектуальный «кулак» композиторов и поэтов трех славянских республик, которые целью своей жизни ставят служение нации!»
В этом году я нашла Валерия Ивановича несколько надломленным и даже поверженным, он готов расписаться в собственной близорукости: «Я жил все эти годы иллюзией. Никакого славянского центра, как я себе его представлял, сегодня быть не может. Под всей моей затеей можно подвести жирную черту». Но этот картинный пессимизм композитора меня не впечатлил — всем известно, что Головко — оптимист! 13 сентября во Дворце Республики Валерий Головко отметит свой 50–летний юбилей большой премьерой — симфонической поэмой «Беларусь». Накануне грандиозного мероприятия мы беседуем с композитором.
— А вот почему вы отказались от идеи создать славянский центр?
— В силу очевидных причин — на моих глазах рушится идея объединения славян. Я не нашел соратников, людей, которых эта тема заботила и волновала бы так же, как меня. Кроме одного, и зовут его Анатолий Ярмоленко.
— Обидно...
— Все зависит от масштаба личности, какие человек ставит перед собой задачи. Если его задача поесть, заработать денег и поехать летом отдохнуть — это одна история.
— Ну и что? Так живут 90 процентов людей.
— Хочу даже уточнить эту цифру — 99 процентов. Но есть те, для которых важно, что будет с нацией через 200 — 300 лет...
— Сильно сказано! И очень похоже на капитуляцию. Вы все–таки объяснитесь, чего добивались.
— Сейчас упрощу до предела. За рубежом я столкнулся с таким неуважительным отношением к славянам, что заплакал. У меня ком подкатил к горлу и простоял там несколько лет, я до сих пор не могу его проглотить. Вы бы хотели, чтобы вас уважали?
— Конечно.
— Для этого в первую очередь нужно уважать самих себя. А суперпомехой к самоуважению является заниженная самооценка. У нас в каждой области человеческой деятельности почти не осталось профессионалов, людей, которые отвечали бы головой за свой брэнд, за свое имя, изделие. Никто ничем не озабочен...
— Опять вы категоричны... Известно, что с 2003 по 2005 год вы выпустили две концертные программы, объединенные славянской тематикой: «Славянские мальчики», «Три Ивана»... Третья уже написана?
— Да, я ее написал, но сейчас выпускать не буду. Подожду, пока славянский патриотизм в моду войдет. Думаю, это случится лет через 20, вот тогда я и достану с полки свою третью славянскую программу. А пока буду работать в мейнстриме. Закончил недавно работу над новым альбомом, все 12 композиций написаны в разных стилях: поп–рок, хаус, клуб... Кстати, на «Русском радио» одну из этих песен уже активно ротируют — «Железный дровосек», слышали?
— Да, там припев запоминающийся: «Железный дровосек, очень респектабельный, честный человек. Порою в нем видна та ориентация, которая модна». Вы в Москве свои форматные песни записывали?
— Да, но это вторая часть вопроса. Хороший музыкальный материал можно и в Пуховичах создавать, в шалаше, разлинеивая желтую бумагу на нотный стан.
— Соглашусь. Я вот последнюю неделю слушаю Тома Уэйтса, его альбомы 80–х, это такой кайф — музыка ручной работы, каждый инструмент на своем месте: рояль, скрипка, аккордеон... Ни в какой самой модной студии с мощным синтезатором не добиться таких живых звуков.
— Все это придет снова: музыканты в концертах все чаще будут обращаться к живым инструментам. Человеку свойственно хотеть того, чего у него нет.
— Я, наверное, не ошибусь, если назову вашу песню «Мама» в исполнении Валерия Дайнеко самой успешной. Второй хит написан?
— Разве я знал, что из альбома «Исповедь» выстрелит «Мама»? Там все песни одинаковые, ровные. Но хитом стала только одна, хотя я лично «Маму» не считаю своей лучшей песней.
— Возможно, Наталья Подольская из «Веточки осенней» сделает хит?
— А вы представьте, все три режиссера концерта на «Славянском базаре», где Наташа ее пела, во время репетиции «выламывали ей руки» и просили не исполнять «Веточку». Почему? Видимо, посчитали, что эта песня не вписывается в формат фестиваля. Только какими критериями они руководствуются — я не понимаю.
— Вам удалось обрести полезные знако
мства на фестивале?
— Мне не с кем там знакомиться. Есть на постсоветском пространстве композиторы, к которым я отношусь с уважением: оригинальный продукт создает Константин Меладзе, классную музыку пишет Макс Фадеев. Что касается Леонида Агутина, он заимствует американские мотивы, преломляет их сквозь свою призму, но в прямом смысле слова назвать его музыку оригинальной я не могу. Из старшего поколения выделяю Юрия Антонова, который не ставил перед собой глобальных задач, работая в шоу–бизнесе тех времен, но выдавал десятки хитов в год. Он был самым исполняемым автором. Вот и все. А по поводу «Славянского базара» у меня конструктивное предложение к организаторам фестиваля: в Витебск нужно приглашать реальных мировых звезд, как это делают соседи на фестивале «Новая волна» в Юрмале. Если бы мы на «Славянский базар» пригласили Джо Кокера или Стива Уандера, это существенно подняло бы имидж фестиваля. Можно пригласить 42 фольклорных коллектива из 42 стран мира, но нужной окраски это фестивалю не придаст. А можно один раз пригласить мировую звезду — и все «заиграет» совсем иначе. И второе: никогда не включать в концерт мастеров Беларуси «проходные» номера.
— Говорят, бюджет фестиваля не позволяет мировых звезд приглашать.
— Отвечаю за свои слова: вместо трех банальных российских «знаменитостей» можно свободно пригласить Джо Кокера. Гонорары «фанерщиков» из России сопоставимы с гонорарами западных артистов, которые, заметьте, под фонограмму на сольных концертах не работают ни при каких обстоятельствах. К тому же на фестивале «Славянский базар» сама славянская тематика, на мой взгляд, выхолощена до уровня национальных костюмов, которые с каждым годом становятся все более странными. А вот посмотрите, в мулявинских «Песнярах» всегда красной нитью проходила поэзия Купалы, Коласа, Богдановича.
— Какая поэзия в эпоху «Комеди клаб», о чем вы?
— Согласен, сегодня в моде другая эстетика. Но это ничего не меняет. Меня попросили написать для финала патриотического концерта, посвященного Дню города, симфоническую поэму «Беларусь». Когда человек приступает к такой работе, он понимает, что это может быть только очень хорошо. Или никак. Есть такая очень знаменитая музыкальная тема — Spain, ее переиграли все мировые оркестры. Так вот, свою «Беларусь» я писал с претензией на всемирное исполнение. А произойдет это или нет — я не знаю.
— Это правда, что вы взялись продюсировать группу Litesound?
— Я пишу для них.
— На «Евровидение» нацелились?
— Хочу сказать несколько слов о философии участия. После «Евровидения» я стал свидетелем дискуссии, в которой многие наши артисты высказались в том смысле, что мы участвуем в этом конкурсе слишком серьезно, что якобы все остальные страны ездят туда потусоваться. Да, такие есть, но это колоссальное неуважение к зрителям — ездить на конкурс тусоваться. Наша задача — привезти «Евровидение» в Минск, для белорусов это был бы настоящий праздник. Я вижу такие ошибки национального конкурса: наше жюри утверждает артиста и песню, но никто не отвечает за постановку песни, за сценический номер. Номер Беларуси в этом году, — это чрезвычайная несуразица: как можно в песне, где идет обращение мужчины к даме, использовать женский балет? Второй момент касается музыкальной части. Жюри должно проявлять принципиальность и требовать от конкурсанта три песни трех композиторов, и выбирать лучшую. Третий момент: конкурсанта нужно выбирать за год до «Евровидения» — вот тогда можно подготовить и номер профессиональный, и артиста — все наши артисты нуждаются в длительных занятиях сценическим движением и хореографией.
